Д’Артагет в изнеможении умолк и взглянул на Попюлюса. Тот лишь пожал плечами.
Наступила мучительная пауза, когда слышалось лишь щебетанье птиц, порхающих среди зелени. Молодые люди покосились на дам. Все шестеро сидели неподвижно, словно статуи.
— Гм… что вы на это скажете, Попюлюс? — спросил д’Артагет.
— Быть может, они немые? — высказал предположение барон де Проте.
— Говорят, царица в наказание приказывает вырывать язык!
— Боже мой!
Молодые дворяне с любопытством уставились на фрейлин. Те сосредоточенно рассматривали носки своих туфель, правда, Тонтон и Трюи все еще продолжали с остервенением обмахиваться веером.
— Или же они глухие! — воскликнул д’Артагет, с грохотом роняя шпагу.
Все шесть фрейлин одновременно подскочили от неожиданности.
— Нет, нет! Не в этом дело! — вскричал Попюлюс, хлопая себя по лбу. — Я все понял, Гаэтан, они говорят только по-русски… вы не говорить по-французски?
— Вы говорить по-русски?
— Вы не понимать?
Увлеченные своей идеей, молодые люди жестикулировали и гримасничали, стараясь объясниться с дамами, которые пребывали в явной растерянности. Наконец Тонтон решилась открыть рот.
— Ну да… говорим только по-русску, цыпленочек!
Попюлюс и д’Артагет, услышав это, вытаращили глаза. Секунд десять оба не могли выговорить ни слова. Попюлюс первым пришел в себя и возопил с великой радостью:
— Говорят только по-русску, цыпленочек! Ха-ха! Каково, приятель? Вот это да! Очаровательно, просто очаровательно! Где еще такое услышишь?
Д’Артагет также пришел в бурный восторг.
— Восхитительный акцент! А мы говорить только по-французску!
— Наши дамы им в подметки не годятся!
— О, прелестные русские курочки, цыпленочек обожает вас!
Молодые люди в восхищении стали целовать фрейлинам ручки, осыпая их комплиментами и всячески с ними заигрывая. Девки не знали, что и думать. Постепенно они уступили буйному натиску своих обожателей — сначала улыбнулись, а потом искренне рассмеялись. Вся компания сотрясалась от безумного хохота. Лед был сломан.
— Говорите же! Скажите еще что-нибудь! — умолял Попюлюс.
— Об чем, миленький? — жеманно осведомилась Золотая Ляжка.
— Славные ребятки, правда, бабоньки? — добавила Нене.
Попюлюс и Гаэтан в восторге всплеснули руками Они были очарованы и покорены девками с Нового моста.
Тем временем Батистина и господин де Бель-Иль осматривали хозяйственные пристройки.
— В Бель-Иле вполне хватит места и для ваших рабов, дорогая княгиня…
И герцог широким жестом обвел хижины, расположенные рядом с конюшней.
— У меня нет рабов… Это мои друзья! — безмятежно возразила Батистина.
— Клянусь святой Богородицей! Ваши друзья? — вскричал господин де Бель-Иль, задохнувшись от изумления.
— Да, они свободные люди… Впрочем, так принято у нас в России! — не моргнув глазом, солгала Батистина.
— О! А я слышал, что мужиков бьют кнутом и…
— Гнусные домыслы! — резко оборвала его Батистина.
— Да? Прекрасно… прекрасно… — бормотал герцог, постепенно приходя в себя. — Вы… быть может, вам слишком жарко здесь? Пойдемте по этой тенистой аллее!
— С большим удовольствием!
Маршал с невестой направились под сень раскидистых дубов. Густая листва укрывала их от нескромных взоров. Зонтик теперь был ни к чему, и герцог быстро избавился от него, прислонив к стволу одного из деревьев. Все вокруг благоухало запахом цветущей акации и розового лавра. Господин де Бель-Иль упорно молчал.
— Какая дивная природа! — вздохнула Батистина, желая нарушить эту паузу.
— Ах, мадам, красота природы не идет ни в какое сравнение с вашей прелестью! — пылко воскликнул господин де Бель-Иль и опустился на одно колено, чтобы сорвать цветок.
Батистина взглянула на своего жениха. Тот покраснел от натуги, едва лишь наклонился к земле.
— Берегитесь, сейчас я вас поймаю!
В ответ на эту угрозу раздался звонкий смех. Батистина нервно обернулась к аллее, обсаженной лимонными деревьями. Молодой дворянин, снявший камзол и жилет, догонял девушку, а та бежала, грациозно придерживая рукой подол пышного платья. При виде Батистины и герцога юная особа остановилась и немедленно присела в глубоком реверансе. Она раскраснелась и запыхалась, но явно чувствовала себя счастливой. — Герцог, выпрямившийся не без труда, шепнул Батистине на ухо.
— Это Эмилия резвится со своим женихом! Господин де Портжуа скоро сделает официальное предложение руки и сердца… очень милый молодой человек, ваше высочество! Дети мои, подойдите ближе! — произнес герцог громко. — Поклонитесь ее высочеству!
Батистина не помнила себя от ярости. Закусив нижнюю губу до крови, она взглянула на юную пару таким взором, что ей могла бы позавидовать сама царица.
«Ох! Лучше не показываться им на глаза! Сейчас здесь такое начнется! Уйду-ка я по-английски!» — подумал Жорж-Альбер, следивший за играми своего хозяина с Эмилией, прыгая с ветки на ветку, а теперь незаметно соскользнувший вниз с намерением укрыться за огромной пальмой.
Маленькая обезьянка отличалась мудростью. Зная гордыню Флориса и Батистины, Жорж-Альбер предпочел не вмешиваться.
В глазах Флориса вспыхнул иронический огонек. Он подчинился герцогу и вместе с Эмилией направился к княгине. Розовая девица опять присела. Батистине хотелось выдрать эти мерзкие кудряшки. Флорис же поклонился с изысканной любезностью.
— Безмерно счастлив и горд увидеть вновь ваше императорское высочество! — произнес он, выделив последние слова.
Батистина боролась с желанием ударить его веером по лицу. Однако ей необходимо было ответить, и она сказала ледяным током:
— В самом деле, сударь, мы часто встречаем вас. Пойдемте, мой дорогой!
И она повернулась спиной к молодым людям. Герцог, взяв ее под руку, двинулся к роще апельсиновых деревьев. Лицо его омрачилось.
— Праведное небо, неужели господин де Портжуа чем-то досадил вашему высочеству? — шепотом спросил он.
— Нет, нет и нет! Я просто желала остаться с вами наедине, дорогой герцог!
«Лгунья!» — подумал Жорж-Альбер, сощурив глаза, а затем со вздохом полез на пальму.
Батистина задорно улыбалась. У господина де Бель-Иля побагровели щеки. Он не смел верить своему счастью. Никогда еще он не испытывал такого волнения — ведь эта молодая и прекрасная княгиня прозрачно намекала, что хочет отдаться ему еще до того, как станет его женой. Он буквально бредил этой красавицей. Овдовев, господин де Бель-Иль имел дело только с девицами мадам Гобаль и рабынями. Плотские желания все реже навещали его, но великая княгиня внезапно пробудила в нем прямо-таки юношескую страсть. Флорис с Эмилией исчезли в глубине парка. Герцог повлек Батистину на скамью.
— Ах, мадам… вы свели меня с ума… Дьявольщина, я просто изнемогаю… О, моя Аврора!
С неожиданной силой он повалил Батистину, слишком ошеломленную, чтобы протестовать. Будучи опытным стратегом, он атаковал ее быстро и уверенно. Его влажные губы скользили по открытой груди, поднимались к шелковистой шее, ухватывали мочку уха, затем вновь спешили вниз, к розовым соскам. Нетерпеливые, мужские руки пытались раздвинуть колени, пролезали под юбку, расстегивали крючки.
Батистина похолодела от ужаса, невыразимое отвращение охватило ее, и она чуть было не закричала: «Флорис, Флорис!» Он был так близко! Конечно, он пришел бы ей на помощь! Значит, Адриан был прав, говоря, что она обезумела? Зачем же ей звать этого гнусного Флориса, если она жаждала навсегда избавиться от него и сама стремилась к браку с господином де Бель-Илем?
«У меня немного расшатались нервы, это пройдет!» — мысленно произнесла Батистина.
Герцог де Бель-Иль уже завладел ее ртом. Нет, этого она допустить не могла, это было свыше ее сил! Изогнувшись совсем не по-императорски, она выскользнула из объятий герцога. Тот в удивлении едва не свалился со скамьи. Он хотел было схватить молодую женщину, но тут прямо в нос ему угодил лимон, пущенный чьей-то меткой рукой. Услужливый Жорж-Альбер не преминул помочь своей подруге. Господин де Бель-Иль, несколько оглушенный, поднялся на ноги. Батистина была уже на середине аллеи. Она не видела, как обошелся Жорж-Альбер с ее женихом и небрежно бросила через плечо:
— Идемте же, мой дорогой!
Господин де Бель-Иль, побагровев от смущения, приблизился к княгине, бормоча:
— Простите меня… я схожу с ума… вы заставили меня потерять голову, Аврора… Ваше высочество… Ах, я мечтаю о том сладком мгновении, когда вы будете принадлежать мне!
Батистина, напротив, предпочитала не задумываться об этой роковой минуте. Она решительно направилась к белоснежному замку.
— А что же наш ужин, друг мой?
