Рассказывая о происхождении вина «Мадера» Филиппе, явно скептически воспринимавшей эту историю, Хьюго продолжал думать о своем, и к середине обеда твердо решил, отбросив всякие условности и нарушив светские правила, прервать свой визит и вернуться в Лондон. Он должен увидеть Рейчел и поговорить с ней наедине. Нужно убедить ее, показать ей, как глубоко он ее любит.
— Я не верю! — Филиппа с недоверием качала темноволосой головой. — Ты хочешь сказать, будто это везение, и они случайно обнаружили, что на качество вина благотворно воздействовало путешествие в тропики и обратно?
Стараясь быть галантным, Хьюго попытался сосредоточиться и продолжил рассказ:
— Да, так оно и было. Это общеизвестный факт. Таково предание. Корабельная качка — и жара, разумеется, что очень важно — превратили обычное вино в нечто совершенно великолепное. Вообще-то говоря, сведения о том, что подобное происходит с некоторыми винами, не было новостью даже для шестнадцатого века. Честно признаться, я не очень хорошо разбираюсь в истории происхождения вин — тебе лучше поговорить с моей матерью. Мне кажется, об этом что-то писал Плиний. Древние римляне тоже подвергали свое вино воздействию тепла… — Хьюго помолчал. — Фиона… — нерешительно начал было он, но Филиппа настолько увлеклась, что не обратила внимание на попытку Хью изменить тему разговора.
— Таким образом, выходит, что вино использовали как балласт? Его возили до Индии и обратно, чтобы получить настоящую «Мадеру»?
К чести Хьюго, ему удалось незаметно для собеседницы вернуться к теме их разговора.
— Да, и многие сорта старых вин «Мадера» назывались именами кораблей, на которых они созревали — «Странник», «Быстрый», «Комета», «Ураган». Таким способом изготавливали вина вплоть до нашего века. Тысячи бочек возили до Индии и обратно даже в 1906 и 1907 году…
— Наверное, бочки были ужасно большие?
— Каждая из них вмещала сорок четыре или сорок пять дюжин бутылок, — ответил за Хьюго сэр Джеймс, которого явно забавляла то ли бесцеремонная напористость юной гостьи, то ли ее неосведомленность. — Каждый год с острова отправляют семь-восемь тысяч бочек. Конечно, закон о запрете на продажу спиртных напитков нанес нам тяжелый удар — ведь самым крупным нашим рынком были Соединенные Штаты. В Англии «Мадера» стала входить в моду лишь после окончания войны за независимость, когда англичане вернулись по домам. — Подняв свой бокал, он рассматривал его содержимое взглядом знатока. — Хотелось бы мне знать, понимали ли те храбрые революционеры, что сражались за сухой закон?
— Фиона… — вновь осмелился привлечь внимание хозяйки Хьюго.
— Я думаю, нет, — заметила прагматичная Филиппа. — Теперь они, наверное, переворачиваются в своих могилах.
— …я полагаю, мне придется завтра вернуться домой.
Фиона проницательно посмотрела на Хьюго.
— Но почему? Ты ведь собирался побыть до среды.
Испытывая чувство неловкости, Хью старался не встречаться с ней взглядом.
— Да, я помню. Но мы закончили все дела, — Он обернулся к сэру Джеймсу: — Не так ли, сэр?
— Безусловно. И ты, и твоя мать проделали большую работу. Еще никогда дела не обстояли столь благополучно.
Хью слегка улыбнулся при этих словах, но эта похвала не коснулась его сердца.
— Мне и в самом деле пора возвращаться, чтобы сообщить обо всем отцу. Его не было дома, когда я прибыл из поездки на остров. — Бросив на Фиону беглый взгляд, он отвернулся.
Выражение ее зеленых глаз не оставляло сомнений в том, что Фиона прекрасно понимала — его неожиданное возвращение в Лондон никоим образом не связано с отцом.
— Мальчики огорчатся. Ты обещал взять их на рыбалку, не так ли?
— Я выполню свое обещание. В следующий раз, когда приеду. Но сейчас… Я действительно должен ехать. — На его лице появилось мальчишеское упрямство. — Есть обстоятельства, которыми мне необходимо заняться.
— И эти обстоятельства не могут подождать? — голос Фионы был спокоен.
Наконец Хьюго открыто встретил ее взгляд.
— Совершенно верно, — ответил он. — Эти обстоятельства не могут подождать.
Он позвонил Рейчел на следующий день, как только вернулся домой. Телефон молчал. Переговорив с отцом, он неохотно согласился пообедать с ним в его клубе. Потом снова позвонил Рейчел. И вновь не получил ответа.
Прежде чем отправиться на свидание с отцом, он попробовал дозвониться еще раз, и неоднократно убегал к телефону во время их как всегда угрюмо-неловкой встречи.
Монотонные гудки звучали в его ушах. Он представил себе телефон Рейчел на маленьком, покрытом шелковой салфеткой столике у кресла. Даже услышал слова, которые не раз произносила Рейчел: «Ах, оставь, Хью, этот звонок для меня не важен».
Он вернулся к отцу, рассчитывая закончить обед и тем самым положить конец бесконечным выспрашиваниям и наставлениям.
— Да, старик умер прошлой зимой, но его сын Льюис, если быть справедливым, гораздо умнее своего отца. Он весьма увлечен модернизацией, но не из тех, кто выплескивает воду вместе с младенцем.
Куда она подавалась? Где ее носит, черт возьми? И терзающий душу постыдный вопрос — с кем она сейчас?
— Льюис приобрел у своего кузена небольшой участок земли к югу от деревни. Он расположен достаточно высоко, чтобы выращивать там…
Лишь позже, когда они уже закончили обсуждать деловые проблемы, Спенсер Феллафилд спросил о своей жене.
— Мама? Да, она прекрасно себя чувствует. Сад просто великолепен. Она пристроила к дому оранжерею — пол выложен плиткой и много диковинных растений. Всё очень яркое, в португальском стиле… — Он больше не мог этого вынести. — Послушай, па, извини, но я ужасно спешу. Ты не будешь возражать, если я сбегу от тебя сейчас? У меня еще много дел. Я еще не со всеми успел встретиться с тех пор, как вернулся. И… — его осенила вдохновенная идея, — я пытаюсь войти в контакт с американцами относительно дерева для новых бочек. Ты знаешь, как непросто иметь с ними дела.
Спенсер Феллафилд кивнул. Он даже не упомянул, хотя бы косвенно, о той тяжелой работе, которую проделал Хью во время своей последней поездки на остров. Сын не услышал от отца ни слова похвалы. Хью и не ожидал ничего иного. Ему не приходила в голову даже мысль об этом. Он не ожидал какого-либо одобрения со стороны отца с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понимать значение этого слова. Все, что ему нужно было сейчас — поскорее уйти. Чтобы найти Рейчел.
Он поднялся, неловко отодвинув стул.
— Я свяжусь с тобой через пару дней. — Он чувствовал, что говорит чужим голосом, и презирал себя за это.
— Очень хорошо. Не забудь выяснить, почему в последнее время «Святая Агнесса» все время опаздывает. Это никуда не годится. Расписание существует, чтобы его придерживались, а не игнорировали. «Поттл и Уолтерс» не нравится, когда их заставляют ждать с отгрузкой.
— Да, отец. Я скажу им.
В фойе он нетерпеливо ждал, когда освободится единственный телефон. Дождавшись своей очереди, он набрал номер Рейчел. Гудки, гудки, гудки… Угрюмо опустив голову, он повесил трубку и снова позвонил. Она должна быть дома. Должна.
Наконец после нескольких попыток кто-то поднял трубку.
— Алло?
— Атло? С кем я говорю?
— Со святым Себастьяном, ожидающим мучений. А это кто? — самодовольно ответил голос в трубке. Хью тут же возненавидел его обладателя.
— Я бы хотел поговорить с Рейчел.
— Рейчел? Какой Рейчел?
Хью стиснул зубы.
— Рейчел Пэттен. Это ее номер, разве не так?
Послышался приглушенный смех.
— Рейчел, любовь моя, это твой номер?
Он услышал ее голос, потом снова смех. Телефонную трубку со стуком положили. Спустя несколько долгих минут ожидания трубка ответила голосом Рейчел, не совсем отчетливым, заглушаемым шумом и возгласами.
— Алло?
— Рейчел, это Хью. Мне необходимо увидеть тебя. Сейчас.
— Я не могу. — Неожиданно он почувствовал, что ее веселость улетучилась, уступив место холодной сдержанности. Откуда-то, должно быть, из глубины комнаты, доносились голоса и музыка. — У меня друзья.
— В таком случае попозже. Я приду позже.
— Хью, я не знаю, что мы будем делать потом. Возможно, нам захочется погулять. — Она понизила голос, шум в комнате стих, как если бы она повернулась спиной к присутствующим и прикрыла трубку рукой.
— Позвони, когда освободишься. Я буду ждать.
Наступила долгая пауза, за которой ощущалось раздражение. Он слышал ее дыхание.
— Хью…
— Мне нужно поговорить с тобой. — Он упорно держался убеждения, что если бы мог увидеть ее, поговорить с ней… — Рейчел, мне невыносима мысль о том, что мы не можем быть друзьями.
— Но мы друзья, Хью. — Ее голос по-прежнему оставался спокойным, а слова звучали с наигранной беспечностью.
