Он сказал,- хорошо, Нэля, только не кричи так. Я хочу поговорить с ним.
И хотя не собирался сегодня на работу, вдруг уехал, вызвав машину.
Митю в большой перерыв вдруг вызвали в деканат и он пошел туда на ватных от страха ногах, - что и где случилось? В трубке, которую как оружие сжимала его вспотевшая рука, раздался боевой голосок Нэли: папа приехал. Бушевал как гроза. Вечером будет с нами говорить, но ты ничего не бойся.
Митя прошептал: хорошо,- и поплелся из деканата.
За ним с интересом следила секретарь. Она удивлялась, как такой маленький и невзрачный мальчик имеет столь оглушительный успех у девчонок? Она, конечно, слышала, как он поет и видела, как преображается он на эстраде... Но ведь потом-то он становится снова тем, что есть?.. А тут еще дочка министра звонит в деканат... Чудны дела.
Митя плелся в нэлин дом нога за ногу.
Шел заснеженными бульварами, по скользкой дорожке, и думал о том, что вот сегодня решается именно его судьба. Не Нэли,- Его.
Митя не сомневался, что папа будет орать и, как говорится, топать ногами... И что ему, Мите, останется делать? Как благородный гордый мужчина, он должен будет взять свою жену за руку и достойно уйти, уведя ее с собой. Куда? На бульвар? На мерзлую скамейку?
Или выслушать и вытерпеть все и бросится папе в ноги, прося прощения?
Этого ему делать не хотелось.
Тогда - что? Уйти самому? Обратно в общежитие? К Спартаку? Это было бы самое лучшее из всех вариантов, но... Но отныне и навсегда - Нэля его жена и он не имеет права отказываться от нее и доставлять ей горе. Отныне они навеки неразделимы. И потому Митя, хотя и медленно, но продвигался вперед, ничего пока не решив, кроме того, что он - в ответе за Нэлю, свою жену.
Трофим Глебович, накрученный с утра, был разозлен митиным опозданием и потому вопреки своей установке - быть тихим и спокойным, - встретил будущего зятя резко: а-а, герой! Мог бы и не припоздняться, я-то во время, хотя мои дела и твои... - тут Трофим замолчал, потому что увидел сверкнувший гневом взгляд дочери.
... Сейчас, подумал он, начнется скандал и чем он закончится неизвестно...
Дрогнуло у Трофима ретивое.
Митя пробормотал: извините, Трофим Глебович, поезд в метро стоял минут десять.
Нэля при полном дальнейшем молчании подала на стол. И беспрекословно ушла, когда Митенька-муж вдруг суховато, но с затаенной нежностью сказал ей: Нэлечка, извини, но нам с Трофимом Глебовичем надо поговорить вдвоем.
И Трофим вдруг размяк - ему подумалось: любит. Может, и вправду у них получится?.. Но уж больно мозглеват этот Митька! Ах, ты, беда какая!
Он вспомнил слова жены, когда они уже с чемоданами выходили из их киевской квартиры: смотри, Троня ( жена так его называла), не прозевай Нэличку!
И он раздраженно кинул в ответ: да брось ты, кликуша нашлась!
Но это скорее было не против жениных слов, а против нее самой - белой расплывшейся бабы с редким перманентом и необъятной задницей, про такую говорят - как стул. Трофим любил худеньких и быстрых,- такие находились.
Они сидели за чаем и молчали, пока Трофим Глебович предавался мрачным мыслям, а Митя собирался с духом, чтобы произнести честный монолог об их с Нэлей судьбе и жизни. Но монолог пока не давался, а папа окончательно решил, что все у них наверное, уже совершилось и теперь надо следить, чтобы этот заморыш не исчез со своим зашарпанным чемоданом, кто его знает!
... Ладно уж, горестно подумал папа, пусть поживут, а через годик Нэлька сама его раскусит и не вспомнит, как звали...
- Ну, рассказывай, Дмитрий, что тут у вас происходило, чем, как говорится, жили-не тужили.
Если Нэля считала, что молчанием добьешься большего, чем словами, то Митя, - наоборот, - верил в силу слова и теперь раскрыл папе, что они с Нэлей уже фактически муж и жена...
С будущим тестем Митя обязан быть честным.
Закончил Митя следующим пассажем: Трофим Глебович, поверьте, я люблю Нэлю и она любит меня. Я люблю ее давно ( Митя как-то
вдруг уверился в этом) и прошу вас ее руки...
Митя остановился, вспотел и никак не мог решить - вставать ему или нет?.. Он продолжал сидеть и чувствовал, что совершает неловкость, грешит против хорошего тона, как сказала бы бабушка. И катастрофически покраснел.
Но Трофим не заметил этих терзаний и рефлексий, он воспринял только слова Мити - и его достойное поведение.
С души свалился камень, не камень - скала: муж - это муж, а не проживающий на их площади молодой человек...
Теперь надо было решать с другим.
- А как институт? - спросил Трофим Глебович.
- Что? Нормально...- Митя удивился вопросу, потому что Нэля еще не сообщила ему о своем решении.
- Она же его бросить собралась. Приемы тут для твоих почитателей устраивать, дура, - не выдержал все-таки Трофим.
- Бросить? Она мне ничего не говорила, - так же удивленно протянул Митя, а Трофим подумал: ну и дурак ты, парень. Она из тебя веревки будет вить, но это и неплохо...
Вслух же он сказал: "Короче, женитесь, раз уж приперло, куда денешься. Но институт бросить - ни-ни! Ты учишься и она. Живете здесь, никаких съемных хат. Баловства, пьяни, гулянок не потерплю. Выгоню. Будешь плохо учиться - выгоню". - Все это Трофим говорил не грозно, но веско и как-то оскорбительно, - будто он, Митя, паршивая приблудная собака!..
Как бы он хотел сейчас встать и уйти, уведя с собой Нэлю! Но пока ему было некуда ее уводить и можно было только гневно мечтать о таком времени.
Трофим недаром слыл умелым руководителем, он заметил, что Митя расстроился и понял, что несколько перегнул и тут же сменил тон на дружеский...
- Давай, - сказал Трофим простецки,- Дмитрий (Митя радовался, что папа не знает его настоящего нелюбимого имени...), позовем
мою и твою Нэльку и выпьем, у меня заветная бутылочка есть - виски шотландское, настоящее.
Потом они сидели втроем, благостные и довольные друг другом. Этому способствовала волшебница и чародейка, искусница и баловница, заключенная в красивую бутылку, - но не все ли равно, какая бутылка и что там налито, главное - градус!..
А Нэля, пока они беседовали вдвоем, наделала салатов и поджареных хлебцев с сыром и зеленью, доказывая, какая она хорошая хозяйка.
Папа, подпив, вроде бы даже полюбил Митю и скептически обозрев его лучший костюм, написал какую-то бумажку в первую секцию ГУМа, где одевались родственники больших людей, и сказал, что к свадьбе Митя будет одет и красиво и дешево.
Митя попробовал было отказаться из чувства собственного достоинства, но Нэля широко раскрыла глаза: Митя, ты же мой муж и папин зять!..
И папа подхватил тут же: и это, Дмитрий, накладывает на тебя некоторые обязанности - быть хорошо, но скромно одетым. Хорошо себя вести. Любить жену и Советскую власть. И подрасти! - Уже заржал в конце папа, выдав свой свод законов.
На последнее Митя подобиделся и заявил, что Наполеон был маленького роста, но на голову выше всех своих высоченных генералов и жена его, Жозефина, была на голову выше Бонапарте, но это ничего не значило, и вообще, Митя собирается расти, но совсем в другом смысле...
- Вот это правильно! - грохнул по столу кулаком захмелевший папа, ты, давай, учись на пять, а там не волнуйся, подможем!
Нэля блестящими от счастья глазами смотрела то на одного, то на другого и кивала головкой.
А папа летел на крыльях чародейки-волшебницы.
- Я ведь тоже, Дмитрий,- шептал он Мите, подмигивая глазом на Нэлю, не очень-то, чтобы баба ученой была. Пусть пироги печет и выглядит, как пава-королева... Но Нэлька не девка, а целое Министерство! Голо-ва-а! Ей учиться надо. Окончить институт честь-по чести, а там видно будет, может в загранку махнете... Ты язык-то учи как следует! - Вдруг сурово приказал папа и Митя ответил: я и учу, - а сам хватал под столом коленки Нэли, изнемогая от острого желания быть с ней.
Нэля сбросила его руку, и - умница! - взяла чайник и пошла на кухню. Тут же вскочил и Митя, пробормотав, что идет в туалет, но папа уже сильно захмелел и сидел, пригорюнившись и не замечая, что комната опустела.
Митя, догнав Нэлю у кухни, отнял у нее чайник, поставил на пол и тут же, у двери кухни, яростно овладел ею и Нэля не возражала, а вполне была довольна и даже помогала ему, став гибкой и пружинистой, и нисколько не стесняясь того, что стоит она совсем не в эстетической позе, выставив для Митиных забав свой кругленький задок и держась руками за ручку двери.
Они уже ничего и никого не боялись - с сегодняшнего вечера, с благословения папы они стали мужем и женой.
Свадьбу сыграли тихую, хотя папа хотел пир на весь мир, но Нэля была беременна и чувствовала себя плохо - ее тошнило с утра до вечера и она почти все первое время беременности лежала.
Даже любимому Митечке теперь от нее не доставалось ничего - она не хотела.
Митя написал маме и бабушке, сообщил, что женился, немного рассказал, как и где живет и извинился, что на свадьбу не пригласил. Но решено было отпраздновать, когда родится первенец - вот тогда, скопом, за все и отгулять.
