Проклятие, меня начинает все раздражать. Бедняга Патрик. Раз уж хочет чистить свою тележку ночь напролет, пусть чистит, не мое дело. Наверное, стоит сходить проведать Джино. Может, ему как раз нужен человек, который проглотил бы еще пару лишних стопок водки, что загромождают бар.
Вхожу в зал и оказываюсь в облаке сигарного дыма. Теперь тут спокойнее. Большинство постояльцев отправились в номера, остались лишь самые выносливые и набравшиеся до такой степени, что не могут подняться со стульев. Еще мистер Мастерсон с двумя проститутками. Очевидно, у него пропасть времени. Сидит, посасывает «Тринидад дипломатикс», ощущает близость женщин, на лице сияющая улыбка. Как только заходишь в бар, сразу обращаешь на него внимание. Одна из девиц определенно влила в себя слишком много шампанского. Бретелька красного шелкового топа съехала с плеча так низко, что левая грудь того и гляди совсем оголится. Проститутка как будто ничего не замечает, или ей все равно. А может, это и есть ее метод соблазнять.
Джанфранко, Альфредо и Франческо уже начали уборку: вытирают столы, наводят порядок за барной стойкой, выбрасывают остатки лимонов и лаймов. Джино у столика, стоит, опершись руками на спинку стула, и пудрит мозги «текучей историей» — рассказами об очень дорогом спиртном — весьма состоятельному на вид джентльмену, чьи красные щеки такого же цвета, что и носки. Я и отсюда вижу: Джино на охоте. Его выдают псевдонепринужденная поза и слишком веселая улыбка. Проходит некоторое время, и я слышу, как он предлагает клиенту коньяк «Наполеон» по семьсот пятьдесят фунтов за бокал.
— Семьсот пятьдесят! — восклицает тот. — Должно быть, это что-нибудь исключительное, если стоит таких денег.
— А вы, мистер Мастерсон? — спрашивает Джино, направляясь в сторону техасца и останавливаясь ровно посередине между двумя клиентами. — Не хотите попробовать? Досадно будет доставать из погреба бутылку «текучей истории», если пробовать ее будет всего один человек.
— Что? — спрашивает мистер Мастерсон.
— Не желаете ли отведать мою драгоценность — коньяк «Наполеон» 1796 года?
— А, да, конечно. Разумеется, желаю, — отвечает мистер Мастерсон, шлепая не по своей ляжке. — Он мне запомнился еще в прошлый раз. Речь ведь про тот, бокал которого стоит больше тысячи долларов?
— Именно про него, — подтверждает Джино.
— Потрясающе, — говорит мистер Мастерсон. — А мои гостьи попробуют?
— Если только совсем чуть-чуть, — мурлычет одна из девиц.
— Три бокала, — заявляет мистер Мастерсон. — И налейте в каждый по двойной порции.
— Будет сделано, сэр.
Джино поворачивается, знаком велит Джанфранко со всех ног нестись в винный погреб, и тут его взгляд падает на меня, но бармен делает вид, что слишком занят своими мыслями. У него сейчас нечто типа тантрического обряда: надо загипнотизировать клиентов байками об истории, роскоши и временах давно минувших.
Появляется бутылка. Джино кладет ее в специальную корзину, несет на столик, сдувает несуществующую пыль, любовно ласкает бутылку рукой и затягивает песню о том, что успели придумать с момента изобретения драгоценного коньяка. Заканчивает тираду годом, когда скончалась Екатерина Великая. Американцы в восторге. Потому что последние слова Джино — о том, какова была в ту пору численность населения Америки, а для них это бальзам на душу.
Я на сто процентов уверен, что сейчас не получу водки. Надо возвращаться к стойке и немного подождать. Впереди еще целая ночь.
Когда я прихожу, Деннис, естественно, болтает по мобильному. На стойке звонит телефон.
— Здравствуйте, ресепшн, — говорю я.
— Здравствуйте, — звучит сварливый и утомленный голос. — Я не могу заснуть.
— Мне очень жаль, сэр, — отвечаю я, думая: «Я тоже не могу».
— В соседнем номере пир горой, — сообщает постоялец. — Не могли бы вы что-нибудь предпринять?
— Сию минуту отправлю кого-нибудь наверх, сэр.
Такое случается все время. Кто-то заказывает номер, приглашает гостей, а ты и не подозреваешь, что затевается гулянка. Мне приходила мысль: в четыреста пятидесятом собирается многовато народа. Но я решил: если не поднимут шум, не стрясется ничего страшного. К сожалению, мои надежды не оправдались.
Прежде чем прервать разговор Денниса, звоню вниз, в обслуживание номеров, узнать, не сделал ли кто крупный заказ. Поверьте, это очень важно.
Однажды в «Лейнсборо» поселились молодожены, как будто на медовый месяц. Сняли огромный «люкс», но ни кому и словом не обмолвились о том, что устраивают в отеле свадебный прием. Явилось шестьдесят гостей, через обслуживание номеров заказали канапе и двадцать четыре бутылки «Тэтэнже» (по сорок девять фунтов пятьдесят центов). Закатили пир на весь мир, угомонились только к пяти утра. Другие постояльцы то и дело звонили с жалобами, но мы предпочли не обращать на них внимания. Ребята из обслуживания сказали: раз уж молодожены сделали столь приличный заказ, пусть веселятся. В общем, кое-кого нам пришлось переселить в другие номера, а некоторым раздать затычки для ушей. Мы были довольны как слоны из поговорки, потому что у старых отелей такой девиз: чем больше люди платят, тем больше им позволяется.
Чаще всего это относится к знаменитостям. Наверное, для всякого, кто проводит большую часть жизни в отелях, они — второй дом. Менее крупные городские гостиницы, в которых мне доводилось работать прежде, так и заявляют о себе в рекламе.
Помню, как-то вечером в отель «Ковент-Гарден» явились, чтобы пообщаться с друзьями, Джонни Депп и Кейт Мосс. Сняли лучший в отеле номер — огромное двухуровневое помещение на верхнем этаже. Сказочное. С кроватью на втором уровне, откуда видна гостиная-столовая, уставленная мягкими диванами. В общем, номер удобный и современный, стоимостью тысяча сто фунтов в сутки. Звезды приехали в пятницу вечером. И заказали тридцать шесть бутылок «Крюга». В отеле такого количества, естественно, не оказалось. Мы чуть с ума не сошли, бегая по всему Уэст-Энду и скупая «Крюг» в летних кафе, клубах и отелях. Еще они заказали море всякой всячины из меню, предоставленного обслуживанием номеров. И вскоре стали встречать прибывающих гостей. Модная вечеринка длилась всю ночь. Денег знаменитости потратили невообразимо много — заплатили по счету что-то около двенадцати тысяч. Безумие.
Впрочем, если сравнивать с тем, как мисс Мосс недавно отпраздновала тридцатилетие — в номере «Клариджез», суточное проживание в котором стоит четыре тысячи фунтов, — тогда первая сумма не кажется столь уж значительной. День рождения обошелся модели в двадцать тысяч. Пили шампанское «Луи Родерер Кристаль» (производства 1994 года, по двести пятьдесят фунтов за бутылку). Гости, судя по всему, не расходились до рассвета, Сейди Фрост ненамеренно продемонстрировала прессе бюст, и ходили слухи, будто празднующие позволяли себе разные дикости.
К сожалению, компания из четыреста пятидесятого заказала всего три бутылки «Моэ». Никакими выгодами тут и не пахнет. Поэтому я с трудом заставляю Денниса оставить в покое мобильный и отправляю его утихомирить молодежь. Советую сказать, что в противном случае все гости моментально вылетят вон. Деннис соглашается и с готовностью снова идет наверх. Видимо, надеется, что опять наткнется на свою парочку в самом неподходящем месте. Но он возвращается слишком быстро.
— Кучка молокососов, — фыркает Деннис и идет через вестибюль к своему месту. — Заткнулись, как только я постучал в дверь. Совсем еще дети, веселятся с папиной кредиткой. Больших бед не натворят. Ночная смена началась чересчур бурно, теперь наверняка последует затишье. Нутром чую.
Деннис садится за стол, а от парадного входа к стойке зигзагом направляется человек. На нем костюм в клетку «принц Уэльский».
— Похоже, я поторопился с выводами, — говорит Деннис, подмигивая. — Все только начинается! — добавляет он, прикрыв рот рукой.
— Здравствуйте, сэр. Чем могу быть полезен? — спрашиваю я, когда человек берется за стойку, чтобы не упасть.
— Фамилия Джоунс, и я забыл, в каком я номере, — сообщает он. От него разит перегаром.
— Ясно, сэр. — Улыбаюсь. Случай отнюдь не из ряда вон. — Я проверю в компьютерных записях.
Мистер Джоунс наваливается на стойку. Глаза у него красные, от пиджака несет табаком; к запаху спиртного примешивается вонь пота; вероятно, он веселился в каком-нибудь клубе. Набираю на клавиатуре его фамилию и не обнаруживаю ее в списках.
— Похоже на то, что вы у нас не зарегистрированы, сэр, — говорю я.
— Что? — спрашивает мистер Джоунс, резким движением головы выдергивая себя из лап дремоты.
— Скорее всего вы не зарегистрированы, — повторяю я.
— Зарегистрирован, — с трудом произносит он.
— В записях нет вашей фамилии.
— Посмотрите еще раз.
