Андреа Парнелл - Безрассудная девственница

Вторую ночь после похорон Глория провела в собственном доме, в доме своих родителей. Но отдохнула она не лучше, чем в доме Леонардов, потому что не могла забыть, как нашла свою мать лежавшей возле лестницы со сложенными на груди руками.

- Руки! - вдруг громко крикнула она.

Как так получилось, что они были сложены на груди? Кто это сделал? Нет, невозможно, ведь мама была одна в доме. Глории было мучительно думать, что ее мать умерла не сразу и сама в ожидании конца сложила руки на груди. Нет, невозможно поверить, что она мучилась и страдала, и, может быть, надеялась на чью-нибудь помощь.

Глория без всякой цели слонялась по дому, перебирала вещи, держала в руках материнский гребень, заглядывала в зеркало над умывальником. Ничто не приносило ей успокоения. В конце концов, когда она уже раз двенадцать перебывала в каждой комнате, она поняла, что ей нужно.

За лошадьми, пока Глории не было, приглядывал Уильям, так что ей надо было только оседлать свою лошадку, бившую копытом от нетерпения. В утренних сумерках она помчалась в город.

На церковном кладбище найти свежую могилу было делом нетрудным. Глория встала на колени и опустила вниз глаза. Так она провела несколько часов, рассказывая матери все, что накипело у нее на сердце.

- Мама, что мне делать? Я осталась одна. Ни тебя, ни Куэйда нет рядом. А ведь надо приглядеть за фермой. Что мне делать?

Ответы она находила сама. В этом месте ей было легче принимать решения. Куэйд не хотел, чтобы она возвращалась в Сили-Гроув. Она приехала из-за матери. Теперь ее тут ничто не держит. Значит, надо послушаться Куэйда. Мама бы наверняка одобрила ее решение.

Джон Байярд недалеко от Аркпорта. Нарисованная Куэйдом карта осталась в ее комнате. Уильям не откажется присмотреть за домом и за скотом. Скорее собрать вещи и поговорить с Уильямом, а потом можно будет ехать.

- До свидания, мама. Мы встретимся. Глория стояла, не шевелясь, словно застыв в молитве. Она не испугалась, когда увидела змею, скользнувшую к могиле. Отец когда-то научил ее отличать ядовитых змей от неядовитых и даже полезных, и она поняла, что змея просто хочет погреться на солнышке. Поэтому, закончив разговор с матерью, она взяла ее в руки и отбросила подальше.

- Уходи, - сказала она. - Поищи себе другое место.

Какие бы дела не привели госпожу Ковентри и госпожу Уайт в этот час на кладбище, все они были мгновенно забыты, когда змея оказалась у Глории в руках.

- Это Глория Уоррен, - прошептала госпожа Ковентри и спряталась за дерево.

У госпожи Уайт округлились от страха глаза, и она тоже шмыгнула за куст.

- Что она говорит?

Госпожа Ковентри ничего не расслышала, хотя приложила к уху руку, поэтому ей пришлось напрячь воображение, чтобы потом не ударить лицом в грязь.

- Приказывает змеюке проводить ее домой.

Госпожа Уайт затряслась всем своим толстым телом.

- Значит, правда, что о ней говорят. Она ведьма.

Госпожа Ковентри прижала ладони к пылающим щекам.

- Мы ее видели возле могилы, - голос у нее дрожал.

- И ее дружка-змея.

Тут госпожа Ковентри шикнула на подругу и опять спряталась за дерево.

- Не высовывайся. А то она тебя увидит и замучает до смерти.

Дрожа от страха, госпожа Ковентри стояла, скорчившись, за кустом, совсем не подходившим для женщины ее роста и дородности. Она боялась, что ведьма заметит ее и поэтому залезла в самую гущу ветвей. Ей было больно от колючек, впившихся ей в тело, несмотря на нижние юбки, и она кусала себе губы, пока не почувствовала вкус крови. Ей казалось, что ее колют hcnkj`lh, как говорили порченые девочки в Салеме, и она больше не могла терпеть эту пытку. С вытаращенными от страха глазами она выскочила из кустов и, крича нечто несусветное, бросилась бежать к центру городка.

Глория вышла за кладбищенские ворота и уже готова была сесть на лошадь, когда ее окружили беснующиеся женщины. Увидев знакомое лицо, она крикнула:

- Госпожа Уайт! Почему?..

- Изыди, ведьма! - госпожа Уайт взвизгнула и ударила Глорию палкой. Забирай своего змея и убирайся отсюда!

- Изыди, сатана! Во имя Господа Бога! - истерически завопила еще одна незнакомая женщина.

Камень попал Глории в грудь.

- Что это? - Глория скрестила на груди руки и прижалась к лошади. Почему вы называете меня ведьмой? Я такая же, как вы, - она потянулась к госпоже Уайт. - Вы же меня знаете. Разве я сделала что-нибудь худое?

- Ты мучила меня! - проверещала госпожа Уайт и стукнула палкой по раскрытой ладони.

- Ты мучаешь детей! - поддержала ее госпожа Патридж, чьих детей Глория часто нянчила.

Еще один камень больно ударил Глорию по ноге. Она вскрикнула и повернулась посмотреть, кто бы это мог быть.

Сердце у нее бешено заколотилось и свет померк в глазах:

- Сара! Ты тоже?

Не в силах смотреть Глории в глаза, Сара повалилась на колени, крича и бия руками о землю.

- Ведьма! Подлая ведьма!

Не желая отставать от подруги, Прюденс Оливер тоже упала на колени и закричала громче Сары. Их странное поведение окружившие Глорию женщины сочли за озарение свыше и примолкли ненадолго, отвлекшись от виновницы их возмущения, так что Глория успела вскочить на лошадь и пустить ее вскачь.

Слезы заливали лицо Глории, пока она мчалась домой. Въехав во двор, она увидела Уильяма, отдала ему поводья, попросила накормить, напоить лошадь и поставить ее в стойло и напомнила, что он обещал присмотреть за домом, если ей понадобится отлучиться. Уильям спросил, когда она вернется, но что она могла ему сказать?

- Наверно, не скоро. Живи здесь, если не сможешь найди кого-нибудь другого, - Уильям пообещал, что никуда не уйдет до ее возвращения, и Глория благодарно кивнула ему. - Я заплачу тебе, а если этого на хватит до моего возвращения, возьми себе в награду лошадь, которую мы запрягаем в телегу.

Уильям радостно улыбнулся и пожелал Глории отсутствовать подольше. Глаза у него сияли. За лошадь он готов был отдать Глории даже свою жизнь. Но девушка ответила, что этого ей не нужно. Тогда он сказал, что постарается побыстрее управиться, чтобы сходить за своими вещами и вернуться до захода солнца.

Хотя Глории казалось, что сердце у нее навеки разбито, плакать она больше не собиралась. Сплетники не умолкли даже после смерти матери.

Ни страх, ни подозрительность не знают ни границ, ни меры, и ее положение стало значительно хуже, чем было раньше.

Женщины напали на нее возле кладбища. Сейчас они, верно, побежали к судье и требуют наказать ее. Первым помыслом Глории было тоже бежать туда и требовать справедливого расследования, однако она вспомнила изменивших ей подруг и засомневалась в возможности добиться справедливости.

Глория возмущенно сверкнула глазами. Предположим, они видели, как она взяла в руки змею. Ну и что из этого? Неужели доброе отношение к божьим созданиям тоже вызывает подозрение? Разве этого достаточно, чтоб назвать ее ведьмой? Тут Глория вспомнила, что она еще "насылала порчу" на детей.

Толкнув дверь, она вошла в пустой дом. Бедняжки - салемские ведьмы. Что же они сделали такого, что навлекло на них ненависть всей деревни? , Глория потерла виски. Какое это имеет значение? Если она правильно оценила своих врагов, за ней скоро придут. Не стоит тратить времени даром и искать причину, почему все вдруг набросились на нее. Надо поскорее исчезнуть. И Глория принялась торопливо бросать в мешок хлеб, сухое мясо, кофе, налила qeae сидра.

Куэйд освободится и разыщет ее у Джона Байярда, а когда он будет рядом, они вместе вернутся, а может, и домой не вернутся, там будет видно. Придется потерпеть, но оставаться в городе ни в коем случае нельзя.

Глория побежала в свою комнату взять кое-какие вещи, и там ее нашел Джосия Беллингем, который бесшумно вошел в дом и поднялся на второй этаж.

Он понял, что она собирается сделать, и несколько минут молча простоял на пороге, наблюдая за девушкой. Глория, конечно, напугана и немножко злится. Ему нравилось смотреть на ее пылающие щеки и сверкающие глаза. Беллингем пришел просить ее руки, причем собирался представить это как акт милосердия, однако его желания не имели ничего общего с милосердием. Больше всего на свете он жаждал уложить Глорию в постель.

- Тебе не следует спасаться бегством, Глория, - сказал он, но в его срывающемся голосе не было ничего успокаивающего. - Я обещаю, что тебе не причинят зла.

Не ожидая никого, Глория испугалась и бросилась за кровать. Однако узнав священника и не увидев в нем угрозы для себя, она продолжила сборы.

- Слишком поздно, - сказала он ему. - Меня побили камнями, а то, что они говорили, было еще больнее, чем камни. В Сили-Гроув меня все презирают.

- Нет, - он взял плащ у нее из рук, положил его на кровать. - Я слышал о том, что случилось на кладбище. Несколько женщин устроили истерику. На них можно найти управу. Одно здравое слово, и они угомонятся, - не чувствуя сопротивления, Беллингем взял ее руки в свои. - Даю тебе слово, что больше никто тебя не обидит ни словом, ни делом.