- Да, мэм, - отвечала она. - Я приехала месяц назад.
- Что ж, добро пожаловать, - сказала женщина и протянула руку. - Меня зовут Гертруда Тиббет.
Лили покосилась в сторону майора, который смотрел на нее с веселым интересом, и едва не поперхнулась.
- А меня зовут Лили, - сказала она. - Лили Чалмерс.
- Это - майор Калеб Холидей, наш старинный друг, - вежливо продолжала миссис Тиббет, кивая в сторону радостно заулыбавшегося мужчины, - возле меня - мой супруг, полковник Джон Тиббет.
Лили чинно кивнула полковнику, статному мужчине с белоснежной шевелюрой и такими же седыми усами. Майора она предпочла проигнорировать. Он тоже не стал подниматься со стула, словно уже имел честь быть ей представленным при иных обстоятельствах.
- Позволь же бедной девочке заняться делом, - не переставая жевать, пробурчал полковник Тиббет.
Миссис Тиббет ничего не ответила, и Лили поспешила на кухню. Остаток дня она без остановки сновала взад и вперед по залу, наливая чашки кофе, подавая на стол еду, собирая грязную посуду.
Когда пришло время закрывать столовую, у Лили от усталости дрожали коленки, а в глазах было темно. Еще около часа ушло на то, чтобы вымыть посуду... и вот наконец-то можно снять передник и наколку. Когда Лили вышла на улицу, уже погруженную в вечернюю прохладу, то обнаружила, что ее поджидает майор Холидей.
- Добрый вечер, мисс Чалмерс, - сказал он, приподняв шляпу.
- Что вам от меня нужно? - нахмурилась Лили.
Майор лишь улыбнулся этой своей дерзкой, чувственной улыбкой. Лили заметила, что он успел помыться и переодеться в свежий мундир. Калеб мгновение колебался, а потом сказал:
- Я бы хотел проводить вас до дому. Уже смеркается, по городу шатается полно солдатни - здесь не такое место, где женщинам можно ходить в одиночестве.
Лили гордо пожала хрупкими плечами:
- Мои меблированные комнаты совсем рядом, так что, как видите, я не нуждаюсь в провожатых. Благодарю вас.
Словно не слыша ее слов, майор Холидей зашагал рядом с нею, водрузив шляпу на голову привычным движением руки.
- Где вы жили до того, как переехали сюда? - невозмутимо поинтересовался он.
Лили обреченно вздохнула. В этом мужчине было никак не меньше шести футов росту [То есть около одного метра девяноста сантиметров.], да и весил он, пожалуй, раза в два побольше ее. Вряд ли она сможет отделаться от него силой, если он сам того не захочет.
- В Небраске, - отвечала она, ускорив шаги.
- Но ведь это так далеко, - нахмурился майор. - У вас в Тайлервилле родня?
Застарелая боль отозвалась во всем ее существе, стоило Лили подумать о своих потерянных сестрах. Ведь может случиться и так, что, невзирая на все ее горячие молитвы, на множество написанных в разные места запросов, на скитания по стране, Лили так никогда и не разыщет их. Она покачала головой:
- У меня нет семьи.
- Вообще нигде? - не унимался майор.
- У меня есть сводный брат, который живет в Спокане, - неохотно взглянув на него, отвечала Лили. Она не собиралась откровенничать с ним, рассказывая об Эмме с Каролиной, тревожить свою незаживающую рану. - Отчего вы так заинтересовались мною, майор?
- Меня зовут Калеб, - с улыбкой поправил он девушку, проигнорировав ее последний вопрос.
- Это даже больше, чем я хотела бы знать, - надменно заметила она.
Майор, весело засмеялся:
- Да, уж наверняка. Могу я звать вас Лили?
- Нет, не можете. Лучше мне оставаться для вас "мисс Чалмерс", если вам вообще придется обращаться ко мне впредь.
Он снова засмеялся, как-то тепло и мужественно одновременно.
- Ваш горячий отпор сделает честь любому дикобразу, мисс Чалмерс.
- Благодарю. - Странно, но мысли Лили все время возвращались к его скрытой под мундиром груди.
Холидей был сильным, прекрасно сложенным мужчиной, способным отпахать наравне с волами целый день и потом не засыпать над тарелкой с ужином. Однако у Лили не было причины надеяться, что Калеб вдруг захочет стать фермером. Судя по званию, Холидей уже долго служил в армии и не собирался менять жизнь.
Они подошли к меблированным комнатам, и Лили почувствовала одновременно и облегчение и сожаление. Ступив на грубо сколоченное крыльцо, она постаралась выдавить из себя улыбку:
- Доброй ночи, майор.
Но стоило ей повернуться, чтобы войти в дом, как Холидей поймал ее за руку и спросил:
- Скажите мне, как случилось, что ваш брат позволил вам одной-одинешеньке отправиться в такую даль. - Вопрос прозвучал почти как приказ, и Лили попыталась высвободить руку, но безуспешно.
- Мне уже почти девятнадцать лет, - резко отвечала она, - и я не спрашивала разрешения у Руперта. - Внезапно ее охватило ощущение вины за то, что она покинула Спокан, где сейчас жил Руперт, даже не попрощавшись со своим сводным братом, не поблагодарив его за доброту, которую он всегда проявлял к ней.
На лице майора появилась еще одна обезоруживающая улыбка.
- Стало быть, вы просто удрали, - заключил он невозмутимо.
- Нет, - тут же солгала Лили. - Во всяком случае, это не ваше дело.
- Вот как? - майор Холидей повернул ее руку ладонью вверх и принялся гладить ее запястье. Эта ласка породила в Лили серию самых разнообразных ощущений, не последними из которых были внезапная тяжесть, которой налились ее груди, и странный трепет, возникший в низу живота, там, где было средоточие ее женского естества.
Но в этот момент дверь меблированных комнат распахнулась, и миссис Макаллистер, благослови Господи ее любопытную душу, выглянула наружу.
- Пора тебе войти в дом, Лили. Попрощайся же со своим молодым человеком.
- Он не мой молодой человек, - возразила Лили, уставившись на Калеба с неприязнью. День, который она провела в обществе солдата, станет проклятьем всей ее жизни.
- Пока не ваш, - отвечал Калеб все с тем же дерзким выражением, но так тихо, что даже острые уши домохозяйки ничего не услышали. - Я увижу вас завтра, Лили.
Лили в отчаянии развернулась и влетела в дом. День выдался чересчур полным всяческих треволнений, и она была рада, что он подошел к концу.
Налив себе на кухне чашку чаю, Лили по черной лестнице поднялась в свою комнату, где уселась на краю узкой койки, чтобы скинуть туфли. Затем со вздохом облегчения девушка откинулась на подложенные сзади подушки и вытянула усталые ноги.
Стараясь отвлечься от мыслей о майоре Калебе, она стала вспоминать Руперта. Лили понимала, что ей необходимо дать о себе знать, чтобы он был уверен, что она жива-здорова. Но, с другой стороны, она не сомневалась, что, как только ему станет известно ее местопребывание, он тут же заявится сюда и силой увезет ее обратно в Спокан.
Как бы нежно ни любила Лили своего брата, она не в силах была смириться с той жизнью, которую ей приходилось вести в Спокане. Чалмерс отвратительна была мысль о необходимости посещать школу, сплетничать с подругами за бесконечными чашечками кофе и усердно копить приданое, чтобы в один прекрасный день выскочить замуж за какого-нибудь достойного молодого человека, который попросит у Руперта ее руки.
Она мечтательно улыбалась в сгустившихся сумерках, закинув руки за голову и глядя в потолок. Ее договор об аренде земли давно припрятан в укромное местечко.
Как только у Лили накопится достаточно денег для строительства дома, она станет заниматься фермерством. На будущий год в эту пору она уже сможет посадить на своей земле фруктовый сад. Кроме того, она собиралась разводить овощи и держать куриную ферму.
Улыбка Лили угасла. Прежде чем всем этим заниматься, необходимо обзавестись крышей над головой, хотя бы какой-нибудь лачугой. Да, Лили понимала, что ей одной не под силу повалить огромные деревья, окружающие ее землю, обтесать их и сложить так, чтобы из них получился дом.
Девушка со вздохом поднялась с кровати, чтобы накинуть ночную рубашку. Лили найдет способ построить себе дом - во что бы то ни стало найдет.
***
Ее разбудил гул церковного колокола, и Лили вскочила, что-то бормоча себе под нос. Мигом сняв ночную рубашку, она надела трусики, лифчик и нижнюю юбку. Затем, путаясь в рукавах, напялила воскресное платье. Она опять опоздала к началу службы.
Торопливо застегнув пуговицы на синем муслиновом платье, Лили принялась за прическу. Она как раз закалывала последнюю шпильку, когда в дверь постучала Элмира Макаллистер и окликнула ее:
- Лили? Ты снова проспала сегодня?
Одним из незыблемых требований миссис Макаллистер к снимавшим у нее комнаты женщинам было их непременное посещение воскресных служб в церкви. Будь у Лили возможность подыскать себе другое жилье, она не преминула бы поинтересоваться у хозяйки, почему постояльцам мужского пола не возбраняется все воскресное утро напролет просиживать с трубкой в зубах на скамейке возле дома, глазея на наряды спешивших в церковь горожан и нимало не беспокоясь о состоянии своих бессмертных душ.. Поспешно схватив свою Библию, Лили отворила дверь и приветствовала хозяйку несколько заискивающей улыбкой.
