- Я прочитал все раньше тебя, - ровным голосом сказал Макс. - У меня было время подумать над этим. У тебя такого времени не было. Я предлагаю тебе ничего не говорить и выслушать меня. Потом скажешь, что хочешь.
В его голосе слышалась почти незаметная нотка предубеждения. Софи постаралась сдержать свои чувства. Горе придавило ее, и она не могла ясно рассуждать. Ей стало жутко при мысли, что Джеффри тихо умирал в течение нескольких месяцев, и она об этом ничего не знала, он просто угасал. И вот теперь его воля заставляла Макса, да и саму Софи, принимать условия, к несчастью, совершенно для них неприемлемые.
Если бы он полностью оставил все Максу, но с условием, что тот станет заботиться о Софи, это было бы весьма неприятно. Или если бы он умер, не оставив завещания, и Макс, будучи его прямым наследником, сам, по своей воле, предложил ей какую-нибудь часть - такой вариант ей тоже было бы трудно перенести. Но Джеффри умер разоренным; и он умолял своего сына, с которым так долго не поддерживал никаких отношений, чтобы тот из моральных побуждений поддерживал Софи, давал ей свои деньги, независимо от того, была ли у него такая возможность или нет. Эта мысль была невыносимой для Софи! Он ласково и мягко умолял Софи принять предложение Макса - в этом и состояло самое худшее. Он намекал, что иначе его душа не найдет себе покоя. Все было просто ужасно...
Гордость, печаль, страдание, ярость, возмущение и какое-то странное облегчение - все эти чувства боролись в душе Софи. Все так перепуталось! Но, бледная и внешне невозмутимая, Софи продолжала спокойно сидеть и ждать объяснений Макса. Она была счастлива, что Макс предложил не начинать обсуждение писем сразу. У нее не было времени, чтобы все внимательно взвесить.
Макс специально все вывалил на нее - у него самого было в запасе несколько дней для размышлений. Он нечестно воспользовался элементом неожиданности!
Ей представлялись самые простые альтернативы.
Или она со смирением примет любой вариант, который Макс решит предложить ей. Наверное, это будет определенная сумма на ее содержание. Скромные деньги, на которые она сможет питаться и где-то жить, но обходиться без хороших вещей, ставших уже привычными. Или ей придется отказаться от его помощи и попытаться самой зарабатывать себе на хлеб.
Она не думала, что Макс не откликнется на просьбу своего отца. Прежде всего для него не составит никакой трудности в финансовом отношении выполнить эту просьбу. Макс, наверное, сейчас уже миллионер. Кроме того, он слишком высоко ценил себя, чтобы выступить в роли опереточного злодея. Софи могла судить об этом, даже совсем мало зная Макса. Он не станет мстить Софи тем, что бросит ее страдать от безденежья, когда отец умолял его помочь ей. Он с радостью поможет ей, но не будет слишком щедрым.
Софи подумала, что же знает о ней Макс? Что она ничего не умеет делать. Что она безобразно вела себя в школе. Что ее развлечения, случавшиеся не так часто, всегда были весьма бурными. Что она с легкостью принимала деньги от Джеффри и беспечно тратила их.
Софи наконец поняла, что Джеффри прекрасно знал, что не сможет оплатить ее обучение в Хайматсдорфе. А она хотела поехать именно туда. Ей нужно было уехать куда-то, и ничего иного ей не пришло в голову. Как бы его ни смущало ее желание, Джеффри не смог отказать ей, иначе ему пришлось бы многое объяснять Софи. Сама Софи, ничего не зная о его финансовых трудностях, считала, что он в состоянии оплачивать ее дорогой каприз и продолжала спокойно жить и ничего не делать.
Вероятно, Макс знал о ней самое худшее. Тогда он начнет со строгой лекции о том, как следует ценить деньги...
Потом он организует так, чтобы каждый месяц ей поступали деньги из банка с его счета. Потом он даст ей несколько сотен, чтобы начать новую жизнь, и мрачно предупредит, чтобы она не надеялась на большее. Он может даже выдавать ей деньги при каких-то мерзких условиях.
Например, чтобы она прошла курс обучения на секретаря. Или же наймет ей комнаты под присмотром какой-нибудь старухи. Сколько слез попранной гордости заставит он ее проглотить, прежде чем выполнит мольбу умершего Джеффри?
Сколько ей придется набраться мужества, чтобы плюнуть ему в лицо и постараться выпутаться из беды самой?
Она вдруг вспомнила о том, что Джеффри написал о драгоценностях ее матери. Конечно, Макс выкупит их, но Джеффри написал, что Макс сам будет распоряжаться украшениями. Отдаст ли их Макс Софи как единственное напоминание о ее матери, или же оставит себе в качестве фамильного наследства? Естественно, что по закону драгоценности принадлежали будущим дамам Тайронов! Софи не знала, сколько стоят украшения, но она помнила про кольцо с огромными сапфирами и бриллиантами, и такие же серьги и кулон в оправе из старинного темного золота. Украшения могли составить гордость коллекции знатоков, они были прекрасной работы и, вне всякого сомнения, стоили очень дорого.
Но она лучше умрет, чем скажет ему об этом. Вот в эту ловушку она никогда не попадет. Иначе она только подтвердит мнение Макса о ней как о втором поколении выскочек, жадных до денег. Софи упрямо сомкнула губы, почти в полуобмороке от разных неприятных вестей и эмоций.
Макс удобно сидел в кожаном кресле, его глаза были закрыты и по лицу ничего нельзя было прочесть. Вне всякого сомнения, ему нравилось держать ее в неизвестности и напряжении. Софи жадно смотрела на его скрытное лицо, пытаясь угадать его мысли и намерения. Лицо было таким суровым, что просто пробирал мороз по коже. Волевой подбородок, крепкие челюсти и красивый мужской нос; гладко выбрит, но темные волосы четко оттеняют твердый рисунок скулы и подбородка. Глаза, сейчас прикрытые, были суровыми и иссиня-черными. Но суровость его взгляда странно противоречила морщинкам от смеха вокруг глаз. Юмор, который угадывался в этом по-мужски красивом лице, наверное, был похож на внезапный луч солнца, ярко освещающий темное и мрачное небо.
Макс внезапно открыл глаза и увидел, что Софи пристально смотрит на него. Своим взглядом Софи могла довести почти до истерики самую закаленную учительницу, но тут...
Насколько приятно было доводить учителей, настолько ужасно было очутиться самой в таком положении. Софи испытала что-то вроде нервного потрясения. Столько лет Софи позволяла себе разряжаться за счет других, а тут она не была уверена, что сможет удержать себя в должных рамках.
- Как тебе известно, - начал Макс ровным голосом, - мой отец и я не общались в течение длительного времени. Поэтому ты и я совершенно не знаем друг друга. Должен признаться, что до сих пор вообще не думал о тебе. Я считал, что мой отец независим в финансовом отношении и что твоя мать, будучи намного моложе отца, переживет его. Так что у меня не было необходимости задумываться о тебе и твоей жизни.
Он сделал паузу, критически рассматривая Софи.
- Видишь ли, если у человека есть известное имя, большой фамильный дом, - продолжал Макс, - кое-какие акции и парочка семейных драгоценностей, аристократический акцент и галстук престижного учебного заведения - такому человеку совсем необязательно быть богатым. Мне кажется, что у моего отца не хватило мужества рассеять милое заблуждение твоей мамаши, что наконец ей выпал "джек-пот". Несмотря на его внешне шумное поведение, он по своей натуре был слабым человеком: его легко было обмануть, при его эмоциональности и необычайной сентиментальности он сильно привязывался к людям. Я должен был сказать тебе все это. Но родственные связи и чувство долга для меня имеют самое серьезное значение. Я должен что-то сделать по просьбе отца, если даже я считаю его последнюю просьбу сентиментальной и совершенно излишней. Самым лучшим для тебя было бы узнать лучше жизнь самостоятельно и набить себе немало шишек. Но отец просит подстелить тебе под ноги сена, и я предоставлю тебе свою помощь. Но я дам тебе всего лишь соломки, а не пуховую постельку, - добавил Макс.
Он встал и навис над ней, как чудовище из ее детских снов.
- Прежде чем решить, как же я смогу тебе помочь, - мрачно продолжил он, - мне пришлось кое-что выяснить о тебе. Я же совершенно не знал тебя.
Он подошел к бюро Джеффри и вытащил из него папку с надписью "Софи Учеба". Когда он вытаскивал ящик, тот сильно скрипел, дерево было старым и рассохлось. Макс вернулся в кресло и разложил содержимое папки перед собой на кофейном столике. Он взял очки в роговой оправе и надел их.
- Твои школьные оценки, - начал он. Софи всю перекосило. - Кроме того, приложены отзывы о тебе твоих учителей. Изо всего этого можно узнать массу интересного. Или лучше сказать, массу неприятных фактов. Отсутствие способностей и желания чему-либо выучиться. Никакой самодисциплины. В данном случае почти невозможно чему-либо выучиться, ты не согласна со мной? "Софи постоянно ничего не делает". "Софи все время учится ниже своих возможностей". "Софи продолжает оставаться некоммуникабельной и часто грубит". Около тридцати учителей в течение семи лет твердят одно и то же! Мой отец должен был как следует выпороть тебя! Ты хотя бы представляешь себе, сколько денег он потратил на твое обучение?! Не говоря уже о некоторых мелочах - уроки верховой езды, поездки на знаменитые лыжные курорты, обучение теннису, управлению машиной? Я не удивлюсь, если узнаю, что он купил тебе машину.
