Он помог ей надеть пальто, сапоги, сам водрузил на ее красивый носик огромные очки. Парик Лера положила в сумочку, решив, что пользы от него мало, а вреда, если кто заметит ее в парике, — может быть много.
Они вышли на улицу Каштановую, которая тянулась перпендикулярно улице Некрасова. Андрей, «голосуя» проезжавшим мимо машинам, дошел до угла улицы Некрасова и замер: там стояли милицейские машины, освещая что-то, лежащее на тротуаре. Было много людей в форме и в штатском.
— Что там такое? — встревожилась Лера. — Ох, Господи! Я как чувствовала, что за время моего отсутствия что-то обязательно случится!
Она уже направилась к милицейским машинам, но Андрей схватил ее за рукав.
— Лера! Ты помнишь, как одета? Сможешь объяснить, что делаешь здесь? Пошли отсюда. Немедленно поезжай домой, оттуда можешь позвонить и все выяснить.
— А ты?
— Я пойду узнаю, что случилось. Я же все-таки журналист, редактор отдела городской жизни. Если хочешь, позвоню тебе попозже и все расскажу. Идет?
— Зачем, Андрей? Поехали вместе со мной до центра. — Она умоляюще посмотрела на него, словно чувствовала, что ничего хорошего из этой затеи не получится.
— Я позвоню, — повторил он, улыбнулся и ласково погладил ее по щеке.
— Только не забудь… раненый мой… — Она страстно поцеловала его в губы, заметив, что у обочины остановился красный «москвич».
Андрей открыл дверцу, договорился с водителем о цене, усадил Леру на заднее сиденье и долго махал вслед машине.
А потом неторопливо зашагал к милицейским машинам, заблокировавшим всю улицу Некрасова. Хоть и был не таким журналистом, который лихо разоблачает страшных преступников и отдает их в руки правосудия, а все-таки нелишне будет узнать, что же там стряслось.
Люди в грязно-белых халатах грузили в санитарную машину носилки, накрытые брезентом. У крайней «волги» стоял, скрестив руки на груди, начальник городской милиции подполковник Чупров, мрачно наблюдая за работой санитаров.
— Добрый вечер, Дмитрий Семенович, — сказал Андрей. По долгу службы им время от времени приходилось общаться, они знали друг друга. — Что у вас туг стряслось?
— Не такой уж он и добрый, — раздраженно ответил Чупров, мельком взглянув на Андрея. — Убит Илья Олегович Стригунов.
— Вот это новость!.. — изумился Андрей. — Давненько в нашем городе не случалось громких убийств. Уже появились какие-либо версии?
— Нет у меня версий. — Чупров еще раз взглянул на Андрея, уже более внимательно. — Или есть…
Синяки на лице мгновенно вернули его на сутки назад: звонок Стригунова, поручение Васькову, ухмылка лейтенанта, когда докладывал о выполнении задания, мол, здоровый, черт, но свое получил, теперь до конца жизни будет шепотом разговаривать с начальством и ненавидеть Стригунова…
Ненавидеть Стригунова!
— А ты что здесь делаешь? — Чупров повернулся к Андрею всем корпусом.
Съемочной бригады не было видно.
— Да вот, прогуливался и случайно заметил, как вы работаете на месте преступления, — беспечно ответил Андрей.
— Интересные у тебя прогулки… — сквозь зубы процедил Чупров. — Ты, кажется, живешь в другом конце города, так?
— Совершенно верно.
— И работаешь далеко отсюда, я не ошибаюсь?
— Да, но гулять я могу где угодно… — Андрей запнулся. Он вдруг понял, почему подполковник так хищно смотрит на него. Убит Стригунов! С которым Андрей вчера чуть не подрался, которого сам обещал прибить, и это слышали те, кто ждал встречи с Лерой в «аквариуме»! А как объяснить его неожиданное присутствие здесь?! — Уж не думаете ли вы, что это я его убил?..
— Думаю! — рявкнул Чупров. — Нам с тобой придется поговорить на эту тему. Долго, обстоятельно!
Вот так влип! А самое страшное, что если об этом узнает Лера, она… Она попытается его выручить, она может сказать, что он был с нею в то время, когда убивали Стригунова. И тогда победа на выборах станет невозможной! Хоть и противно было ему даже слышать об этих выборах, но если Лера стремится к победе, он не имеет права мешать ей! Она заслужила победу!
Решение созрело мгновенно. Андрей повернулся и бросился на другую сторону улицы, где теснились низкие старые дома.
— Стой! — Чупров вырвал пистолет из кобуры.
Лера вбежала в квартиру, захлопнула дверь, остановилась в прихожей, прислонившись спиной к стене. Вот она и дома наконец… Ну, слава Богу, все обошлось. Никто не узнал ее, не остановил, не спросил, почему мэр города надела солнцезащитные очки темным вечером, когда и без очков, того и гляди, в глубокую лужу угодишь…
Теперь уже никто и не спросит. Она прикрыла глаза и улыбнулась, вспоминая чужую квартиру и своего ласкового любимого. Как же чудесно все было! Никогда в жизни не испытывала она такое, даже шестнадцать лет назад было не так. И сейчас, когда, казалось бы, она с ног должна валиться от усталости, хотелось бегать по квартире, прыгать, громко петь!
Лера покачала головой, не открывая глаз. Это самое настоящее сумасшествие. Но какое приятное! Сейчас она переоденется, примет душ, поужинает…
Здорово было бы вдвоем поужинать здесь, никого не опасаясь, никуда не торопясь, а потом… Строгая начальница, мэр города пыталась возмутиться в ней: какая распущенность, как ты смеешь даже думать об этом! Мечтать о постели может только отъявленная развратница, шлюха! Но проснувшаяся женщина даже внимания не обращала на это желчное ворчание.
В тишине квартиры резко зазвонил телефон. Лера оторвалась от стены, шагнула в кабинет, взяла трубку, даже не предположив, кто это и что хочет. Пошлет к черту, кто бы там ни был. Ее рабочий день давно закончился.
— Агеева, — коротко и резко сказала она.
— Валерия Петровна, мы вас разыскиваем весь вечер, — послышался в трубке дрожащий бас Чупрова. — Но вы как сквозь землю провалились.
— Дмитрий Семенович, вы знаете, что меня редко можно застать дома. Что вы хотите?
— Редко, это верно, — мрачно согласился Чупров. — Но обычно кто-то знает, где вас можно отыскать, а сейчас…
— Вы хотите сказать, привыкли к тому, что я хожу на поводке? И очень удивлены, если меня там не оказалось?
— Да нет… Валерия Петровна, я минут через пятнадцать буду у вас. Извините за столь позднее вторжение, но случилось нечто из ряда вон выходящее. — Голос Чупрова звучал решительно.
Лера нахмурилась.
— Что случилось? Не молчите, Дмитрий Семенович, я слушаю вас!
— Вы не волнуйтесь, Валерия Петровна. Все равно ничего изменить уже нельзя, сейчас я приеду к вам и все расскажу.
Он отключил связь. Лера недоуменно посмотрела на трубку, бросила ее на аппарат, медленно села в кресло. Она уже не сомневалась: случилось что-то из ряда вон выходящее. Но что?
Свидание совершенно выбило ее из рабочей колеи. Одно было ясно: до приезда Чупрова необходимо принять душ и переодеться. Что она и успела сделать.
Выйдя из ванной, вспомнила, что собиралась поужинать. Но едва вошла на кухню, раздался звонок в дверь.
Подполковник Чупров смотрел на нее так печально, что Лера невольно отшатнулась, поплотнее запахнула полы халата.
— Извините, Валерия Петровна, что пришел к вам со столь горестным известием, но… — Он заметил, что она побледнела, взял под руку, повел в кабинет. — Пожалуйста, присядьте…
Лера села на диван, обхватив себя за плечи. Вдруг стало невыносимо холодно.
— Говорите же, Дмитрий Семенович! — почти выкрикнула она. — Что случилось?
— Ваш муж погиб.
Лера закрыла глаза ладонями и так сидела, не проронив ни слова. Только плечи ее содрогались. Чупров подумал, что она рыдает, но когда Лера отняла от лица ладони, глаза ее были сухими.
— Как это случилось?
— Он застрелился на даче сегодня в семнадцать тридцать две. Выстрелил в сердце из ружья. Умер мгновенно.
— В семнадцать тридцать две… — машинально повторила Лера, вспомнив, что примерно в это время она вошла с Андреем в квартиру Богаченко. — Вы можете объяснить, почему он это сделал?
— Окончательные выводы делать преждевременно. Командир нашего спецотряда Бугаев получил анонимное известие о том, что Бориса Васильевича шантажирует группа бандитов, он отсиживается на даче, пьет, и все это может кончиться плохо.
— Да, он звонил вчера поздно вечером, был сильно пьян. Сказал, что заболел, поэтому и решил отдохнуть, поправиться на даче… Но кто, кто мог его шантажировать? И зачем?!
— Я не сомневаюсь, что следственная группа скоро даст ответы на эти вопросы. Если позволите, я продолжу. Когда Бугаев со своими людьми прибыл на дачу, Борис Васильевич был в состоянии сильного алкогольного опьянения. Он не открыл дверь, грубо ответил Бугаеву, ушел в комнату и застрелился. Когда они ворвались в дом, комната была полна порохового дыма.
— Бугаева ко мне, — приказала Лера. — Немедленно!
