— Господи, я этого не выдержу. Что происходит? Почему они никак до них не доберутся? — Голос ее звучал устало и грустно. Мужчины быстро переглянулись.
— Наверное, не так все это просто. Тут ведь не только полиция — многие задействованы. И у всех свои дела. Так что, возможно, для задержки есть какие-то веские основания, — заметил Джек.
— «Веские основания», — язвительно передразнила его Сара. — Двое убиты. Какие еще основания нужны?
— А может, их хотят немного поводить, мало ли куда могут привести следы, — предположил Джейкоб. — Тем более что многое еще неизвестно. Так что в такой тактике есть смысл.
— Ну да, только за вычетом того, что убийца Масами и Данте — кто бы он ни был — все еще на свободе и следующая на очереди — я. — Сара погрузилась в молчание. Внезапно в глазах ее вспыхнул какой-то огонек. — Вот что мне пришло в голову…
Мужчины разом выпрямились и спросили в один голос:
— Что?
— Пленок у Баррингтона все еще нет. Я имею в виду тех, из которых становится ясно, что Третий — Кесслер, а Четвертый — Катанья. Что записи существуют, я сказала ему по телефону, но это еще не доказательство. Пленки ведь у тебя, верно, Джейкоб? Я вроде видела, как ты сунул их в чемодан.
Джейкоб кивнул.
— Тогда их надо переписать и послать Баррингтону срочной почтой. А там посмотрим. Если за этим последуют аресты, я ему верю, если нет — нет.
Джек и Джейкоб смущенно заерзали. В том, что предлагала Сара, явно был смысл, но соглашаться с ней почему-то не хотелось. Похоже, она устраивает Баррингтону нечто вроде испытания, а точнее — ставит ловушку и почти надеется, что он в нее попадется. Похоже, у Сары есть какой-то тайный план и она хочет, чтобы они его одобрили.
— Ну а что дальше? — спросил Джейкоб.
Сара молча улыбнулась.
Бандероль от Сары Йенсен легла на стол президента банка на следующий день. Анджело с самого утра отправился в Лондон, зашел на почту, оплатил посылку наличными, так, чтобы потом не нашли отправителя, и распорядился, чтобы с доставкой задержались часа на два. Когда посылка оказалась наконец в Английском банке, Анджело уже летел на территорией Испании.
На обертке было написано от руки синими чернилами: «Лично и конфиденциально. Только в собственные руки». Баррингтон нетерпеливо надорвал конверт. Из него выпал листок кремового цвета.
«Дорогой господин президент.
Эта запись подтвердит сказанное Вам по телефону. Полагаю, ничто Вам не мешает переслать эту пленку соответствующим (не знаю, каким именно) лицам и задержать этих людей. Думаю, не нужно объяснять, что, пока они на свободе, у меня есть все основания беспокоиться за свою жизнь. Хотелось бы надеяться, что вы будете действовать без промедления. Пока же я предпочитаю оставаться там, где я есть, — здесь по крайней мере я нахожусь хоть в какой-то безопасности.
Искренне Ваша
Сара Йенсен».
Баррингтон нажал на кнопку звонка.
— Не соединяйте меня пока ни с кем. — Он дрожащими пальцами вытащил из ящика диктофон и вставил кассету.
Через полчаса запись кончилась, и Баррингтон погрузился в глубокое раздумье. Благодарение Господу, Сара Йенсен жива, но ее появление, пусть даже и в такой форме, создает, мягко говоря, некоторые неудобства. Он-то надеялся постепенно выбраться из этой гнусной истории, но то, что сейчас стало ему известно, сильно меняло дело. Катанья — сам по себе, но Карл Хайнц Кесслер, будучи управляющим одного из крупнейших банков в Сити, его, Баррингтона, номенклатура. Еще он надеялся, хотя и не особенно верил, что Бартропу удастся избежать огласки в прессе, что не будет никакого суда и все уладится тихо, за кулисами. Но теперь, когда совершены убийства, это практически невозможно. Словом, если он, Баррингтон, хочет сохранить свою репутацию и не потерять место, ему придется действовать весьма осмотрительно. Прошло минут пятнадцать. Баррингтон снял трубку и позвонил Бартропу.
— Приходите, да поскорее, — сказал он. — Сара Йенсен вынырнула на поверхность.
Бартроп прочитал письмо, прослушал запись и, нахмурившись, откинулся на спинку стула.
— Ну и?.. — нетерпеливо спросил Баррингтон.
— С одной стороны, неплохо, — тяжело вздохнул Бартроп. — Она жива и дала нам в руки вполне надежное оружие против Кесслера и Катаньи. Найти счета, на которые ссылаются Кесслер и Эрнотт, будет нетрудно, и тогда Катанье никуда не деться. Но против Фиери прямых улик по-прежнему нет, и это ставит нас в довольно щекотливое положение.
— Вы что же, хотите сказать, что надо вернуть Сару на место?
— Нет, пока нет. Конечно, мы ее отыщем. Но она вроде предлагает нам сделку: арестуйте всю эту публику, и тогда я вернусь. Несомненно, ей кое-что известно и о Фиери, и обо всей мафиозной цепочке, так что послушать ее было бы неплохо. Но если мы накроем всех прямо сейчас, то, получив сведения, которые могут оказаться совершенно несущественными, рискуем перекрыть исключительно ценный источник информации. И стало быть, упустим прекрасный шанс загнать в угол Фиери. Вот в чем проблема. — Бартроп отвернулся и посмотрел в окно.
— Ну и что же вы собираетесь предпринять?
— Пока не знаю. Надо подумать.
— А что мне делать, если она позвонит?
— Она вряд ли позвонит — достаточно сообразительна, чтобы понять, что таким образом нам легче будет ее отыскать. Меня беспокоит другое. В письме она смутно намекает на каких-то «соответствующих лиц», стало быть, подозревает, что знаете вы куда больше, чем сказали ей. Держу пари, она разработала целую теорию заговора.
— Что ж, в таком случае она недалека от истины, — хмыкнул Баррингтон.
Бартроп угрюмо посмотрел на него и поднялся. Уже уходя, он бросил через плечо:
— Если она все же позвонит, постарайтесь выведать у нее как можно больше. Скажите, пусть возвращается, а уж мы тут что-нибудь придумаем.
Баррингтон мрачно посмотрел на закрывшуюся за Бартропом дверь, словно посетитель оставил на ней некий знак своего присутствия. Пусть уж лучше Сара остается там, где она есть, подумал он, — хотя бы ради того, чтобы досадить Бартропу.
Он задумчиво посмотрел в окно, но вид утопающего в зелени двора не принес ему никакого успокоения. Оставалось утешаться лишь тем, что Бартропу еще хуже.
Еще до встречи с ним Баррингтон переговорил с министром финансов и все ему рассказал. Тот, в свою очередь, связался с премьер-министром, последний — с министрами иностранных и внутренних дел, они — со своими постоянными заместителями и секретарем кабинета министров. Так потянулась цепочка телефонных разговоров и весьма нервных личных встреч, которая завершится вечерним совещанием всех поименованных лиц (за исключением премьера) с генеральным директором, Чифом, Бартропом и министром юстиции. Понятное дело, все будут обвинять друг друга, оправдываться, давать различные объяснения. В его собственном присутствии нет, как выяснилось, необходимости, да оно и к лучшему: следует держаться подальше. Удары посыплются со всех сторон. Вот пусть Бартроп с Чифом их и отражают.
Бартроп сидел на заднем сиденье своего «ровера», яростно теребя галстук и мрачно поглядывая через окно на забитую транспортом улицу.
Его охватило отвратительное ощущение собственного бессилия. Дело Катаньи, начавшееся столь обещающе, начинало ускользать из рук. Сначала эти убийства, потом исчезновение Сары Йенсен, а теперь вот это чертово заседание комитета, с которого он как раз и возвращался.
Заседание длилось час. Бартроп отметил спокойное удовлетворение на окружающих его лицах. Его собственному положению вряд ли можно было позавидовать: два убийства иностранцев — английских граждан; крупная международная афера, чреватая весьма неприятными политическими последствиями; и постоянная угроза того, что обо всей этой истории пронюхает пресса. Его сообщение о последних разоблачениях Сары Йенсен вызвало у присутствующих состояние, близкое к шоку, сразу же сменившееся, впрочем, возмущением по поводу ее бегства.
— Скрывается, видите ли. Посылает пленки с записями. По сути дела, дает нам указания, как действовать. Да она просто издевается над нами, — возбужденно заговорил министр внутренних дел. Бартропу эта речь даже понравилась — хоть как-то разрядилось свинцовое молчание.
Разумеется, безнадежной ситуацию не назовешь. Бартропу велели продолжать расследование, но строго предупредили, что играть отныне надо исключительно по правилам, ненужного риска не допускать, а главное — чтобы ни слова не проникло в печать. Кроме того, надо приложить все усилия, чтобы срочно отыскать Сару Йенсен.
Спецотделу, в свою очередь, было дано указание удвоить усилия по поимке убийц, которые словно в воду канули. О них было известно то, что действовали двое и оба — профессиональные киллеры.
