Не в пример частным каморкам остальных, в комнате Валерки было светло и уютно. Закуски не отличались разнообразием, зато выпивки хватало. После полуночи, когда веселая компания устала танцевать и снова уселась за стол, все изрядно захмелели. И тут, кажется, Генка Хохлов отпустил остроту, задевшую самолюбие хозяина. Что тогда произошло!
Друзья не узнали веселого и добродушного Валерку. Он резко поднялся, с грохотом отодвинул от себя тарелки и, глядя налившимися кровью глазами на притихшего Хохлова, срывающимся голосом произнес:
— Да как смеешь ты меня оскорблять? Ты не представляешь… с кем говоришь!
— Да ну! И с кем же я говорю? — только и смог вымолвить опешивший Генка.
— С наследником российского престола! Вот с кем! — с непередаваемым комичным величием произнес маленький, тщедушный Валерка. Он пьяно икнул и это вызвало общий смех, так как никто не принял его слова всерьез.
— Ах, вот как! Вы не верите? Чего же еще ждать от плебеев, — окончательно разъярился Колосов. — А я вам сейчас докажу, что являюсь прямым потомком Екатерины Великой! Графом Бобринским!
С этими словами он бросился к своей тумбочке. Быстро достав старинную шкатулку, бережно вынул и показал, не выпуская из рук, довольно ветхую бумагу.
— Вот — смотрите! Это грамота, подписанная самой императрицей, — с важным видом объяснил Валерка. — А этот документ, — он вынул и показал красиво начерченную схему, заверенную гербовыми печатями, — сохранившаяся родословная нашего семейства. Моя мать — урожденная графиня Бобринская!
— Да успокойся, Валера, мы тебе верим, — серьезно заявил Генка Хохлов и все же не удержался от иронии: — Ваше сиятельство.
На следующий день, протрезвев, Колосов пожалел о своей откровенности и долго извинялся за высокомерную выходку. Однако друзья ему не спустили и с тех пор, обращаясь к нему, величали не иначе, как «вашим сиятельством».
* * *
Долгая сибирская зима сменилась дружной весной и жарким летом. Мать Толи Лыкова, маленькая энергичная женщина, совершенно сельского облика, к этому времени уже купила бревенчатую избушку с большим земельным участком неподалеку от аэропорта, но жить с ними Тёма не захотел.
«Надоело унылое деревенское прозябание, — объяснил он другу. — Подыщу себе что-нибудь в городе».
Исполнить свое желание ему помогло письмо, полученное от отца. В нем Сергей Ильич сообщил сыну, что случайно познакомился с коллегой — страховым врачом, который живет в этом городе и обещал помочь Тёме советом и делом. «У него большая отдельная квартира в самом центре и дочка Вита, студентка мединститута», — писал отец, подчеркнув последние три слова с явным намеком. Внизу был приписан адрес.
Летом отпуск Тёме не полагался, и он занялся поиском угла в городе, не забыв нанести визит новому знакомому отца. Страховой врач и правда жил на центральной улице в одном из стандартных корпусов постройки тридцатых годов. Это был тучный коротышка, тоже, как и Сергей Ильич, бывший фронтовик. Принял он Тёму очень приветливо вместе с женой, маленькой и круглой, как пончик, та сразу обрадовала гостя, что у них в доме есть подходящее жилье.
Однако радость Тёмы померкла, когда явилась их дочь, точная копия отца. Работая в аэропорту и не видя привлекательных девушек, кроме стюардесс и официанток, он ожидал встречи с Витой не без тайной надежды. Но она не оправдалась. Некрасивая коротышка не вызвала у него никакого интереса, хотя чувствовалось, что дочка хозяев добра и хорошо воспитана. А по тому, как вспыхнули ее глаза, Тёма понял, что понравился, и ему стало неловко.
— В нашем доме живет очень хорошая, тихая женщина. Она одна растит дочь и хочет пустить к себе постояльца, так как мало зарабатывает и им не хватает на жизнь. Комната у нее большая, можно отгородить удобное место для ночлега, — подробно проинформировала Тёму мать Виты. — Да и мы будем «под боком». Ну как — устраивает? — вопросительно взглянула она, ожидая ответа.
— Вы не беспокойтесь, мне ведь нужна лишь койка, чтобы переночевать. Мы и в выходные часто работаем, — с ходу согласился Тёма и поспешно добавил: — Если, конечно, хозяйка не заломит большую цену.
— Не должна, — успокоила его мать Виты. — Ей очень нужен жилец, а пустить кого попало не может. У нее дочь — школьница. Мы же тебя ей рекомендуем.
— А когда можно будет познакомиться с ней и посмотреть? — спросил Тёма.
— Хоть сейчас. По-моему, она дома, с дежурства вернулась.
Тёма поднялся с места, но, подумав, снова сел.
— Хотелось бы немного узнать о хозяйке, прежде чем смотреть и вести с ней переговоры, — объяснил он. — Что она за человек? Где работает?
— Разведенка. Муж вроде был военный, — коротко сообщила мать Виты. — Дочери, Любочке, десять лет. Сама Оксана откуда-то с Западной Украины. Работает медсестрой. Живут тихо, никого не беспокоят.
— Так она же замуж может выйти, — обеспокоился Тёма, — и тогда меня сразу вытурит!
— Все, конечно, возможно, — резонно заметила мать Виты, — но не похоже на это. Ходит к ней уже второй год один приятель. Но только днем. Скорей всего семейный. Если бы что-то было серьезное, не искала бы жильца.
Квартира Оксаны Григорьевны оказалась на той же лестничной площадке. Хозяйка понравилась Тёме с первого взгляда. Невысокая и худенькая, она была очень хорошо сложена и одета скромно, но со вкусом. Черты лица были правильными, но не яркими, волосы гладко зачесаны назад. Большие зеленые глаза, казалось, хранили какую-то тайну. На вид ей нельзя было дать и тридцати, но морщины вокруг глаз выдавали возраст.
Назвав вполне приемлемую цену, хозяйка предложила:
— Если пожелаете, я могу готовить и на вас завтрак и ужин. Оплатите это деньгами или продуктами, — добавила она. Тёма понял, что соседка успела сообщить и о посылках, получаемых им из дома.
— Меня это очень даже устроит, — охотно согласился он, — обедаю я на работе, а по выходным — где-нибудь, с друзьями.
Тёма поселился в просторной и уютной комнате вместе с Оксаной Григорьевной и ее дочкой Любой. Так начался новый этап его самостоятельной жизни вдали от Москвы.
* * *
Сибирская осень была недолгой — в октябре лег снег. Тёма встречал зиму во всеоружии: быт у него был вполне налажен. Мама где-то достала и прислала ему подержанную летную куртку на меху, а сам он купил недорого у отставного пилота «английские» унты, отличающиеся от обычных тем, что были сделаны в виде хромовых сапог с верхом из дубленой кожи. Теперь морозы ему были не страшны.
Не прошло и месяца с того дня, как он поселился на новой квартире, как между ним и его хозяйкой возникла любовная связь. Произошло это просто и по инициативе Оксаны. За ужином она объявила, что у нее именины, они прилично выпили, и, когда ночью она пришла к нему в постель, Тёма ничего не имел против. По правде сказать, он соскучился по женской ласке. Моральных угрызений тоже не испытывал, так как ее друг, которого он застал у нее однажды, жил со своей семьей и к тому же был стар.
Худенькая тихая Оксана оказалась на редкость темпераментной женщиной, и их «супружеские ночи» полностью гасили его сексуальные потребности. Правда, ему редко удавалось как следует выспаться, но зато он мог всего себя отдавать работе.
— Конечно, тяжело жить одной с ребенком, но я так натерпелась от мужа, что не хочу повторить это снова. Хорошего человека найти трудно, — открывала она душу Тёме. — Найти бы милого друга, такого сладенького, как ты!
— Но ведь ты теряешь со мной время, — совестливо замечал ей «сладенький». — Я скоро вернусь в Москву. Неужели не понимаешь, что мы с тобой даже не можем жить открыто?
— Ну конечно, понимаю. Знаю, что я тебе не пара, — целуя, заверяла она его и ласково шептала: — А времени я с тобой не теряю. Мне так хорошо, будто снова двадцать лет. Это — счастье, пусть ненадолго!
— Тогда почему ты не предохраняешься? — высказал Тёма то, что заботило его давно, но никак не решался спросить. — Ведь ребенок нас все равно не свяжет, а второго тебе не вытянуть!
— Напрасно беспокоишься, милый, — успокоила его Оксана. — Я же медик и знаю, что надо делать. И у меня плохое здоровье, рожать мне противопоказано.
Энергии у Тёмы всегда было столько, хоть отбавляй. Он и работал хорошо, и выпускал комсомольскую стенгазету, а когда секретаря заводского комитета забрали в райком, Тёму выбрали на его место. Ему довелось даже участвовать в совещании секретарей комитетов комсомола территориального управления ГВФ, о чем у него осталась групповая фотография на память. Не забыл Тёма и о своем увлечении спортом — участвовал в лыжных соревнованиях гарнизона и даже завоевал призовое место.
Находилось время и для развлечений. Соседская Вита не оставляла его своим вниманием, и он вскоре влился в компанию студентов-медиков, что было ему не в новинку. Оксана не выказывала ни недовольства, ни ревности, и он проводил с ними все выходные дни, посещая театры, концерты или просто гуляя по городу. Именно в компании Виты Тёма познакомился с Ирой.
