Эта угроза висела над ней, словно сверкающее лезвие гильотины. Теперь она обречена, это лишь вопрос времени. С другой стороны, ей бояться репрессий со стороны сенатора не стоило, ведь само ожидание этого полностью деморализует ее. - - Господи, Дэйли, - тяжело вздохнула она, вытирая слезы, - как я могла так ошибиться? Все говорило за то, что президент Соединенных Штатов совершил одно, а возможно, и два убийства. Надо переосмыслить обстоятельства еще раз.
- Откровенно говоря, сомневаюсь, что только с помощью логики можно разобраться в этом деле, - сказал он с сочувствием. - Обратимся к истории назови мне хотя бы одного великого, который бы не плюнул в лицо логике.
- Перестань утешать меня! Лучше уж до дна выпью эту чашу страданий. И поделом.
- Ну ладно, ты здорово облажалась. Эта история куда хуже, чем даже инцидент с судьей Грином.
- Никак не могу поверить, - проговорила она почти шепотом. - Когда Грэй откинул простыню, я ожидала увидеть роскошные каштановые волосы Ванессы и ее кремовое лицо, а вместо этого увидела совершенно незнакомого человека. Я стояла как громом пораженная; Армбрюстер же метал громы и молнии. Потом Клет взорвался, словно вулкан. А Грэй... Барри задумалась.
- А что Грэй? - переспросил Дэйли.
- Он исчез, как какой-то Дэвид Копперфильд.
Она, конечно, совершила безрассудный поступок и заплатит за это, но исчезновение Грэя объяснить вообще невозможно. Она примирилась с мыслью, что стала мишенью Армбрюстера. Сенатор заставит ее страдать за те несколько минут, когда он поверил, что дочь его мертва. Теперь Барри Трэвис долго еще будет посмешищем для столичных журналистов. После той злополучной истории с судьей Грином она по крохам восстанавливала доверие и, как оказалось, напрасно. Пройдут годы, прежде чем она снова сможет восстановить свою репутацию в журналистских кругах.
Даже если бы она не известила свою телестудию, эта новость все равно стала бы достоянием общественности. Пенсильвания-авеню - все равно что Мэйн-стрит, которая есть в любом маленьком городке Америки. Сплетни и неприятности распространялись здесь со скоростью света. А фиаско такого масштаба и с такими действующими лицами тем более не осталось бы незамеченным.
Теперь над ней все будут смеяться, но при мысли, что Грэй дезертировал, ей становилось еще больнее.
Барри начала припоминать подробности. Она перевела взгляд с бескровного лица Джейн Гастонна Грэя, и его реакция ей показалась весьма странной. В это время сенатор разразился громкой бранью. Его тирада рассеяла ее внимание, и к тому времени, когда он замолчал, оказалось, что Грэй исчез.
- Я обследовала всю больницу, затем автостоянку, - продолжала она. - Никто его не видел. Мой автомобиль стоял на том же месте, где мы его припарковали, так что я ничего не понимаю. Он просто исчез. - Барри посмотрела на Дэйли. Наверное, Бондюрант сгорел от стыда. Еще бы - он, человек с таким опытом, и поддался каким-то бредовым фантазиям идиотки!
- Пожалуйста, - тяжело вздохнул Дэйли, - меня тошнит от твоего самобичевания.
- Яне...
- Не бери на себя слишком много. Не обольщайся. Ты просто-напросто подтвердила его подозрения, помнишь?
- Ладно, тогда объясни, почему именно после разговора со мной он убил Спенса Мартина?
- Он защищался.
- А ты уверен?
- А ты сомневаешься?
- Почему Меррит, если ему было нечего скрывать, послал Спенса Мартина в Вайоминг избавиться от Бондюранта? Может, дело в том, что Грэй, наслушавшись моих безумных версий, превратно понял цель визита Спенса Мартина. На самом деле это, видимо, было простое совпадение. Дэвид Меррит вряд ли отпустил бы своего главного советника, не зная, куда он направится. Так что теперь Грэю могут предъявить обвинение в убийстве.
- Грэй не дурак, он наверняка замел следы преступления, да так, что тело бывшего советника президента никогда не найдут. А нет трупа - нет и убийства.
- Это формальность.
- Удивительно, но Грэя это обстоятельство как будто не очень озаботило, откликнулся Дэйли.
- Его больше беспокоила судьба Ванессы.
Решив, что ее уже нет в живых, он сам стал похож на смерть.
Грэй Бондюрант любил Ванессу, любил настолько, что ради нее поступился карьерой. Он любил ее и не хотел, чтобы любовный адюльтер как-то ей повредил. Любил так сильно, что отказался от родительских прав. Для него было настоящей мукой не присутствовать рядом с ней в момент рождения их ребенка и затем в одиночестве переживать смерть сына, находясь в фактической ссылке.
Барри никогда не смогла бы понять такую любовь. Ее бесило, что такой преданный человек погибает втуне из-за мелкой, эгоистичной женщины, какой была Ванесса Армбрюстер Меррит. Она, конечно, была больна; но искупает ли это обстоятельство то, что ею ловко манипулировали? Как получилось, что Ванесса оказалась замешанной во вето эту грязь?
- Этот Бондюрант, наверное, хорош в постели, - заметил Дэйли.
- Хм. Что? Кто? Бондюрант? - Барри вдруг резко села на кровати. - Откуда мне знать?
- Вы с ним не... - Он удивленно выгнул брови.
- Конечно нет.
- Но ты была бы не против.
- Слушай, отстань. У нашего мистера Бондюранта, конечно, есть достоинства, но он далек от моего идеала. В любом случае он меня не интересует; этот разговор совершенно бессмысленный.
- Защищая свою жизнь, он убил друга. Нам остается только поверить ему на слово. Он оставил любимую. Живет, словно отшельник, вдали от людей.
- Бондюрант не делает секрета из того, как он ко мне относится. Меня он считает ходячим бедствием, приносящим одни лишь неприятности. Короче, разговор на эту тему бесполезен. К тому же Грэй исчез. Понятно?
- Так через какое время после встречи вы оказались в постели?
- Примерно через девяносто секунд.
- Господи, Барри!
- Да. Настоящий профессиональный подход, которым пользуются для вербовки агентов. - Она вздохнула. - Поскольку моя журналистская карьера бесславно закончилась, я, возможно, стану заниматься удовлетворением своих потребностей.
- Так ты вербовщица? - захихикал Дэйли. - Хотел бы я посмотреть, как ты это делаешь.
- За отдельную плату. - Она спустила ноги с кровати и встала. - Этот разговор, который я завела в надежде развеяться, наоборот, только разбередил мою душу. Пойду приму душ.
- Душ не поможет тебе избавиться от тревоги.
- Ну и пусть! Я все равно пойду в душ, - откликнулась Барри, перебирая коробки в поисках нижнего белья. - Если бы мне сейчас дали возможность загадать одно-единственное желание, Дэйли, я бы попросила вернуть тот день, когда Ванесса Меррит пригласила меня на кофе. Я бы ей отказала.
- Значит, теперь ты уверена, что ребенок Мерритов умер от СВДС, а все остальное - это продукт твоего разыгравшегося воображения?
Она резко вскинула глаза.
- А ты так не считаешь?
- Ты просто ослепительна! - сенатор Армбрюстер крепко обнял свою дочь. Не могу передать, как я рад тебя видеть.
- Я тоже рада видеть тебя, папа. - Она ответила на его объятия, но он почувствовал ее нетерпение и отпустил дочь. Ванесса лучилась улыбкой, сияющей как десятидолларовое брильянтовое кольцо и невероятно фальшивой. - Я смотрелась в зеркало сегодня утром. Вряд ли, слово "ослепительна" соответствует моему состоянию.
- Ты несколько недель пролежала в постели. Чего же ты хочешь? Очень скоро румянец снова появится на твоих щеках.
- Мне кажется, ты выглядишь великолепно. - Эта грубая лесть прозвучала из уст Дэвида Меррита.
Они втроем завтракали в комнате Ванессы. По мнению Клета, уж в чем Ванесса нуждалась меньше всего, так это в кофеине, а она глушила уже вторую чашку.
- Может, ты проведешь несколько недель дома, - предложил он. - Погреешься на солнышке, выспишься, насладишься южной кухней, которую ты наверняка не помнишь. Как думаешь, Дэвид? Выпроводим ее на Миссисипи?
На лице зятя уже сияла самая лучшая улыбка из тех, что он приготовил для предвыборной кампании. Он постоянно практиковался в этом.
- Я только получил ее назад, Клет. Мне ненавистна сама мысль, что она снова уедет. Кроме того, ей определенно лучше. Джордж просто творит чудеса.
Сенатор не разделял мнение своего зятя о докторе.
- Позапрошлой ночью он выглядел так, словно его поймали с поличным.
Ванесса сидела за своим туалетным столиком, примеряя серьги.
- Что посоветуете? - спросила она, поворачиваясь к ним лицом и прижимая к каждому уху разные сережки. - Я думаю, что жемчуг больше подойдет, не правда ли, папа?
- Прекрасный жемчуг.
- Их носила мама.
- Да, я помню.
- В юности, когда я училась в старших классах, ты разрешил мне надеть их на танцы, помнишь, папа? Я потеряла одну, и ты расстроился. Но на следующий день я вернулась в зал и искала сережку до тех пор, пока не нашла. На мне тогда было розовое платье. Тебя еще возмутило, что оно слишком короткое. У меня был кавалер - мальчик по имени Смит, который позднее поступил в Принстон, а потом его исключили за неуспеваемость. Не помню, что с ним стало дальше.
