- Ты соображаешь, что ты делаешь, приятель?
- Платформа номер пять, экспресс в Глазго, вагон первого класса, сказал Рори.
- А больше тебе ничего не нужно?
- Давай, давай, - спокойно сказал Рори, - а то мы опоздаем.
Он влез на тележку и втянул меня за собой.
- Нельзя, - шептала я в ужасе, - нас арестуют.
- Замолчи, - рявкнул Рори. - Поехали, не весь же вечер нам тут торчать.
Что-то особенное в манере Рори, сочетание высокомерия и уверенности, что малейшее его желание будет тут же выполнено, ломало всякое сопротивление. Ворча, что его за это уволят, парень двинул тележку с места.
- А побыстрее нельзя? - холодно спросил Рори.
Водитель скосил глаза на пятифунтовую банкноту в его руке.
- Не получишь ни пенни, если мы опоздаем.
Мы набрали скорость и без задержки вылетели на платформу. Когда мы оказались у спального вагона, двери закрывались.
- Погрузи багаж, - сказал Рори водителю и небрежной походкой подошел к проводнику, проверявшему в последний раз списки пассажиров.
Я держалась в стороне, ожидая неминуемого скандала.
- Очень сожалею, у нас полно, сэр, - услышала я голос проводника.
- А разве из "Ритца" не звонили? - Голос Рори приобрел надменно-уничижительный аристократический тон.
- Боюсь, что нет, сэр.
- Безобразие. Ни на кого положиться нельзя. Это ваши тут, должно быть, забыли передать.
Проводник съежился под его ледяным взглядом. Сняв фуражку, он поскреб себе затылок.
- Ну и что вы собираетесь делать по этому поводу? Я возвращаюсь из свадебного путешествия, моя жена устала. Мы забронировали купе, а вы мне теперь заявляете, что продали наши билеты кому-то другому.
Проводник взглянул в мою сторону, я поспешила зайти за стоящую рядом телефонную будку.
- Право же, не знаю, что и сказать, сэр.
- Если вы дорожите своей работой, постарайтесь что-нибудь сделать.
Двумя минутами позже взбешенную пожилую пару в пижамах переводили в другой вагон.
- Я очень сожалею, сэр, - говорил проводник.
- Ты бы мог отблагодарить его, - сказала я, любуясь великолепием купе.
- Эту публику не благодарят, - отвечал Рори, стягивая с себя галстук.
Глава 6
До парома, на котором нам предстояло переправиться на Иразу, мы добирались на машине. Я поглядывала на согнувшегося над рулем Рори. Он гнал так, словно все демоны ада преследовали его по пятам. Мрачное облако легло на его прекрасное лицо. Его настроение ухудшалось с каждым часом.
Наконец мы подъехали к парому. Под темно-серым небом с грохотом, стоном и ревом вздымались огромные волны, с грязной пеной на гребне.
- Здравствуйте, мистер Бэлнил, - приветствовал Рори человек у пристани. - Жаль, что вы не привезли с собой погоду получше. На Иразе уже шесть недель льет дождь, так что даже чайки надели дождевики.
Во время переправы небо еще больше потемнело, в воздухе похолодало, и чаек носило ветром, как старое тряпье.
Боюсь, что Шотландия не по мне, подумала я, когда мы тряслись по узким дорогам. Между скалами виднелось угрюмое море.
Слева возвышался в тумане огромный величественный замок.
- Неплохой загородный домик, - сказала я.
- Там живут Бастер и Коко, - сказал Рори, - а мы здесь.
***
Я полагаю, некогда это был дом замкового привратника - довольно большой двухэтажный каменный дом, увитый плющом и окруженный заброшенным одичавшим садом.
Я начала цитировать Суинберна, но Рори бросил на меня такой взгляд, что я сразу же умолкла.
Я также сочла за благо не отпускать шуточек о том, как молодую жену обычно вносят в дом на руках. Рори был в ужасном напряжении, как будто ожидал, что каждую минуту может произойти нечто страшное.
Его ожидания оправдались. Я в жизни не видела такого беспорядка: разбитые бутылки, опрокинутые лампы, перевернутые столы, разбросанные по полу стаканы, повсюду пыль и паутина. Спальни походили на полные окурков пепельницы, внутренность холодильника - на доисторическую растительность, а на зеркале кто-то написал помадой "Прощай навсегда".
В доме была огромная студия, гостиная, где стены были сплошь заставлены книгами, две спальни наверху, кухня и ванная; все в жутком виде.
- О Боже, - сказал Рори, - я же просил мать найти кого-то убираться.
- Ничего, лет сто-двести - и все будет в порядке, - сказала я.
- Я не желаю, чтобы ты возилась тут как Белоснежка. Сегодня мы ночуем в замке, а завтра я найду кого-нибудь.
В спальне я выглянула из окна. Вид был фантастический. Дом возвышался прямо над морем на восьмиметровом утесе.
- Надеюсь, что часто падать нам не придется, - сказала я и вдруг заметила на постели цветы в целлофановом пакете.
- Посмотри, кто-то все-таки вспомнил о нас.
Но я тут же в ужасе замолчала, увидев, что это был похоронный венок из лилий. В конверте лежала карточка с черной каймой с надписью: "Добро пожаловать домой, мои милые".
- Чудовищно, - сказала я дрожащим голосом. - Кто бы это мог сделать?
Рори взял карточку.
- Какой-нибудь шутник, у которого на меня зуб.
- Но это ужасно.
- И совершенно не имеет значения. - Он порвал карточку и, открыв окно, выбросил венок, который, покружившись в воздухе, рухнул на скалы.
Я с изумлением взглянула ему в лицо, вдруг вспыхнувшее каким-то непонятным злорадством.
- Иди ко мне, - сказал он неожиданно мягко.
Притянув меня к себе, так что моя голова оказалась у него на плече, он одной рукой сжимал мою руку, а другой гладил плечо.
Улыбнувшись, он обхватил длинными пальцами мою кисть там, где отчаянно бился пульс.
- Бедная крошка, - прошептал он. - Пошли. - Он потянул меня в соседнюю пустую комнату с огромным окном, выходившим на дорогу, и начал меня целовать.
- Не задернуть ли шторы? - пробормотала я. - Нас видно с дороги.
- Ну и что? - прошептал он.
Вдруг я услышала на улице шум колес. Быстро повернувшись, я увидела, как мимо пронесся синий "Порше". В огромных глазах сидевшей за рулем рыжеволосой женщины были ненависть и отчаяние.
***
Мне понравилась жизнь в комфорте и великолепии замка, и я с удовольствием познакомилась с Вальтером Скоттом. Так звали черного Лабрадора Рори, жившего во время его отсутствия у егеря. Это был очаровательный пес, добродушный, прожорливый и не так хорошо воспитанный, как хотелось бы Рори.
Через несколько дней мы вернулись к себе (прибранный дом выглядел очень мило), и началась наша супружеская жизнь.
Для меня она оказалась нелегкой. Я твердо вознамерилась стать чудесной маленькой феей домашнего очага, оставляющей повсюду следы своего волшебного прикосновения, но, как заметил Рори, мои единственные следы были чулки и белье, с которых капало в ванной, да еще следы туши для ресниц на полотенце.
Я пробовала и готовить. Однажды я взялась приготовить мясо с сыром и баклажанами и провозилась до часу ночи. На Рори, привыкшего к французским изыскам Коко, оно не произвело никакого впечатления.
Часами я занималась стиркой. Прачечной на Иразе не было, и белье долго лежало в наволочках, пока я собиралась его выгладить; у Рори никогда не оказывалось чистых трусов, когда они были ему нужны.
Через пару недель он сказал вполне миролюбиво:
- У нас здесь столько паутины, что хоть паучий заповедник открывай. Домашняя работа явно не для тебя, поэтому я нанял женщину, она будет приходить четыре дня в неделю и заодно гладить мои рубашки. - Я испытала ужасную неловкость, но в то же время и облегчение.
Миссис Мэкки оказалась весьма сомнительным благом. Убиралась она отлично, но была страшная сплетница и явно безумно раздражала Рори. С ее появлением он начал исчезать в горы на этюды, а мы с ней сидела, болтая и попивая сидр.
- У меня нога разболелась, - сказала она однажды утром. - Придется мне пойти к доктору Маклину.
- Финну Маклину?
Она кивнула.
- А что представляет собой его сестра Марина?
- Она немного не в себе, хоть мне и не подобает так говорить. У Маклинов никогда не было денег. Ее отец был хороший врач, но деньги беречь не умел. Марина вышла за этого старика из-за его богатства и теперь вгоняет его в гроб. Быть может, раз молодой доктор вернулся, он ее приберет к рукам.
- Почему он вернулся, если он так преуспевал в Лондоне?
Она пожала плечами.
- Ираза к себе притягивает. Все они сюда возвращаются.
Глава 7
Ираза - остров блаженных или проклятых. Я могла понять, почему никому не удавалось избежать его волшебного очарования и почему только здесь Рори находил вдохновение.
От окружающей природы захватывало дух, словно осень решила развернуться вовсю, прежде чем уступить суровой северной зиме. Склоны холмов опалял рыжий, как шерсть сеттера, папоротник, пламенели желтизной каштаны, пронзительно зеленели акации.
Поскольку Рори целыми днями рисовал, у нас с Вальтером Скоттом была бездна времени для прогулок. Как у морской звезды, у острова выдавались лесистые оконечности. На одной из них жили мы, на другой - Бастер с Коко, на следующей Финн Мак-лин и еще на одной - Марина и Хэмиш. Между ними белели домики местных жителей.
