— Тебе надо худеть, — пропыхтел Мэтт.
— Это тебе надо тренироваться, — парировала Холли.
Благодарение Господу, дверь была в пределах видимости.
— Почти на месте, — зачем-то сказала Холли и помахала у него перед носом ключом от двери.
Перед глазами у Мэтта плыли разноцветные психоделические круги, скорее всего, от недостатка кислорода. Это был какой-то день марафонов во всех смыслах этого слова, а его тело не привыкло выдерживать гонки на длительные расстояния. Танцульки под «Хава Нагилу» с тетушкой Долли тоже нельзя было считать разминкой.
«Да поставь же меня», — приказала Холли, покачиваясь в воздухе напротив своей собственной двери. Мэтт с готовностью послушался и опустил ее на пол. У него горели колени и руки, а спина онемела. «Ну, сейчас посмотрим!» — Холли взвесила ключи на ладони.
— Давай, женщина, поторапливайся, — грубовато намекнул Мэтт, вызвав приступ беспричинного смеха. Едва лишь Холли открыла дверь, как они ввалились внутрь, хохоча, как малые дети.
На последнем издыхании Мэтт проковылял по комнате и бесцеремонно бросил Холли на диван. Колени у него подкосились, и он упал сверху. Она лежала под ним и тихонько хихикала, пока он пытался отдышаться с изяществом загнанной лошади.
Внезапно смешки стихли, дыхание стало тяжелее и сосредоточеннее. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь их тяжелыми вздохами и отголосками полицейских сирен, доносившихся с опустевших улиц. Мэтт ощущал, как ее тело, маленькое и мягкое, тесно прижалось к нему. Непокорная копна волос обрамляла ее лицо, отчего она казалась одновременно и соблазнительной, и беззащитной. Сильные руки прижали ее тонкие белые запястья к подушке над головой, заставив тело выгнуться и теснее прижаться к нему. Губы у нее были розовые и влажные, и она несмело водила по ним язычком. Мэтт увидел, как бьется тоненькая жилка у нее на шее. У нее внезапно появился румянец, неровное дыхание приподняло ее груди, прижав соски к его рубашке так плотно, что он ощущал идущий от них жар. В полутьме Мэтт взглянул в глаза Холли. Все казалось так легко и так соблазнительно.
— Мисс Бринкман, — сказал он. — Смею предположить, что вы сейчас находитесь в беззащитном положении.
— Мистер Джарвис, — эхом отозвалась Холли, — я нисколько не сомневаюсь, что вы уважаете мою добродетель. В конце концов, вы англичанин и джентльмен.
— Мисс Бринкман, вы переоцениваете мои достоинства, — Мэтт приподнялся на локтях.
— Как вам должно быть известно, у вас неоднократно была возможность воспользоваться моей беззащитностью, — отметила Холли. — Однако вы с завидным упорством сопротивлялись моим небезыскусным чарам.
— Боюсь, все может измениться. И очень скоро. Вот-вот я начну себя вести как беспардонный нахал и последний невежа.
— «Невежа», мистер Джарвис? — Холли изобразила озадаченность. — Я американка, сэр. А посему понятия не имею о том, как ведут себя последние невежи.
Мэтт убрал волосы с лица Холли.
— Тогда я с удовольствием вам покажу, мисс Бринкман, — сказал он, запечатав губы Холли своими и больше не давая ей сказать ни слова.
Типы угрюмой наружности все еще торчали снаружи, когда Дэмиен бочком выскользнул из магазинчика в аэропорту — с едва сдерживаемой злорадной ухмылкой и сжимая в руке упаковку пургена. Типы сгрудились вокруг зажигалки «Зиппо» и были заняты тем, что якобы пытались раскурить непослушные сигареты, поэтому Дэмиену и удалось ускользнуть незаметно.
Дэмиен тут же нырнул в коридор и пулей залетел в ближайший мужской туалет. Все это выглядело каким-то фарсом. Как будто он принимал участие в каком-то дурацком фильме с Харрисоном Фордом, причем едва ли не в главной роли, вот только у него не было звездного статуса, очаровательной девушки и солидной чековой книжки.
Он прислонился к стене, тяжело дыша и безуспешно пытаясь успокоиться. Сумку он поставил на умывальник. Судя по шуму и гаму, издаваемому Дональдом, его невольный компаньон тоже был в весьма плачевном состоянии.
Дэмиен осмотрелся. Помещение было в утилитарном стиле — все в хроме и белом кафеле. По радио Билл Медли и Дженнифер Ворнз пели «Бывали в жизни времена», что добавляло всему происходящему атмосферу нереальности.
Все кабинки, похоже, были пусты. Дэмиен аккуратно проверил прорези внизу дверей на наличие ног. Вроде никого. Если только на унитазе не сидел коротышка и не размышлял о вечном.
Дэмиен медленно, со всеми предосторожностями расстегнул сумку. Из горького опыта он знал, что этот паршивец умеет больно щипаться. Одно неверное движение — и вся охота закончится слезами. Дональд высунул голову из-под холщовых складок, из сумки повеяло неприятным утиным запахом. Дэмиен расстегнул сумку чуть больше.
Посчитав, что у него появился шанс улизнуть, Дональд захлопал крыльями и сделал отчаянную попытку сбежать. Он вырвался из сумки на простор мужской уборной, издавая ликующую песнь победы.
Дэмиен перехватил его на полпути к свободе. «Ага, попался!» — крикнул он в упоении и даже подмигнул утке, дескать: «Прости, дружок, все не так-то просто…»
Дональд немного посопротивлялся, но вскоре обмяк у Дэмиена в руках. «Все, что я хочу сделать, — это дать тебе маленькую таблеточку, — Дэмиен достал слабительное. — Одну крохотную таблеточку. Или две, — он показал таблетку Дональду. — Посмотри, это же совсем не больно! По размеру она гораздо меньше бриллиантового кольца, правда? Пурген — и этим все сказано! Ты даже не заметишь, как ее проглотишь, не так ли? — Дэмиен ободряюще улыбнулся Дональду. — Ням-ням!»
«Туалетного» утенка слова Дэмиена совершенно не убедили.
«Давай откроем ротик», — Дэмиен раздвинул утиный клюв, стараясь держать пальцы на безопасном расстоянии.
Дональд орал как резаный.
«Да я же тебя не убиваю! — настаивал Дэмиен. — По крайней мере, пока!!!»
Давать таблетку Коту-Ранее-Известному-Под-Именем-Принц было гораздо проще. Однако до сих пор, если кто-нибудь употреблял при Дэмиене слова «ветеринар», «таблетка» или «порошок от блох», он тут же превращался в героя Брэда Питта из «Бойцовского клуба».
Утенок открыл клюв пошире, с тем чтобы как можно громче крякнуть свое «кря», и в этот момент Дэмиен изловчился и всыпал ему в глотку всю упаковку слабительного. Потом с дьявольской ухмылкой зажал тому клюв: «Теперь нам остается ждать».
Ждали они долго. Дэмиен снова посмотрел на часы. Пятнадцати минут как не бывало. У него уже начали болеть руки. Он сменил их положение и страдальчески закрыл глаза. Он съежился в ограниченном пространстве, зажатый между холодными стенками кабинки, и от этого у него начали ныть колени. Держать Дональда на сиденье унитаза — к этому Дэмиен был не приучен. Был в его жизни неприятный момент, когда ему два года назад удаляли вросший ноготь на пальце, — так вот, этот момент казался детским лепетом по сравнению с тем, что происходило сейчас.
«Ну, давай же, давай! — подгонял утенка Дэмиен. — Всего-то навсего, ты просто должен взять и покакать — вот и все! На этом наши невзгоды закончатся, и мы с тобой оба пойдем домой!»
Дональд выглядел очень подозрительно, казалось, он вот-вот уснет. «Не спать! — подтолкнул его Дэмиен. — Нам еще дело сделать надо».
Глаза у Дональда сонно закатились. «Слушай, я тебе сейчас спою, ладно?» — сказал Дэмиен. Он перебирал в голове мелодии, способные ускорить пищеварительный процесс, но Дональд оставался безучастным.
Внезапно Дэмиена осенило. «Я знаю!» — он прочистил горло. Обычно, чтобы просто попытаться запеть, ему надо было гораздо больше алкоголесодержащей жидкости. Его голос менялся от низкого баритона Барри Уайта до высот «Би Джиз», причем без малейшего на то его желания. Он снова прокашлялся. «На танцующих УТЯТ быть похожими хотят, быть похожими хотят не зря, не зря! Повторяйте все за мной все фигуры до одной, все фигуры до одной, кря-кря-кря-кря!»
Дэмиен оперся спиной на дверь туалета.
— Ну, что? — с надеждой спросил он.
— Кря, — отозвался Дональд.
— Повторить? — предложил Дэмиен.
— Кря.
Дэмиен тяжко вздохнул и ободряюще улыбнулся Дональду. Его репертуар песен для уток был сильно ограничен. Эта песенка всегда напоминала ему о том ужасном уик-энде, который они с Джози должны были провести в романтическом уединении, а она провела всю ночь, подражая голосам разных животных, чтобы позлить парочку за стеной, которая явно предавалась более разнузданным и страстным плотским утехам, чем они сами. Но это был не тот случай, о котором он хотел бы вспоминать сейчас, будучи зажатым на пару с уткой в тесной кабинке мужского туалета. Дэмиен собрался с духом. «На танцующих утят быть похожими хотят, быть похожими хотят не зря, не зря! Повторяйте все за мной все фигуры до одной, все фигуры до одной, кря…»
