— Я так отвратительно играю, что готова умереть, — жаловалась Мэтти Тибальту и Меркуцио.
— Ты тут ни при чем, — успокоил Тибальт. — Ты играешь не лучше, но и не хуже, чем мы все. Просто вся постановка — полное дерьмо.
Они мрачно переглянулись. Ничего не оставалось, кроме как заказать очередную порцию вина. Чуть позже к их унылой компании присоединились музыканты из поп-группы, которые подрабатывали выступлениями в зале неподалеку отсюда, но сегодня концерт отменили. Один из актеров был знаком с гитаристом, поэтому последовала еще выпивка. Разговор, крутившийся вокруг злополучной постановки, переключился на Чабби Чекера. Мэтти воспрянула духом. В музыкальный автомат посыпались шестипенсовики, и они в паре с солистом группы показали остальным посетителям бара отличный твист. После этого кто-то предложил поехать в китайский ресторан. Все втиснулись в фургончик музыкантов между усилителями и инструментами и поехали на Джерард-стрит. Мэтти не слишком нравилась китайская кухня, но после распития нескольких бутылок вина все происходящее в тот вечер подернулось в ее воспоминаниях туманом нереальности. Из китайского ресторана они отправились на какую-то вечеринку, но по пути, проезжая через Сохо, заехали в клуб «Марки» за другой музыкальной группой. Там Мэтти снова танцевала, а потом, качаясь из стороны в сторону, сидела у кого-то на коленях. Это был певец, правда, Мэтти уже не помнила, из какой он группы. Он запустил руки ей под блузку и мял ее груди. Она убирала его руки, пытаясь встать и уйти, но ей нравилась шумная компания, потому что здесь не надо было думать об этой Джульетте, да и вообще не надо было ни о чем думать, поэтому она оставалась там, пила дальше, вместо того чтобы поехать домой и лечь спать.
Потом они снова пытались разыскать свой фургон, чтобы ехать на вечеринку. Вокруг было много людей, и вряд ли это были те люди, с которыми она начинала пить сегодня вечером, и в какой-то момент Мэтти заметила, что они оказались прямо перед «Шоубоксом». Монти маячил в дверях, высматривая посетителей. Кто-то заплатил за вход, или Монти просто впустил ее с друзьями, и они отправились смотреть шоу. Шаткие стулья, потрепанный занавес и музыка — все было до отвращения знакомым, как ночной кошмар. Мэтти оглянулась в поисках выхода, но певец обнимал ее за плечи и удерживал на месте, пока его вторая рука настойчиво скользила по ней, как змея. Он что-то бормотал о сигарете, она протянула ему одну из своей пачки и коробок спичек, чтобы хоть на несколько секунд его руки были заняты. Девушки выходили на сцену и делали свою привычную рутинную работу. Глядя на их помятые тела, Мэтти почувствовала жалость к ним и к себе самой. Горькие слезы покатились по ее лицу.
«Бедные женщины, — подумала она. — Почему мужчины заставляют их это делать? Почему мы позволяем им?»
В пьяном угаре она наклонилась вниз, с силой ударила певца и сжала его так, что он чуть не свалился со стула. Потом она выскочила вперед, к сцене «Шоубокса», и закричала:
«Вам это не так понравится, как сиськи девочек, но послушайте, черт бы вас подрал…»
Мэтти закрыла лицо руками, вспоминая, что она сделала потом.
Она продекламировала предсмертную речь Джульетты:
…Я поцелую эти уста.
Может быть, на них еще осталась капля яда,
и я умру…
— Ей-богу, — пробормотала Мэтти, — лучше бы я и в самом деле умерла!
Монти спас ее. Он оттащил ее от сцены, затолкал в такси, и каким-то чудом ей удалось выбраться потом оттуда и оказаться дома в постели.
Мэтти медленно подняла голову и обвела взглядом комнату. Здесь хотя бы не было свидетелей ее позора. Потом уголки ее губ дрогнули, и она расхохоталась. Она смеялась, пока у нее не захватило дыхание. Она решила, что декламировать Шекспира в стрип-шоу — невыносимо смешно. Она перестала смеяться, вытерла глаза и налила себе еще чаю.
— В одном я совершенно убеждена, — сказала она громко. — Больше я капли спиртного в рот не возьму! Никогда в жизни.
Решение оставалось непреклонным в течение всего утра, пока она не отправилась на репетицию. Потом, когда она просто проходила мимо паба напротив Британского музея, вспомнила, что не мешало бы перекусить. Она вошла, взяла бутерброд с сыром и один стаканчик вина. «Один — это совсем немного», — подумала Мэтти. И, преисполнившись добродетели, она села в автобус и поехала на репетицию.
День прошел в обычной суете, в мелких стычках, и они отрепетировали только две сцены за все время.
Как только Мэтти вернулась в свое убежище в Блумсбери, приехала Джулия.
Мэтти взглянула на подругу и поразилась: Джулия выглядела точно так же, как в тот день, когда они покинули родительский дом. Голодная и вызывающая, горящая предчувствием будущего. «Готовая к тому, чтобы ее зажгли, — мрачно подумала Мэтти. — На что это похоже?!»
Две или три секунды они молча изучали друг друга. Потом бросились друг другу на шею, обнимались и восклицали:
— Я скучаю по тебе, Мэтти!
— Я тоже!
Взявшись за руки, они немного отступили назад.
Джулия смущенно пожала плечами.
— Спасибо, — сказала она. — Я знаю, что теперь все не так, как в добрые старые дни. Я не просила бы тебя прикрыть меня, если бы это не было так важно. Но видишь ли…
Она разрыдалась и отвернулась. Не похоже было на Джулию обрывать свою речь на полуслове.
— Это очень важно? — спросила Мэтти. — Это он?
Джулия обернулась и посмотрела ей в глаза. Мэтти показалось, что в ее взгляде светится счастье.
Очень медленно Джулия произнесла:
— Да. Я очень давно не виделась с ним. Но я совершенно точно могу представить, какой он сейчас. Так, словно он только что вышел из этой комнаты. Потому что он был всегда со мной, даже когда я старалась притвориться, что забыла его. Я помню очертания его тела и звук его голоса, запах его кожи, и я люблю каждую его частичку. Это не иллюзия, Мэтти. Я знаю, что ему плохо и почему так, и я знаю все, что с ним происходит.
Она высоко подняла голову и развела руками.
— Кода я думаю о том, что есть Джош, свет становится ярче. Это как разница между жизнью, с ее волнениями и радостями, горем и страстями, и автоматическим существованием. И я увижу его сегодня. Через час.
Словно подводя итог всему сказанному, она тихо добавила:
— Ведь ты знаешь, что такое любить.
— Нет, — безучастно произнесла Мэтти. — Не знаю.
Джулия удивленно взглянула на нее.
— А как же Джимми Проффит?
— Я не любила Джимми Проффита. Я хотела полюбить его, пыталась себя заставить. Но его не слишком приятно любить. Вот вас с Блиссом я люблю, и Лили, и Феликса, и Роззи, и всех остальных. Не мужчин. Мужчины приходят и уходят, только и всего.
Заметив выражение лица Джулии, она попыталась шуткой сгладить впечатление от горьких, но искренних слов.
— Успокойся, милая, я не лесбиянка. Разве я посягаю на тебя? Но когда-нибудь ты должна рассказать мне, что такое любовь, что значит любить кого-нибудь.
— Мэтти!
Однако Мэтти заметила, что Джулия беспокойно смотрит на часы на каминной полке.
— Не сейчас, у тебя нет времени. Хочешь выпить, прежде чем уйдешь?
Но Джулия уже схватила сумку с вещами и направилась в ванную, чтобы переодеться.
— Нет, спасибо! Не волнуйся, я справлюсь со всем сама.
Мэтти открыла полупустую бутылку виски, которую утром отставила прочь. Затем, не прислушиваясь к тому, как переодевается Джулия, она снова закрыла бутылку, отложила ее и подошла к окну. Продавец книг уже свернул навес над своей лавочкой, и на стеклянных дверях болталась табличка «Закрыто». Вид улицы успокаивал своим однообразием. Мэтти заметила нескольких голубей, выклевывающих что-то из мусорного бака.
Не прошло и пяти минут, как Джулия вышла из ванной. Она надела простое летнее платье в горошек. Лицо ее было сияющим. Она была готова к новым впечатлениям.
— Я пыталась сделать макияж, но он смотрелся так, будто я перестаралась, и все пришлось смыть.
— А тебе он сегодня и не нужен, — честно сказала Мэтти.
— Ну ладно.
Джулия стояла у дверей, но ей не хотелось просто убегать и оставлять Мэтти одну.
— Иди, — сказала Мэтти. — Желаю приятно провести время. Ты вернешься переночевать?
Джулия почти испугалась.
— Не знаю! Я ничего не знаю кроме того, что иду сейчас к нему, и я сделаю все, что он ни попросит.
— Если позвонит Блисс, я придумаю, как объяснить твое отсутствие.
— Да. Спасибо!
Когда она уже ступила на порог, Мэтти вдруг спросила:
— А как же Блисс?
Глаза Джулии были широко раскрыты, но она ничего не видела перед собой. А Мэтти вспомнила о пожаре.
— Не знаю, — невнятно сказала Джулия. — Я говорила тебе или нет? Я просто не знаю.
Она отвернулась и вышла.
Мэтти села за стол. «Нет, ты знаешь, — подумала она. — Ты прекрасно понимаешь, как больно ему будет, если он узнает». Она испугалась. Что-то произошло сегодня между ней и Джулией. От этого чувства повеяло холодом и одиночеством. Но Джулия — ее подруга, а Блисс, летчик, Джимми Проффит и все остальные — просто люди, которые приходят и уходят. Мэтти резким движением открыла бутылку виски и налила себе хорошую порцию.
