- Это неправда.
- Не лгите. Я вижу вас насквозь. Ладно, давайте говорить начистоту. Он не вернется, его тошнит от одного упоминания о вас. Он дискредитирован в глазах всего света - и все из-за вас.
Его слова привели ее в бешенство.
- Что шантажом заставил меня сделать обанкротившийся армейский агент... Господи, вы все время вмешиваетесь в мои дела. Я страшно сожалею, что когда-то встретила вас.
- И где бы вы были сейчас? В каких-нибудь жалких меблированных комнатах в Брайтоне, лежа на спине, зарабатывали себе на хлеб? За ночь - тройную цену, а для подвыпивших гуляк, сбежавших из семьи на субботу и воскресенье, - пять шиллингов за один раз? Или, за неимением лучшего, поселились в каком-нибудь убежище рядом с преданным Даулером? Сами готовили себе еду, располнели и нехотя выполняли свои обязанности по субботам?
- Наоборот, я вытеснила бы госпожу Фитц и воцарилась бы в Карлтон Хаузе или начала какое-нибудь дело. О небеса, как же я ненавижу вас, Вилл, вы как дьявол преследовали меня всю жизнь.
- Я был вашим спасителем, но вы не хотите признать этого. Вопрос в следующем: что дальше?
- Почить на лаврах. Учить моих дочерей хорошим манерам.
- И выдать их замуж за приходских священников с двумя пенсами годового дохода. Вам надоест столь безупречное существование... А любовники?
- Я в них не нуждаюсь, раз у меня есть десять тысяч на счете и четыреста фунтов ежегодного пособия. Кроме того, меня тошнит от мужчин: они слишком требовательны.
- Вы имеете в виду его светлость радикала?
- Я не имею в виду кого-то конкретного, я говорю об этой половине рода человеческого. Я обеспечила себе безопасность только с помощью своей женственности и очарования - ни вы, ни Уордл здесь ни при чем. Кстати, где обещанное вознаграждение? Домик с башенками и экипаж четверкой?
- Лучше вам обратиться к члену парламента от Оукхэмптона. Как и я, он вам скажет, что вы подвели его, что, присотановив публикацию мемуаров в столь острый момент, вы выбили у него из рук оружие. Другими словами, вы ему больше не нужны.
- А Кенту?
- О, Кент в ужасе, что с него сорвут маску. Приходится признать, что я ошибся в оценке. Я считал его достойны человеком, но он струсил - истинно германская манера. Он никогда не получит должность своего брата.
- Итак, мы не сдвинулись с места?
- Точно. Хотя Уордл стал национальным героем, а вы приобрели всеобщую известность... По крайней мере, вашим портретом украшают стаффордширский фарфор. Все типографии печатают ваши портреты - что еще вам нужно?
- Благодарности за полный зал во время слушаний. Во всяком случае, мне удалось отвлечь народ от войны в Испании.
- Да, вы сделали это мастерски. Честь вам и хвала. Ваше имя звучит в самых отдаленных уголках Англии. Жаль, что это будет длиться недолго. Как только вы сожгли мемуары, вы сразу же вышли из моды. Нет ничего скучнее уединенной жизни.
Она смотрела в его спокойные глаза. Сколько он потратил сил, чтобы привлечь ее, чтобы подбить ее на эту авантюру, - каким же надо быть гением, чтобы задумать все?
- Я ненавижу благодарность, - сказала она, - и несдержанные обещания.
- Которые дают дураки, - заметил он, - пустоголовые дураки.
Значит, он не любит Уордла? Она поняла. Его игра не принесла успеха, его план потерпел неудачу. Где-то Уордл совершил грубую ошибку, и Огилви, в тайне от всех ткущий паутину, увидел, что жертве удалось спастись... Паутина разорвалась.
- Если бы, - сказала она, - вы действовали самостоятельно, а не использовали пешек, вы могли бы преуспеть.
- Меня утомляет активная деятельность - такой уж у меня характер.
- Разве? Я часто спрашивала себя...
Но никаких откровений не последовало. Где он развлекается? Во всяком случае, обиженно подумала она, не здесь. Что сразу же объединило их и в то же время создало барьер между ними. Возможно, он, как обычно, прочитал ее мысли, так как засмеялся, поцеловал ей руку и пожелал спокойной ночи.
- Ну ладно, - сказал он, - я прощаю вас за то, что вы сожгли мемуары. Но десять тысяч могут растаять. Постарайтесь удвоить их, пока у вас есть возможность. Между прочим, вы обеспечили только дочерей. Но ваша щедрость понадобится и остальным представителям клана Маккензи, не так ли?
И с этими словами он ушел. Однако ее визит взбодрил ее, она уже не была так подавлена. Он изменил ее настроение так, как ему было выгодно в данный момент. И она знала это.
Оставленная после его ухода наедине с тревожными мыслями, которые он внушил ей, она промучилась всю ночь без сна, а утро началось с нюхательной соли и недовольства Мартой.
- Не белое, а голубое платье.
- Голубое порвано.
- Так почему же, черт побери, ты не удосужилась зашить его?
- Не было времени, мэм: ведь вы вчера его надевали.
- Голубое шелковое, а не атласное... Не забирай поднос, я еще не закончила. Почту принесли? Кто заезжал? Где мои письма?
- Все здесь, мэм. На подносе. Вы сдвинули их в сторону.
- А я думала, что это счета. Так и есть. Убери их. Откуда, позволь узнать, этот засохший букет маргариток?
- Цветы от господина Фитцджеральда, принесли сегодня утром.
- От отца или от сына?
- От господина Вильяма, мэм.
- В двадцать шесть лет стоит быть более галантным. Его отец обычно присылал розы. То ли они вырождаются, то ли кровь у них замерзла - одно из двух. Кто-нибудь заезжал?
- Внизу жде господин Райт, мэм.
- Райт, обивщик?
- Да, мэм. Сидит с семи.
- Интересно, кого он собирался отловить в столь ранний час, когда еще ни один охотник не охотится?
- Он не сказал... Он говорил что-то о полковнике Уордле.
- Бог простил бы меня, если бы я задержала его до семи вечера. Ты когда-либо видела голову полковника Уордла на моей подушке?
- Никогда, мэм... Какой ужас...
- Вот именно - ужас. Я упала бы в обморок, если бы он хоть раз прикоснулся ко мне. Можешь так и сказать Райту и передай ему мои наилучшие пожелания. Иди и наполни мне ванну и хватит сплетничать.
Фрэнсис Райт, подобно всем жителям Англии, читал газеты. Госпоже Кларк выплачено десять тысяч фунтов. Все деньги целехоньки и находятся в безопасном месте, писала "Морнинг Пост". Значит, их деловые взаимоотношения оживут, во всяком случае, он надеялся на это - ведь ему так и не заплатили за мебель.
Она вплыла в кабинет.
- Дорогой господин Райт, чем могу служить вам?
- Ну, госпожа Кларк, я насчет дома.
- Насчет дома?
- Вы живете здесь уже пять месяцев.
- Я знаю. Он меня вполне устраивает.
- Я думал, что, возожно, при изменившихся условиях вам захочется переехать в более просторный дом?
- О, нет... Как вам известно, у меня скромные запросы. К тому же ничто не изменилось. Только крохотная сумма для обеспечения будущего моих дочерей.
- Понимаю. Ну, если так обстоит дело... - Он протянул счет. Много страниц. Внесена каждая мелочь. - Этот счет выписан по состоянию на октябрь прошлого года - я не внес сюда, естественно, плату за хранение вещей. Может, вы хотите, чтобы я зачитал вам?
- Мне очень не хотелось бы, чтобы вы сорвали голос - вы и так хрипите. А все из-за того, что вы слишком рано по утрам выходите на улицу, это очень опасно, когда у человека слабое горло. Вам нужно выпить вина.
Господин Райт не привык пить вино без четверти десять. К половине одиннадцатого он уже раскис, отек и чувствовал себя не в своей тарелке. Он принялся рассказывать о своем детстве, проведенном в Гринвиче. Счет вернулся в карман его жилета. Но ведь он приехал по делу. По какому делу? Он в замешательстве уставился на свою клиентку, стараясь выразить свою мысль словами.
- Мой брат и я решили: мы должны получить то, что нам причитается.
- Ваш брат совершенно прав. Я полностью поддерживаю вас. Обратитесь к полковнику Уордлу: он обещал заплатить вам. Ведь был же договор, заключенный между ним и виноторговцем по имени Айллингворт, не так ли?
- Был. Но срок уплаты прошел.
- Какая досада... Я скажу вам - но это должно быть строго между нами, что полковник Уордл совершил много неблаговидных поступков, и не только по отношению к вам. Он не выполнил ни одного обещания, данного мне. Вы помните, что он говорил в ноябре прошлого года?
- Помню. Но не все.
- О, вы вспомните. О влиятельных друзьях, о светлой дороге в будущее, открывающейся перед Англией, - помните?
- Мне кажется, он восхищался мебелью, которая была на моем складе, но сказал, что она слишком дорогая. Это я помню.
- Может, и дорогая, но она слишком важна для той роли, которую я должна была играть под его руководством. Именно поэтому он и обещал заплатить и дал вам слово.
Райт покачал головой. Его мысли начали проясняться.
- Сомневаюсь, что нам удастся вытащить из него хоть один пенс.
- Разве вы не собираетесь обратиться за помощью к закону?
- Собираюсь, если дело чисто.
- Конечно, чисто. Все честно и открыто. Напишите ему и потребуйте денег, а если он откажется, тогда я за это возьмусь. Я прослежу, чтобы ему не удалось вывернуться. Народному герою, господин Райт, не избежать падения.
