Шэрон Кендрик - Мщение или любовь

Глава 3

Позвякивание льда в стаканах наконец вернуло Роми к действительности, но потребовалось несколько секунд, чтобы повергавший в дрожь кошмар ее воспоминаний рассеялся. Проглотив отвратительный комок в горле, она подняла голову и увидела, что Доминик ставит поднос с напитками на маленький столик. Он передал ей запотевший стакан, до краев наполненный соком, и окинул ее быстрым и жестким изучающим взглядом. - Отправились в приятное путешествие по дорогам воспоминаний, а, Роми? - насмешливо спросил он. - Приятное? - выговорила она, едва не поперхнувшись соком манго. - Вы шутите? Он вздохнул. - Значит, вы из тех людей, что переписывают историю так, чтобы она их устраивала, верно? - Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Он опустился в глубокое кресаю прямо напротив Роми, давая ей возможность беспрепятственно лицезреть его кажущиеся бесконечно длинными ноги, и одарил ее до отвращения самодовольной улыбкой. - Полагаю, что вы вспоминали наше знакомство? Какой толк отрицать это? Тем более что выступивший у нее на щеках румянец все равно ее выдает. - А если даже и так? - Тогда вы не унизитесь до лицемерия и не станете отрицать, что получили удовольствие? Несколько секунд она ошеломленно молчала. - Откуда, черт побери, у вас столько наглости - говорить такое? резко спросила Роми, взбешенная упорством, с которым он вновь и вновь возвращался к запретной теме, сам при этом не испытывая ни малейшего смущения. - Мне это не трудно, - протянул он. - Я ведь был там, помните? Я держал вас в объятиях, видел, как под моими пальцами вы... - Перестаньте! Сейчас же перестаньте! - Роми грохнула стаканом об стол и уставилась на собеседника злым взглядом, хотя гнев ее никак не подействовал на него, по-прежнему хранившего на лице бесстрастное и до крайности раздражавшее ее выражение. - Так вот зачем вы хотели нанять меня! - взорвалась она. - За этим, да? Чтобы позлорадствовать по поводу одного-единственного случайного эпизода, который я очень хотела бы забыть? - А он действительно такой? - проговорил Доминик как бы в раздумье, и в голосе его, из-за особенно мягкой интонации, Роми послышалась скрытая угроза. - Один-единственный и случайный? Вся кровь отхлынула от ее лица, а во рту она ощутила резкий и едкий вкус - вкус унижения. - Вы в самом деле полагаете, - с трудом выговорила она, - что я всегда так поступаю? - Другими словами, предоставляете первому встречному свободный доступ к телу? - издевательски уточнил он. Случившееся тогда стало выглядеть еще хуже - как только он выразил это в такой грубой словесной форме. - Да. - Она протянула было руку за стаканом с соком, но пальцы дрожали, и она оставила стакан на месте. - А почему бы мне так не считать? - Он вопросительно поднял темные брови. - Сделать такое предположение было бы вполне естественно. Я не стал бы льстить себе, думая, что вы делаете исключение только для меня. - Пожалуйста, не умаляйте моих умственных способностей своей притворной скромностью! - с вызовом сказала Роми. - О, вот как? - Он задумчиво потер тронутый синеватой тенью подбородок. - Но тогда получается, что в моем случае вы сделали исключение, Роми? Она не сразу нашлась, что ответить. Стоит ли признаться, что она действительно сделала исключение в его случае? Действительно позволила ему такие интимные вещи, каких не позволяла никакому другому мужчине, в том числе и жениху? Разве это не приведет с неизбежностью к вопросу: почему? А ей меньше всего хотелось, чтобы он задал этот вопрос. Потому что не хватало смелости честно ответить на него - даже самой себе. Она на мгновение закрыла глаза, чтобы успокоиться, - иначе ей все время мешал его холодный взгляд, - а когда снова открыла их, к ней частично вернулась присущая ей способность быстро восстанавливать утраченное равновесие. - Почему бы вам не ответить на мой первоначальный вопрос, Доминик? спросила она, устремляя на него прямой взгляд бархатных карих глаз. - И заодно не сказать мне без обиняков, зачем вам нужно, чтобы я - именно я, и никто другой, - занималась устройством вашего приема? Он сложил руки на груди и принял позу человека, обдумывающего ответ. - Затем, что у вас талант. - Увидев, что она от удивления открыла рот, он засмеялся, но смех прозвучал холодно и цинично. - О, не беспокойтесь, Роми! Я имею в виду не вашу способность быстро реагировать на мужские прикосновения, а ваше искусство устроителя празднеств. Когда я стал справляться в своем окружении, кто лучше всех может организовать несколько специфический прием гостей в загородном доме в уик-энд, мне каждый раз называли ваше имя. - И это единственная причина, почему вы хотели нанять именно меня? продолжала допытываться Роми. - Потому что я оказалась лучшей в своем деле? - А почему должна быть и еще какая-то?.. - невозмутимо спросил он. - Потому что я не забыла, как вы смотрели на меня, когда нас выпускали из лифта! - воскликнула Роми, живо вспомнившая то невыносимо жгучее чувство стыда, которое тогда испытала. Она так и не смогла забыть леденящего, выражавшего отвращение взгляда, каким он смотрел на нее. Она на всю жизнь запомнила этот взгляд! - Вы смотрели, как будто видели перед собой червя, который только что выполз из-под замшелого камня! - Неужели? - Вы же прекрасно знаете, что так и было! И во время свадьбы.., и потом... Она как-то вытерпела его каменный взгляд на протяжении всей церемонии и уже думала, что худшее позади. Но ошибалась. Потом, когда они вышли из церкви и попали в ураган из конфетти и фотовспышек, Доминик повернулся к Марку и небрежно спросил: - Можно мне поцеловать твою жену? Роми видела и слышала, как Марк не задумываясь ответил: - Разумеется. Давай, не стесняйся! Она попыталась подставить Доминику щеку, но с ним этот номер не прошел. Он даже посмел пошутить! - Да ладно тебе, Роми, - протянул он, и она чуть не отшатнулась, наткнувшись на его холодный, обвиняющий взгляд. - Я как шафер наверняка заслуживаю настоящего поцелуя. Он подчеркнул слово "заслуживаю", придав ему двусмысленность, которую никто из собравшихся гостей не смог бы понять. И это каким-то образом сделало все еще хуже. Эти секретные сообщения, которыми они обменивались, только усиливали у Роми ощущение тайного сговора, связавшего их. Он мягко притянул ее к себе, отвел в сторону развевавшуюся на ветру белую фату и быстро поцеловал прямо в губы. Постороннему человеку это могло показаться самым невинным поцелуйчиком, но Роми-то знала лучше... В этом коротком, жгучем поцелуе он как-то ухитрился передать все отвращение, которое явно испытывал к ней. И к себе самому. Но еще более унизительным было то, как она реагировала на его демонстрацию отвращения. Уже одного прикосновения его губ, на секунду накрывших ее рот, оказалось достаточно, чтобы ее охватeла дрожь, потому что Роми ясно вспомнила, чем именно они занимались накануне ее свадьбы. А он заглянул глубоко ей в глаза и понял - да, понял, - что она все еще хотела его. Может, он затем и вызвал ее сюда сегодня? Чтобы свести старые счеты? Роми пристально смотрела на него, удобно расположившегося в кресле, стараясь не показать своего смятения. - Вы действительно ожидаете, что я буду работать на вас, Доминик? После всего, что произошло между нами? - То есть вы хотите сказать, что для вас это составит проблему? - А вы как думали? Разумеется, это составит для меня проблему! - Но тогда зачем вы здесь? - холодно осведомился он. - Вы приехали для разговора о том, возьметесь ли за предлагаемую работу, заранее зная, что я - это я. Мне точно известно, что в деньгах вы не нуждаетесь. Ведь одной из причин, почему вы вышли замуж за Марка, была ваша жадность до его денег, верно? Так почему вас потянуло сюда? Роми сделала глубокий вдох, решив не отвечать на его несправедливый выпад в связи с деньгами Марка. Если она начнет это отрицать, он ей все равно не поверит, так что не стоит и стараться. Все, что Роми имеет, она заработала своим трудом. Что касается вопроса о том, зачем она здесь, то на этот вопрос она могла бы ответить лишь частично. - Потому что на светлом и чистом ландшафте моей жизни вы единственное темное пятно! - со страстью в голосе заявила она. Ее слова не вызвали в нем совершенно никакой реакции. Он просто продолжал смотреть на нее этим смущающим ее бесстрастным взглядом. - Неужели? Мне трудно этому поверить, - негромко сказал он, потом заметил выражение ее лица. - О, поймите меня правильно. Я вижу, почему вы питаете ко мне такое сильное отвращение и одновременно ощущаете необходимость изгнать меня из своей памяти. Но мне представляется, что в вашей жизни есть пятно гораздо более крупного размера, причем это пятно теперь уже невозможно стереть. По его обвинительному тону она прекрасно поняла, о чем речь, но все равно испытывала мазохистскую потребность услышать, как он выскажет это. - О чем вы говорите? - Я говорю о Марке! - Он буквально кипел. - О Марке, которому вы преспокойно наставили рога накануне вашей свадьбы! Наверное, само по себе это можно понять в человеке, имеющем либидо выше среднего - что, должно быть, ваш случай, если вы получаете удовлетворение так легко и таким эксцентричным способом. Но после того, как вы позволили мне делать с вами все, что я делал, вам не хватило порядочности исправить вами совершенное! Честно поступить с Марком... - И как же я должна была бы честно поступить с Марком, Доминик? спросила Роми. Голос ее выражал такой же диапазон чувств, как голос робота. - Да очень просто, черт побери! Вы должны были сразу же отменить свадьбу! - резко ответил он. - Сказать Марку, что не сможете выполнить своего обещания! Но нет, где там! Для Роми Солзбери брак с таким богатым человеком, как Марк, был выходом из положения - а вам ведь очень нужен был выход, не так ли, дорогая? Настолько, что вы были готовы вступить в этот брак даже с подобным бременем на совести! - Так вы считаете, что я использовала брак с Марком как выход из трудного положения? - А вы как думаете? - последовал насмешливый ответ. - Все знали о беспокойной обстановке, в которой вы росли. Ограниченная, неразборчивая в связях мать... Роми зажала уши ладонями, но это не помогло, и она все равно слышала его звучный голос, продолжавший порицать ее: - Растущие долги, угроза выселения... - Ч-черт побери, к-как вы все это узнали? - дрожащим голосом спросила Роми. Его рот презрительно скривился. - Факты установить легко, если правильно подойти к делу. - Но зачем?.. Что вам это могло дать? Зачем нужно было копаться в моем прошлом? - Зачем? - Он бросил на нее недоверчивый взгляд. - Затем, что вся ситуация не лезла ни в какие ворота, и я хотел в ней разобраться. Я хотел понять, почему вы, молодая и красивая девушка, стремились связать себя заведомо ненадежными узами брака, ведь фундамент ваших отношений с Марком был построен на зыбучем песке. Вот зачем, Роми! - Понятно. - Неужели? - саркастически спросил он. - Скажите, вы всегда такая рассудительная? Или случается, что глубокой ночью бремя вины гнетет вас чрезмерно? И вы меряете шагами комнату, обвиняя себя в смерти Марка... - Вы закончили? - спросила она. - Нет. Да нет же! - Он тихо, зло засмеялся, и от этого смеха Роми вздрогнула. - Я еще даже и не начинал, дорогая. От того, с какой чувственной лаской он произнес слово "дорогая", у Роми по телу поползли мурашки: она ощутила сексуальное возбуждение, а ведь считала, что уже давным-давно не способна ни к чему такому. Она не знала, радоваться ей или нет, потому что ее чувственность, похоже, начиналась и кончалась с этим мужчиной, и ей надо было разобраться, почему так происходит. Здесь крылась одна из причин ее появления в Сент-Фиакэрз-Хилл, хотя она ни за что не осмелилась бы сказать об этом Доминику. А что, если прямо сейчас встать и уйти, как советует ей рассудок, послав подальше Доминика с этой его дурацкой работой? Хотя тогда вопрос о том, что произошло между ними пять лет назад, останется по-прежнему открытым. Неужели она позволит ему запугать себя? Или все же покажет, что уже выросла из пеленок и что красивые и властные мужчины больше не могут ею манипулировать? Она придала своему лицу выражение невозмутимого спокойствия. - Не лучше ли нам заняться обсуждением намеченного приема - вместо нашего бурного прошлого? Роми получила настоящее удовольствие при виде того, как недоверчиво сузились у него глаза. - Вы хотите сказать, что все еще готовы взяться за эту работу? Она обратила на него пристальный взгляд. - Да, все еще готова. Разумеется, при условии, что ваш прием не фикция. Он явно не привык, чтобы кто-то сомневался в его порядочности, потому что недовольно и озадаченно нахмурился. - Как прикажете вас понимать? - прорычал он. Роми пожала плечами. - Ну, например, - простодушным тоном предположила она, - вы могли просто-напросто выдумать мероприятие, разве нет? - И зачем бы я это сделал? - тихо спросил он. - Ну, чтобы у вас был законный предлог пригласить меня сюда. Казалось, сказанные ею слова позабавили его. - Вы на самом деле цените себя очень высоко, верно, Роми? Если считаете, что мужчина может пойти на такое ухищрение, чтобы только заманить вас к себе. Очевидно, ее дерзость действительно на грани смешного. Такому мужчине, как Доминик, незачем опускаться до подобной ерунды. - Значит, ваш прием настоящий? - Разумеется, настоящий! - резко бросил он. Роми допила сок, поставила стакан на стол и пристально посмотрела на Доминика. - Тогда почему вы пытались скрыть от меня, что вы - это вы? Вы же понимали, что рано или поздно я бы все выяснила. Тогда он улыбнулся проказливой улыбкой, и Роми ощутила внезапный всплеск желания и выброс адреналина в кровь, отчего у нее закружилась голова и возникло чувство дискомфорта. - Может быть, я опасался, что вы не согласитесь взяться за эту работу, - пробормотал он. - И потом, тактика внезапности всегда дает такие хорошие результаты... - Тактика, Доминик? - Она насмешливо подчеркнула первое слово и вопросительно посмотрела на мужчину. - Мы говорим о тактике, как будто обсуждаем вопросы ведения войны. - А разве это не так? - с легким вызовом спросил он. Она заглянула в грозные, как штормовое море, глаза, в которых было так легко утонуть. Слава Богу, она больше ни за что не позволит себе сделать ничего подобного! - Я не знаю, - ответила она с запинкой. - Я приехала сюда не в поисках сражений. - А в поисках чего вы сюда приехали? - Я не обязана отвечать на такой вопрос, - твердо возразила Роми. Да и как она могла бы ответить, если сама не знала ответа? В глубине его глаз медленно разгорались искорки веселья. - Ну и упрямая вы женщина, Роми Солзбери, - пробурчал он и внезапно просиял улыбкой, которой позавидовал бы не один киногерой. - Хотите еще соку? - Нет, спасибо. - Она нагнулась и подняла коричневый кожаный портфель, лежавший у ее ног. - Думаю, нам пора перейти к делу и посмотреть, сумеем ли мы работать вместе. - Конечно, - пробормотал он, и его губы насмешливо изогнулись, когда он увидел выражение сомнения у нее на лице. Он уже забыл, какой вздорной она может быть, но этому едва ли стоило удивляться. Он тогда провел с ней часа два, не больше. Впрочем, он так и не смог избавиться от воспоминаний, прочно засевших у него в голове. Роми вынула большую записную книжку в кожаном переплете и устремила на него, как она надеялась, холодный деловой взгляд. - Вам надо наметить в общих чертах, как вы представляете себе ваш прием. Мы с вами встречаемся почти в последний момент, если учесть, что на подготовку остается всего две недели! И если бы вы не сделали заявку заблаговременно, вам просто не удалось бы заполучить меня. - Я знаю. Значит, экспромтом здесь и не пахнет. Все это было задумано с самого начала. В том числе и ее участие. Зачем это ему нужно? Роми наклонила голову набок, и густая белокурая прядь упала ей на глаза. Она нетерпеливо откинула прядь и сказала: - Думаю, мне понадобится кое-какая информация. - Скажите, что вам нужно, дорогая, - насмешливо заметил он, - и я все для вас сделаю. Ей удалось удержаться и не отреагировать на явно сексуальный подтекст этой фразы. - Например, хорошо бы знать точное число гостей и что они предпочитают из еды, а также иметь хотя бы приблизительное представление о вашем распорядке дня. Он взглянул на часы. - Боюсь, что я уже здорово опаздываю. Меня ждут на заседании. Мы не могли бы еще раз встретиться и обсудить подробности? Но Роми не сразу ответила на вопрос. Она только сейчас позволила себе как следует осмотреть комнату: отметила легкие муслиновые шторы, мебель очень светлого дерева и изящную черную скульптуру жирафа, занимавшую целый угол. Комната производила впечатление в высшей степени мужского жилища и носила несомненный отпечаток необычной индивидуальности хозяина. Но все равно оставалась ужасно голой, решила Роми. Она убеждала себя, что лишь в силу профессионализма ей страшно хочется расположить на крышке рояля огромную чашу с душистым горошком и поставить три простых стебля дельфиниума в строгую синюю вазу на каминной полке. - Разумеется, могли бы, - сухо ответила она. - Когда? - Давайте встретимся с вами в городе, если так будет проще, предложил он едва ли не в дружеской манере - впечатление разрушал единственно враждебный блеск у него в глазах. - Положим, можно вместе поужинать во вторник. Вы живете в Кенсингтоне, верно? - Роми нисколько не удивилась его осведомленности, - Значит, вы даже знаете, где я живу, - с иронической усмешкой сказала она. Теперь в любую минуту можно ждать, что он назовет объем ее груди, талии и бедер! - Вы имеете преимущество передо мной, Доминик. Похоже, вы знаете обо мне всю подноготную, а я о вас не знаю практически ничего. Он смотрел ей в глаза настороженным взглядом, от которого ей стало не по себе. - Скажите мне, что вы хотите услышать, Роми, - с вызовом произнес он, - и я все вам выложу. Роми покачала головой, встала и разгладила на бедрах жакет. Какой смысл? Вопросы, которые она хотела задать Доминику, могли показаться примитивными, и потом, она подозревала, что уже знает ответы на них. А вопросы были вроде таких: "В тот день вы потеряли всякое уважение ко мне, да, Доминик?", "Доминик, все женщины в подобных обстоятельствах подпадают под ваши чары и так шокирующе ведут себя?" Он поднялся и дошел с ней до двери. - Позвольте мне Проводить вас к выходу, - сказал он, и в этот момент Роми пожелала невозможного. Если бы она сумела изменить прошлое! Если бы она встретила Доминика раньше, чем Марка! Или не встречала бы вообще... Но от неисполнимых желаний ей не будет душевного спокойствия. Остается полагаться лишь на свою решимость изгнать его из памяти. И ей придется найти способ этого добиться! В молчании они прошли через отделанный мрамором коридор, где эхом отдавались их шаги, в вестибюль. Перед входом под яркими лучами солнца стоял ее изящный черный автомобильчик. А вокруг зеленели летние лужайки - так тщательно ухоженные, словно некий преданный своему делу садовник поднимался при первых проблесках зари и стриг траву маникюрными ножницами. Вдоль боковой стороны дома из красного кирпича росли дельфиниумы всех оттенков синего - от самого темного индиго до самого бледного голубого. Буйно вьющиеся светлые розы, наполнявшие воздух своим нежным ароматом, весело взбирались по решетке, стремясь занять как можно больше места. Все это выглядело невероятно ухоженным и надежным. А еще это выглядело очень-очень по-английски. Роми машинально повернулась и подняла на него глаза, чтобы попрощаться, но ее деланная улыбка сразу увяла, когда Роми увидела, каким застывшим стало его лицо. Холодная, темная маска. Ну почему, подумала Роми с чувством, близким к отчаянию, почему он по-прежнему кажется мне реальнее, чем кто-либо другой? - Вам нравится? - неожиданно спросил он. - Что нравится? - словно эхо повторила она, утонув в гипнотическом серебряном пламени его глаз. Он полунахмурился, полуулыбнулся. - Дом, Роми, дом. Ей постоянно приходилось отвечать на подобные вопросы - и в этом тоже была ее работа. - Да, очень нравится, - медленно проговорила она. - Просто я не ожидала, что вы будете жить в таком доме. Его профиль выступал темным контуром на фоне выцветшей синевы послеполуденного неба. - Вот как? И почему? Роми без особой необходимости одернула свою шелковую тенниску, так что из-под жакета стала видна светлая полоска шириной с дюйм. - Ну, просто все здесь такое.., такое... - Слова замерли у нее на губах. Она не знала, как это сказать, чтобы не обидеть его. Хотя если вдуматься, то почему она должна щадить его чувства, когда он и не размышлял о том, что чувствует она? - Ммм? - вкрадчиво напомнил он ей в своем вопросе, как будто на самом деле дорожил ее мнением. - Давайте уж договаривайте. Искомое слово она обрела по наитию. - Такое сдержанное! Он прищурил глаза, как если бы выбор именно этого слова заинтересовал его. - А я, по-вашему, не такой? Она пристально смотрела на него, понимая, что ей задан провокационный вопрос - так это всегда, называлось. - Нет - я сужу по собственному опыту. К удивлению Роми, он при этих словах действительно вздрогнул, словно она его ударила. Так, рассердился, подумала она. Ну и что? Она, в конце концов, сказала лишь правду. - Тогда мне было бы очень неприятно разочаровывать вас нетипичным поведением, - проговорил он, кладя руки ей на талию. Роми велела себе не реагировать, и целых несколько секунд ей это удавалось. Но потом он наклонил голову так, что их губы почти соприкоснулись, а его горящие серебряным огнем глаза оказались прямо перед ее глазами. - Вы считаете меня несдержанным, да, Роми? - негромко протянул он. В таком случае постараюсь, чтобы вы переменили мнение. Он долго держал ее в напряжении, не прикасаясь к ней, и до слияния их губ прошла, казалось, целая вечность. Роми крепко зажмурила глаза и сказала себе, что не станет противиться его поцелую, потому что это только укрепит его решимость. Но и отвечать тоже не будет. Она сжала губы, впрочем, легкое как перышко прикосновение его языка положило конец благим намерениям, и губы ее открылись ему навстречу. Это было совсем не похоже на те безумные поцелуи, которыми они обменивались тогда в лифте, - те поцелуи были порождены желанием, вышедшим из-под контроля. Эти поцелуи были неторопливыми и несравненно более утонченными - медленное, опьяняющее нарастание желания, обещающее еще большее наслаждение. Ей надо очень быстро что-то предпринять, подумала Роми, иначе она окажется в такой же компрометирующей ситуации, как и пять лет назад. Только на этот раз она не сможет сказать, что виноваты ее молодость и неопытность. Стряхнув с себя его чары, Роми уперлась ладонями в атлетическую грудь Доминика, вместо того чтобы гладить его, как бы ей хотелось. - А вам разве не надо быть... - Она запнулась на этих словах и сделала глубокий вдох, чтобы прибавить себе сил - Я имею в виду... Кажется, вы говорили, что у вас назначена встреча? - Говорил и действительно должен быть на встрече, - ответил он. У него в глазах сверкал серебряный огонь. - Вовремя либо с опозданием - это уж зависит от вас. - По-моему, вовремя, - сказала Роми спокойным тоном, чему сама поразилась, ведь сердце у нее колотилось так отчаянно, будто готово было разорваться в любую минуту! - Итак, Роми? Из-за моего желания вы, может быть, решите отказаться от этой работы? Она холодно улыбнулась ему. Как будто от этого что-нибудь изменится! По его милости она заработала себе такой синдром беспокойства, какого хватит на несколько жизней и еще останется! Она уже давно обратилась бы к психиатру - если бы ей не претила мысль, что придется заплатить тысячи фунтов, только за то, чтобы поговорить о Доминике Дэшвуде! Возможно, единственный способ выбросить этого человека, как говорится, из сердца вон - это встретиться с ним лицом к лицу. Ее глаза стали цвета темной патоки. Роми расправила плечи, словно боец перед схваткой. - Отказаться от работы - сейчас? Вы, должно, быть, шутите! - объявила она решительным голосом. - Если вы думаете, что меня так легко испугать... - Ну, возможно, мое желание вас действительно не пугает, - негромко, с иронией сказал он. - А вот как быть с вашим, которое вы испытываете ко мне? Или вы сейчас притворитесь шокированной и будете отрицать, что получили от поцелуев столько же удовольствия, сколько и я? - Напротив, - холодно ответила Роми. - Вы чертовски хорошо знаете, что я получила удовольствие! Некоторых этот факт, вероятно, мог бы привести в отчаяние, но только не меня, Доминик. Потому что я, видите ли, не считаю ситуацию абсолютно безнадежной. Казалось, он был поражен. - Не считаете? - Нет, не считаю. Я буду рассматривать этот уик-энд, который мне предстоит провести здесь с вами, как своего рода сеанс терапии насыщения. Он слегка нахмурился. - Терапии насыщения? Роми энергично кивнула белокурой головкой. - Да. Ну, вы знаете! Когда у кого-то фобия - например, боязнь пауков, - то человека помещают в комнату, где сотни этих отвратительных существ! Наступила продолжительная пауза, а потом он откинул назад свою темноволосую голову и засмеялся. И Роми поняла, насколько он может быть опасен, если когда-нибудь решит испытать на деле хотя бы часть свойственного ему потрясающего обаяния. Наконец он посмотрел на нее сверху вниз - в глазах у него все еще плясали искорки смеха и удивления. - И как, срабатывает? - спросил он серьезным тоном. - Эта терапия насыщения? Она надеялась.., она даже ставила на это. - Совершенно определенно! - Ну, теперь остается посмотреть, оправдает ли метод ваши ожидания, Роми. Во всяком случае, эксперимент обещает быть интересным. Он открыл перед ней дверцу машины, и Роми опустилась на низкое сиденье, очень довольная тем, что у нее хватило ума надеть брюки, а не мини-Чобку. Но он все равно не сделал ни малейшей попытки скрыть заинтересованный взгляд, которым неторопливо прошелся по всей длине ее бедра, четко очерченного под тонкой тканью! Его глаза сверкнули, когда он нагнулся, чтобы поговорить с ней через опущенное стекло. - Значит, до вторника, - негромко сказал он. - Где мы будем ужинать? Я знаю два-три неплохих ресторана недалеко от вас... - Я тоже знаю! - возмущенно заявила она. - Ведь это я там живу! Или вы думаете, что если я женщина, то, значит, для меня сложно снять трубку и заказать столик? - Хорошо-хорошо. Заказывайте вы. - Он поднял руки, имитируя испуганную покорность. - Я преклоняюсь перед феминизмом и эмансипацией женщин, и перед всяким другим достойным делом, которому вы, без сомнения, отдавали силы в течение последних пяти лет. Роми бросила на него подозрительный взгляд. Она не могла побороть чувство, что он смеется над ней. - А вы, Доминик, случайно не сторонник дискриминации женщин? спросила она сладеньким голоском. Его глаза сверкнули. - Вам просто придется подождать и выяснить это, дорогая. - Боюсь, я буду слишком занята хлопотами о том, чтобы вашим гостям было весело, и мне будет некогда обращать внимание на вас и ваши манеры, Доминик! Он с сожалением покачал своей темноволосой головой. - Вы говорите с таким жаром, - вздохнул он. - Жаль, но ведь мы оба знаем, что в вашем случае тут одна бравада... - Что вы хотите этим сказать? - резко спросила она. Он пожал плечами. - Что в душе вы жаждете вернуться к сложившемуся стереотипу поведения, не правда ли, Роми? И упасть в мои объятия самым что ни на есть покорным образом! - Вы что, специально прибегаете к таким возмутительным заявлениям, чтобы заставить меня повернуться и уйти не оглядываясь? Он озадаченно посмотрел на нее. - Ну и зачем мне это, по-вашему, нужно? - Затем, что вы все еще не можете объяснить, почему наняли меня, сказала Роми. Заметив на его лице протестующую мину, она выразительно покачала своей белокурой головкой. - Да бросьте вы эту чушь, что я лучше всех в своей области... - Но вы на самом деле лучше всех, - сказал он, растягивая слова в свойственной ему манере. - Я знаю, - ответила она, решив не прибегать к ложной скромности. Впрочем, разница между мной и моими конкурентами не так уж велика. Вы-то точно ее не заметили бы. - А вы объяснили себе ваши мотивы - почему вы здесь? - негромко парировал он. - Разумеется. - Она улыбнулась. - В основном это любопытство. И желание очистить от вас свой организм. - Сказано лаконично, - признал он, криво усмехнувшись. - И полностью совпадает с моими причинами... Хотя подозреваю, что наши методы достижения цели могут сильно различаться. Ну, - он улыбнулся мрачновато-чувственной улыбкой, которая буквально парализовала Роми, - заехать за вами около восьми во вторник? - Не надо. Я сама вам позвоню. - Роми с громким щелчком включила зажигание, стараясь избавиться от мучительного чувства неутоленности, которое он в ней вызывал. - И знаете, Доминик, я вполне способна встретиться с вами в ресторане! Прошли те времена, когда женщины дома ждали, чтобы их забрали - словно бандероль на почте! - С этими словами она нажала на педаль акселератора сильнее, чем обычно. Колеса прорыли две небольших борозды в гравийном покрытии, и машина под визг шин понеслась по аллее к выезду. Доминик едва ли что-нибудь замечал вокруг. Он просто стоял, наблюдая за маленькой черной машиной, пока она не скрылась из виду, а лицо его потемнело и застыло, превратившись в жесткую маску. Уже много лет его так сильно не возбуждала женщина - пять лет, чтобы быть точным. Он неловко переступил с ноги на ногу, ощутив напряженную, пульсирующую боль своего желания и предвкушая тот сладостный и долгожданный момент, когда Роми Солзбери будет наконец лежать под ним, вскрикивая от наслаждения...