Питер поручил ей выполнять обязанности по осеннему учету только для того, чтобы отвлечь от мыслей о Уияльме, но он сказал, что с радостью разрешит ей заняться этим, и она поверила.
Каждый вечер он возвращался с охоты, весь перепачканный грязью и ликующий, приносил ей оленя или вепря для засолки и запаса на зиму. Сора понимала, что демонстрация этих мужских даров предназначалась не для нее. Это делалось ради Мод, которая стояла рядом с Сорой и выражала подобающее восхищение кровавыми кусками мяса, брошенными Питером к их ногам. Вспыхнувшая любовь между господином и служанкой превратилась в устойчивый костер, дарящий постоянное тепло красных углей и вспыхивающий изредка языками гнева. Питер и Мод были поглощены друг другом, и Соре было завидно, одиноко и стыдно.
Мод перестала крутиться вокруг нее со своими вечными ухаживаниями, Питер рассеянно оказывал ей элементарные знаки внимания, мальчики были постоянно поглощены заботами молодых воинов, а Уильяма не было.
Лишь только Була продолжал бдеть рядом с нею, плюхаясь своей огромной мордой Соре на колени, когда она сидела, и путаясь у нее между ногами, когда она гуляла. Слуги шутили по поводу его преданности во время суеты с окончанием осенних работ до наступления первых заморозков.
Она мысленно вернулась к необычному поведению Булы на тропинке. Дура, корила она себя. Глупая, глупая девица. Погрузиться до такой степени в собственное несчастье, что не понять собственного же пса. Если бы она была более внимательна к собаке, то сидела бы сейчас дома в Берке, прильнув к камину, а не к камзолу, по которому прыгают блохи.
Дома, улыбаясь на Мод и Питера; дома, дожидаясь возвращения Уильяма.
Дома, поджидая, когда загонят Булу и он обрушит на нее свою преданность и любовь. Ругать его за то, что он шныряет под ногами. Смеяться, когда он лупит в восторге лапами, если она щекочет ему ребрышки.
Если бы она была внимательна к псу, то сейчас бы он жив, а не валялся бы приманкой для червей в лесу. Ей хотелось оплакать Булу, однако слезы не шли из глаз. Вина ее была слишком глубока, а боль слишком свежа. Ее план требовал размышлений, а не чувств. Она уже однажды предала Булу; она не предаст его вновь, не сумев убежать и отомстить за его гибель.
Сора беспокойно покачала головой. Николас хочет превратить ее в беспомощного, слабовольного человека. Он хочет, чтобы она была предана тут забвению, устрашилась и взмолилась отпустить ее, а она не даст ему ничего из того, что он желает. Ничегошеньки.
Сырость тут не пузырилась по стенам; грязь оказалась сухой пылью, сочившейся сквозь пальцы Соры. Вероятно, это был известняк, поскольку замок располагался высоко над океаном, а этот край Англии был знаменит своими белыми скалами. Даже если Уильяма сюда сбросят, он, наверно, не разобьется.
Господи, сделай так, чтобы Николас разрешил ему спуститься по лестнице. Господи, сделай так, чтобы Николас любым способом спустил сюда Уильяма.
Даже если Уильям будет ранен, когда очутится в ее темнице, она по крайней мере будет знать, что он не мертв. Даже если он поранится при падении, он останется все тем же Уильямом, достаточно сильным для того, чтобы одолеть всех их врагов.
В те жуткие секунды, когда Николас душил ее и ей казалось, что с жизнью ее покончено, Сора поняла, что Уильям способен спасти ее. Когда грудь готова была лопнуть от распирающего ее воздуха, Сора поняла, что вместе с Уильямом они смогут уничтожить этого демона.
Если бы только Николас клюнул на хитрость и привел бы к ней Уильяма. Мольба, обращенная к Николасу, чтобы Уильяма не сажали в тюрьму вместе с ней, была слабым ходом, но в том измученном состоянии ничего лучшего ей в голову не пришло. Она пожаловалась, что Уильям слишком многого ожидает от нее, и в этом доводе коренилось достаточно правды для того, чтобы Николас поверил ей. Только бы он не слишком сильно задумался над этим. Если бы только он уверил себя, что положение его настолько неуязвимо, что он может позволить соединить их.
Николас производил довольно жуткое впечатление. Сора рассмеялась про себя. Как же ее пронесло мимо истины? Николас был одержим. Все в нем кричало об этом. Как же она не смогла этого распознать? Создавалось впечатление, что в нем живут два человека, и оба - дьявольски умны. Дитя, сидящее в нем, жаждало любви, родитель защищал это дитя.
Достаточно ли он одержим для того, чтобы свести Уильяма и Сору вместе? Возможно. Достаточно одержим для того, чтобы убить их, полагая, что это сойдет ему с рук? Без сомнения. Именно это и страшило, именно это поднимало ее над отчаянием. Для того бы вырваться из ловушки, ей с Уильямом надо объединить свои силы и стать столь же мощными, как буря, которая волнует море. Сейчас, когда Сора сидела на полу своей темницы, в груди ее разгоралась ничем не подкрепленная надежда.
Она обнаружила в себе огромное желание жизни процветания, поиска решения проблемы, которая стала между ней и Уильямом. Когда появится Уильям, она будет собрана, требовательна, решительна. Он будет знать, что им надо конкретно сделать, и они это сделают. Он найдет здесь не дрожащую сломленную женщину, умоляющую мужчину спасти ее. Он найдет здесь Сору, свою спокойную, сообразительную, обстоятельную жену.
Как следует ей поступить в первую очередь? Изучить все. Найти оружие. Придумать способ сделать лестницу. Приготовиться к тому, чтобы помочь Уильяму и быть вознагражденной тем восхищением, в которое он придет от ее способностей.
Кивнув головой, Сора поднялась на ноги и отряхнула от пыли свою юбку.
***
С каким-то торжеством грохнула дверь над головой. Сора очнулась из своего полузабытья и поняла, что появился ее Уильям. По одному лишь этому звуку Соре стало ясно, что Николас захватил Уильяма, что Николас счастлив и что Николас оставит их вдвоем. Она с благодарностью закрыла глаза, однако от слов Уильяма они широко раскрылись.
- Я туда не полезу.
Свернувшись калачиком на земле, на которой она провела ночь, подоткнув под ноги для тепла юбку, Сора придвинула поближе камзол Бронни. Энергия, с которой протестовал Уильям, усиливалась за счет какого-то непонятного Соре момента. Задрав голову, она прислушалась, пытаясь догадаться, в чем тут дело.
- Не пойдешь? - насмешливо переспросил Николас. Очень хорошо. Оставим твою супругу там в одиночестве.
- Сора там? Ах ты, мерзкий...
- Она там в безопасности,- возразил Николас с самодовольной любезностью. - В безопасности от того жуткого мужлана, который предложил ей свое сердце.
- От какого? Ах, от тебя.
Уильям заявил это настолько равнодушно, что Николас начал брызгать слюной. Наслушавшись жалоб безумца, он произнес:
- В самом деле, друг мой, ведь не ожидал же ты, что она будет изнывать по тебе после того, как у нее был я?
С ехидством червя, который проедает сердцевину спелого яблока, Николас заметил:
- Она не слишком довольна и тобою, друг мой. Она особо просила меня держать тебя подальше от нее. Да, разве это не удивляет тебя? Что кто-то избегает твоей чрезмерной добродетели? Что не каждая женщина желает отдавать себя, свое тело и душу тебе?
- Ублюдок.
- О, мне все известно о вашем несчастливом браке. Поплакав, твоя жена становится довольно болтливой.
Сора услышала, как Уильям рванулся вперед, а Николас разразился визгливым хохотом, окрашенным волнами безумия.
- Ты связан, Уильям. Ты - пленник. Ты вошел в мой замок один, вооруженный только собственной гордыней. Бейся, сколько тебе вздумается, эти путы никогда не спадут с твоих рук.
- Почему она плакала?
- Плакала в лесу. Развела там сырость. Подумай сам, что мне оставалось делать? Я принял ее под свое крылышко и привез сюда. Для того, чтобы защитить.
Сора представила самодовольную улыбку Николаса и съежилась от такого поворота событий.
Уильям долгое время ничего не говорил, после чего взорвался:
- Если моя жена не желает, чтобы я сел в темницу с ней, то пусть довольствуется обществом крыс, я в таком случае спускаться не желаю.
Сора поняла, что Уильям разгадал ее уловку. Она поняла это по фальшивой убежденности его голоса: фальшь прозвучала настолько отчетливо, что Сора забеспокоилась, как бы это не заметил и Николас. Даже более того - она забеспокоилась из-за прозвучавшей в голосе Уильяма нотки страха. Что происходит с ним.
- Не желаешь спускаться вниз? Она не желает быть с тобой,- промурлыкал Николас.- Чего же еще желать мне? А какое может быть еще желание у тебя, кроме как разобраться со своей семейной жизнью перед смертью?
- Да ее там, наверно, и нет,- упирался Уильям борясь со слугами, державшими его.- Она не произнесла ни единого слова.
Сора встала и подошла прямо под люк.
- Николас, вы же обещали мне.
Николас расхохотался, а Уильям проревел:
- Уйди!
За этим последовал глухой удар, скрежет, и Сора успела вовремя отскочить в сторону. Уильям рухнул к ее ногам, как раненый орел. Взвилась пыль, и Сора рванулась к нему. Уильям хрипел, задыхался, и она опустилась рядом с ним на колени.
