- Да как вам могло только прийти в голову сделать мне подобное предложение?
- Но ведь мне не "пришло в голову" то, как вы отвечали на мои поцелуи, - помрачнев, возразил он.
Лили зарделась от стыда и возмущения. Только потому, что она одна-одинешенька в целом свете и вынуждена работать, отбиваясь от грубых шуточек и грязных предложений окружавшей ее солдатни, Калеб позволил себе считать ее шлюхой. Душа ее разрывалась от обиды, но она нашла в себе силы промолвить холодным тоном:
- Мне кажется, нам лучше вернуться поскорее в город.
Калеб собрал все пожитки, поставил корзинку под сиденье и помог Лили взобраться в коляску. Надев шляпу, он уселся подле девушки и принялся разбирать вожжи.
А Лили снова предалась мечтам, эта склонность развилась у нее во время трудного, полного горя существования в доме Соммерсов. Мечты помогали ей смотреть с оптимизмом на окружающий мир.
И вот уже ей представилось, что Калеб стал думать о ней как о леди, и что ей не придется расставаться со своей землей. Она живо вообразила себе, как они поселятся здесь и как она будет приносить ледяную воду из ручья работающему в поле Калебу. Вместо этого ужасного мундира на Холидее будет простая рубаха, ворот которой он распахнет из-за жары, и открытая мускулистая грудь будет покрыта золотистыми волосами, слегка влажными от пота...
Лили с трудом заставила себя вернуться к действительности. Калеб вовсе не оказался джентльменом, а кроме того, он ясно дал понять, что ни за что не станет фермером. Да и в любом случае - она слишком плохо знает этого человека, чтобы строить какие-то планы, так или иначе связанные с ним.
Когда Калеб с Лили подъезжали к меблированным комнатам, миссис Макаллистер уже поджидала их на крыльце, чинно сложив руки на белоснежном переднике. При виде коляска она премило улыбнулась я колобком скатилась со ступеней им навстречу.
- Вы не заглянете к нам часиков в семь на ужин, майор? - осведомилась она, не удостоив Лили даже взглядом.
Если бы Элмире пришло в голову поинтересоваться мнением своей постоялицы, Лили постаралась бы отговорить хозяйку от этой затеи. Девушке была невыносима мысль о том, что придется весь вечер провести в обществе Калеба Холидея, обращавшегося с ней как с потаскушкой.
Оставалось утешаться лишь тем, что иногда приходится терпеть присутствие людей, подобных Калебу, вроде как принимать касторку для здоровья.
- Я буду весьма польщен, - отвечал майор, уважительно сняв шляпу. Затем он обошел вокруг коляски, дабы помочь Лили спуститься наземь. - Благодарю вас, миссис Макаллистер.
Лили покраснела и затрепетала от прикосновения его сильных рук к своей талии. Стараясь не встречаться глазами ни с хозяйкой, ни с Калебом, девушка сухо поблагодарила его за прогулку и, попросив прощения, заторопилась в свою комнату.
Лили собиралась поставить чайник на плиту, когда на кухню заявилась Элмира Макаллистер.
- Какой милый молодой человек, - воскликнула она, не забывая при этом проверить целостность подвешенного под потолком окорока. - Тебе ни за что не найти себе лучшую партию, чем майор армии Соединенных Штатов, Лили Чалмерс.
Лили со вздохом уселась на табуретку в ожидании, когда закипит чайник. Гордость не позволила ей признаться в том, что Калеб ищет в ней не жену, а любовницу.
- Я не ищу мужа, миссис Макаллистер, тем более такого властного, как Калеб Холидей.
- Гм, - пробурчала в ответ миссис Макаллистер. - Если и есть на свете юная особа, нуждающаяся в том, чтобы за ней присматривал добрый супруг, так это ты, Лили Чалмерс.
Лили молча проглотила обиду. Девушка не могла понять, чем заслужила столь нелестный отзыв о себе. Она сама себя содержит, выполняет все требования хозяйки комнат, аккуратно и в срок платит ей за стол и кров, не суется в кухню позже восьми часов вечера и не разбрасывает в ванной комнате грязные полотенца, как это постоянно проделывают постояльцы мужского пола.
Миссис Макаллистер явно испытала разочарование оттого, что Лили не стала ввязываться в склоку. Она потыкала пальцем в выставленный на подоконник остывающий пирог и переставила его на стол.
- Каждая девица должна уметь извлечь максимум пользы из того, чем угодно было наградить ее Всевышнему, будь то мозги или смазливая внешность.
Лили молча ждала, что последует дальше.
- У тебя неплохая внешность и фигура, - продолжала своя наставления почтенная матрона, ловко разрезая пирог на восемь равных частей. Вообще-то их обычно бывало двенадцать, но на сей раз Элмира решила произвести впечатление на Калеба Холидея. - Если ты не будешь дурой, то сумеешь окрутить майора.
- Зачем?
Лили недоумевала, почему Макаллистер проявляет такое рвение. Конечно, Калеб весьма привлекателен внешне, он молод и хорошо воспитан. Но Элмира видела Лили в обществе и других приятных молодых людей, однако никогда не заводила подобных разговоров.
- Ты еще слишком мало прожила в Тайлервилле, чтобы понять это, многозначительно сказала хозяйка. - Холидей происходит из весьма знатной семьи с восточного побережья, Лили. Та, что станет его женой, получит все: деньги, положение в обществе, почет.
Лили едва не вскочила от гнева. Все это Калеб подарит женщине, которую он сочтет достойной носить его имя и рожать его детей. Ну что ж, сама Лили, конечно, не может похвастаться положением в обществе или богатством, но зато у нее есть чувство собственного достоинства. Она еще не совершила в своей жизни ничего предосудительного, кроме того, что дважды позволила Калебу поцеловать себя в губы и испытала при этом удовольствие. Да к тому же об этом все равно никто не знает.
- А как насчет любви? - осведомилась Лили у хозяйки. - Разве то, что я не люблю этого мужчину, ничего не значит?
- Ты слишком рано пытаешься об этом судить, - возразила та. - Я знаю множество браков, которые начинались просто с хороших отношений, а любовь появлялась лишь по прошествии многих лет. К примеру, наш брак с мистером Макаллистером. - Она грустно вздохнула. - Я вышла за него замуж, потому что так хотел мой папа: у Макаллистера была весьма приличная ферма, прямо по соседству с нашей, - ты ведь знаешь, но потом я привязалась к своему супругу всем сердцем, Лили. Всем своим сердцем.
Лили удивилась не на шутку. Она и не подозревала, что на такие чувства Элмира Макаллистер способна.
- Вы, наверное, очень тоскуете о нем, - с сочувствием произнесла девушка.
Миссис Макаллистер лишь молча печально кивнула, но уже через мгновение овладела собою и снова стала собранной и напористой дамой.
- Я не из тех, кто сохнет от тоски, - резко заявила она и удалилась с кухни, оставив несколько растерянную Лили наедине со вскипевшим чайником.
Налив себе чаю, добавив в него сливок и сахара, девушка поднялась к себе. Там она устроилась у маленького обшарпанного столика, стоявшего возле окна, взяла бумагу, перо и чернила и быстро составила очередное письмо в городской архив еще одного городка на Западе. За все эти годы Лили отправила, наверное, не меньше тысячи подобных писем - не только в архивы, но и в редакции всех газет, которые выходили в городах Западного побережья, но так ни разу и не получила ответа.
Казалось, никто не знал ничего о местопребывании Эммы и Каролины Чалмерс.
Временами Лили начинало казаться, что ее сестры уже давно умерли. Их могла скосить какая-нибудь болезнь вроде холеры или дифтерии, как Исидору. Их могли убить индейцы во время набега, их могло смыть при разливах рек...
- Стоп, - скомандовала себе Лили. Каролина и Эмма живы и здоровы, она чувствует это сердцем. Если только она подольше останется в Тайлервилле или возле него, одна из сестер обязательно разыщет ее, как в детстве, когда она поджидала их возле перекрестка или почты.
Вот только с годами в это верилось все труднее. Уже не в первый раз Лили в голову приходила мысль, что, возможно, ее родные сами не хотят воссоединяться с ней. Вполне вероятно, что у сестер есть мужья и дети, и в их занятой жизни нет места для когда-то потерянной сестры.
А может быть, они попросту забыли о ней или давно считают умершей.
И Лили мысленно снова вернулась в прошлое.
***
- Если ты умрешь, никто не будет плакать, - говорила Исидора, наливая из китайского фарфорового чайника в кукольную чашку настоящий чай и заливая им весь полированный кукольный столик. Исидора была очаровательной девочкой, такой же красивой, как ее куклы с их золотистыми локонами и глазами василькового цвета.
У девятилетней Лили от голода громко забурчало в животе, и она нарочно шумно отхлебнула из чашки, чтобы заглушить этот звук.
- Не делай так, Алва, - стукнув Лили по руке, недовольна одернула ее Исидора. Она называла сироту именем, которое когда-то придумала сама и которое Лили ненавидела. - Ты хрюкаешь, как свинья. Делай вот так, как я. Я не думаю, что на твои похороны кто-нибудь вообще придет.
