нул и ответил,- ладно, Митяй, будь. Нэльку поцелуй и не обижай. И повесил трубку. Как-то все неловко получается, но делать нечего, - таковы сложности ситуации.
Пришла Нэля и Митя сообщил ей о звонке Спартака. Что он извинялся, не оставили ли они чего, передавал привет и хотел зайти дня через два...
Время шло, а он так и не звонил Вере и теперь уже не позвонит. Разве за сигаретами сбегать? Но они у него есть. А если спря
тать?
Митя тихо прошел в спальню, достал из столика сигареты и сбросил их под кровать. Потом вошел в кухню спросил: Нэль, ты сигарет моих не видела?
Она ответила, - нет, а что, кончились, что ли? Так ты сказал бы мне...
- Я думал есть... - С неудовольствием протянул Митя, - придется бежать, а так неохота...
Нэля тут же вызвалась, - она чувствовала себя несколько виноватой, что так обзывала невиновного Митю, - но Митя возмутил
ся: еще чего! Ты мне за сигаретами бегать будешь!
Сценка, считал Митя, была разыграна на пять с плюсом. Он отправился за сигаретами, с двушками в кармане. Было около шести.
На работе у Веры никто не отвечал. Он позвонил домой, подошел ее брат, недовольным тоном спросил: кто? Митя приосанился и официально попросил передать, что звонит Вадим Александрович.
- Ее нет, - бросил братец.
Тогда Митя сообщил, что будет звонить ей завтра на работу, просьба передать. Где она? - Неизвестно...
Может, нашла кого?..
Митя поплелся домой и весь вечер маялся у телевизора.
Нэля стирала его шмотки, вбегала иногда, несердито ругала его за то, что обнаглел, - ничего своего не стирает! Но видно было, что и стирка митиных вещей доставляет ей удовольствие. А его удовольствием было воспоминание о прошедшем вечере...
Следующий день проходил в хлопотах, Митя несколько раз пытался дозвониться до Веры - но не мог: ее глухо не было. Он поехал домой, уже с билетом на завтрашний рейс, бумагами из МИДа и с горя лег спать.
Нэля ходила на цыпочках, чтобы его не разбудить, но Митю как подкинуло часов в пять. Он посмотрел на часы и ему показалось, что двенадцатый час!..
Он было уже хотел закричать: Нэля, почему ты, черт побери! меня не разбудила! но присмотрелся и увидел, что только пять. Не думая и не раздумывая, он сказал Нэле, что едет в издательство. Ему звонили вчера. Там идет сборник его стихов и срочно надо читать сверку. Нэля смотрела на него странным взглядом. - Митя, - сказала она, - неужели это так срочно? В конце концов, я прочитаю...
Он разорался, что никто не считается с его творчеством, все думают, что это детские забавы, на которые можно плевать, а может быть, это и есть его настоящая жизнь!.. И всякое подобное кричал Митя.
Нэля замолкла и подумала, что Митя очень нервный и что работает он в сложной сфере, опять один тащится в Америку, которая Нэле не нравилась, кроме магазинов, конечно... Надо с Митей обращаться нежно и внимательно. Пусть он съездит в это свое издательство, проветрится, людей посмотрит, себя покажет... Что она к нему вяжется?.. Завтра он улетает.
- Иди, - сказал она, - ради Бога, мне-то что. Я думала ты отдохнешь дома, я пироги поставила, твои любимые буду печь, с капустой.
Он чмокнул ее в головку, сказал шепотом, постарался сексуальным: спасибо, милая... И умчался. С Фишкой.
У редакции он был за десять минут.
Но в здание вход был по пропускам и он топтался с одной розой алого цвета ( успел ухватить на рынке у Белорусского) у входа, - то ли жених, то ли молодожен, то ли ждущий начальство женского полу подхалим. Выйдет же она хоть когда-то?
Люди в основном выходили, - Веры не было.
Он сбегал на угол и позвонил из автомата. Ответил мужской голос, а вдали слышны были какие-то крики, смех...
Митя ничего не сказал, а подошел к двери и, заглянув вовнутрь здания, увидел тетку в будочке, типа вахтерши или контроля. Он подошел к будочке и попросил: извините пожалуйста, но мне нужна срочно комментатор Вера Полянова, я из МИДа, - он вынул свой шикарный пропуск и у тети стало и уважительным и еще более официальным, - лицо, - мне она нужна по важному делу, видите, я еду на день рождения, но мне даже пришлось заехать... Прошу вас...
Такой он нанес мутоты.
Тетка кивнула и позвонила. Там ответили. Она все сказала и вдруг посмторела на Митю и замялась: не знаю я... Молодой. Из Ми
да говорит и документ есть. Ладно ( там спрашивали, каков тот,
кто ждет Веру, и вахтерше не хотелось его унижать, она и опустила основной его признак - небольшой рост...), скажу... Обождите,
- обратилась она к Мите.
А время неслось, меж тем.
Через несколько минут из двери выскочил парень и, оглянувшись, увидел Митю у Фишки и как-то замедленно подошел. Парень был симпатичный, совсем молодой и несколько навеселе.
- Это вы из МИДа? - спросил он.
Митя кивнул.
Парень несколько замялся, но верх взял винный дух и он сказал: знаете, у нас сегодня день рождения двойной, - справляем. Все собрались в кои-то веки... А вам Вера нужна?
- Очень нужна. - ответил Митя. Хотел еще сказать, - по срочному делу, но постеснялся: парень был пьяноват, да и у Мити с его розой, которую он все держал в руке, вид был отнюдь не деловой.
Парень как-то рысьим газом осмотрел его и вдруг сказал: мы ее не отпустим. Она нам самим нужна. Но если вы заплатите выкуп... мы ее продадим, так и быть!
Сначала Митя хотел возмутиться такой наглостью, но понял, что он будет выглядеть замшелым дураком перед этим совсем молоденьким парне, скорее всего - операторе, и спросил: сколько?
Парень опешил, потому что сболтнул за так, ну, десять процентов за то, что важный хмырь купит бутылку и его можно будет провести... Но так? И парень назвал , как он считал, колоссальную сумму: пятьдесят...
Хмырь ни слова не произнес, полез в карман клевого синего велюрового пиджака и достал деньги: пожалуйста, - сказал он, - может быть, еще?
Парень - оператор ( Митя верно угадал его профессию и возраст: девятнадцать) схватил деньги, крикнув на бегу, - спасибо!
- и исчез. Митя волновался так, как, пожалуй, не волновался, ожидая Анну Шимон на ньюйоркской стрит...
И тут появилась Вера, которую за руку вел парнишка.
- Вот,- сказал он, - получайте покупку!
Ему жутко нравилась эта игра и нравился это красивый иностранного вида человек, роскошно одетый. Вера увидела Митю и сразу пошла к нему. Парень крикнул: о,кей! - и растворился в коридоре.
Вера спросила с улыбкой, - ты теперь меня уже покупаешь?
Митя пожал плечами: а что делать? Если тебя так не выпускали. Поедем?
Она кивнула. Они сели в машину и помчались, куда митины глаза глядели или не глядели, но он вспомнил одно место...
А Нэля уже начала печь пирожки, - на дорогу, - и пирог, - на ужин. Митя должен скоро приехать, - не в двенадцать же они заканчивают работу?.. Хотя она не знает редакций... Она ничего не знает. Это вдруг ее огорчило и она, сев на стул, руками в муке стала утирать слезы, внезапно закапавшие из глаз. Бедная Нэля.
Бедные - все...
- Это мой Фишка, - любовно сказал Митя, когда они подошли к машине. Привет, Фишка, - откликнулась Вера, - твой хозяин с тобой дружит?..
Подобным вступлением Вера как бы заявляла, что сегодня она не хочет ничего помнить, - белый чистый лист я накануне отъезда.
Митя потихоньку вздохнул: с такой Верой каши, как говорится, не сваришь никакой. Все окончится светским трепом, А ему хотелось найти и сказать какие-то очень важные слова, чтобы она ждала его опять так, как те три года.
Но она задала форму общения и Мите ничего не оставалось, как покориться. Будто позади ни обид, ни страстей... а впереди - синее море и белый океанский лайнер.
Он взглядывал на нее время от времени и видел, что лицо у нее довольное и как бы тайно улыбающееся, и подивился тому, как мгновенно она может меняться.
Вчера - это была несчастная, глубоко любящая женщина, сегодня
- веселая юная девица, у которой на уме разве что - флирт, не более. Это и обнадеживало как-то, а вроде бы наоборот - толкало в пространство никаких отношений... Он решил везти ее на Лосиный остров. Там сейчас никого нет и они смогут побыть там. Но с сегодняшней Верой вряд ли что получится. Она забыла, что он завтра улетает?..
Она не забыла, ничего не забыла, но сказала себе: не будь расхристанной дурочкой, каковая ты есть. Таких перестают любить. Таких бросают. С такими не считаются. О таких забывают через минуту, как перестают видеть. ... Не-ет, Митенька, любимый, с тобой нельзя быть честной!.. Она будет сегодня тверденькой и кусачей, как железка на морозе. Дотронься - и прилипнешь навеки, а
станешь отдирать, - отдерешь с кровью и мясом. Вот так уж, прости милый...
И Вера часто смеялась на любое почти слово, закидывая на красные подушки Фишки апельсиновые волосы. Митя видел ее белую, длинную, с длинными пальцами руку, которая плавно двигалась в
пространстве машины: то поправляла притемненные очки, то барабанила по стеклу, то закладывала рассыпающиеся волосы за ухо. Рука эта не делала только одного: не обнимала Митю, не брала его за руку, не дотрагивалась до него никак.
