тем, чтобы предаться любовным порывам. Вся романтика разом выветрилась из головы! Теперь ей хотелось лишь одного: вытрясти из него всю возможную правду. Она достала смартфон и уже собиралась набрать его номер. Как вдруг в спальню просунулась недовольная мамина физиономия.
— Ты хоть бы разделась! — упрекнула она, — Поела бы по-человечески!
— Щас, подожди, — откликнулась Ира.
Мама вздохнула:
— Тогда сама разогреешь! А я прилягу, пойду.
Ира взглянула на мать. Последняя фраза её насторожила, и сердце забилось быстрее.
— Что-то болит? — поинтересовалась она.
— Да, погода, наверное, — мама привычно махнула рукой.
Она родила Иру поздно, когда уже потеряла надежду. Долгожданный ребёнок обессилил её организм. Тяжёлые роды оставили много «побочек». Но мама всегда говорила, что оно того стоило.
— А дышать тяжело? — обеспокоилась Ира.
Мама сделала вдох:
— Вроде нет, а чего?
— Да так, — ответила Ира, пытаясь прогнать нехорошие мысли.
Мама хотела уйти, но она не позволила.
— Мам! А вас тестировали на работе? — спросила, вспомнив, как у них в институте проводили глобальный анализ. В тот день они с Машкой долго смеялись над тем, куда лучше засовывать ватную палочку.
Мама пожала плечами:
— Да вот, только на днях.
— И что сказали? — торопливо добавила Ира. Результаты её теста были записаны мелкими буквами в бланке.
«Не обнаружено», — гласила бумажка. Что именно «не обнаружено», Ира не знала.
Мать прислонилась к стене. Её светлые волосы были собраны в хвост на затылке, отчего голова казалась совсем миниатюрной. Возраст уже разбросал у неё по лицу свои метки. Но она никогда не стеснялась его, называя без тени смущения. И потому в свои пятьдесят могла бы дать фору сорокалетним.
— Сказали, что будем выходить сверхурочно. Работать некому! — пожаловалась она.
— Да я не про это! Что с тестом? — раздражённо спросила Ира.
Мать нахмурилась, вспоминая:
— Да наверное все хорошо. Иначе бы они меня не пустили на работу. Вон в соседнем цеху заболела одна, и закрыли весь цех.
Их комбинат был у всех на слуху. Ещё бы! Кондитерский цех выпускал изумительный перечень деликатесов. Так что, на зависть всем сладкоежкам, у них дома всегда были свежие пряники, нежнейший зефир, пастила и печенье. Странно, что при таком обилии вредных продуктов, они оставались худыми.
— Ладно, я в душ, а потом буду ужинать, — ответила Ира и нажала «свернуть».
Браузер съехал вниз, открывая рабочий экран. На котором, во всю ширину ноутбука, красовалось их с Лёшкой совместное фото. Забавное селфи на фоне кирпичной стены, где он, вцепившись ей в шею зубами, изображал графа Дракулу. Мать передумала уходить.
— Так вот он! Мой будущий зять, — она подошла и с улыбкой уставилась на экран. — Красивый жених.
— Он мне не жених! — сказала Ира, мрачнея.
Горечь опять поднялась изнутри, и в глазах защипало.
— Поссорились что ли? — участливо поинтересовалась мама.
Ира с обидой взглянула на фото.
— Мы расстались, — сказала она и закрыла экран, решив завтра же поменять обои на рабочем столе.
Но, впервые прозвучав, эта фраза таким болезненным эхом отозвалась внутри, что сдержать слёз было практически невозможно. Ира всхлипнула, сжимая горячие веки.
— Ну, туда ему и дорога! — осуждающе бросила мама, — Другого найдёшь! Вон ты у меня какая красавица.
Сказав это, она распустила ей волосы. И, как в детстве, принялась их расчёсывать пальцами.
— Не вздумай рыдать по нему. Он этого не заслуживает! — велела мама.
Ира вытерла щёку рукавом своей кофты:
— Но ты же не знаешь его.
Мать улыбнулась. Её ладонь мягкими движениями гладила Иру по голове.
— Что ни делается, всё к лучшему, — говорила она.
Стало чуточку легче. Казалось бы, эта банальная фраза расставила точки над «й»…
Ира больше не плакала. Стоя в ванной, она смывала горячей водой накопившийся за день тяжёлый осадок. И напевала под нос:
«I heard that you're settled down,
That you found a girl and you're married noооооw,
I heard that your drеееееeams came true,
Guess she gave you things I didn’t give to yoиииииu 1».
Она прошлась кусочком скользкого мыла у себя между ног, намылила плоский живот. Когда ладонь достигла груди, то в голове промелькнул эпизод. Так незаслуженно ею забытый! Песня в её исполнении оборвалась, обмылок выпал из рук…
Подумать только, на какие несусветные глупости может толкнуть человека обида. Ира вспомнила, что учудила, будучи в состоянии аффекта! Вспомнила луч фонаря, осветивший её выше пояса. Вспомнила голос соседа, возникшего из темноты, и машинально прикрыла голые груди. Оставалось надеяться, что этот ботаник не успел ничего рассмотреть.
Подобно сигналу воздушной тревоги, паника нарастала постепенно. Сирены скорой помощи и полиции звучали во всех концах города. Каждый день кто-нибудь умирал! Люди, озлобленные и перепуганные, стали бояться любого шороха. В СМИ эту болезнь называли «гендерным вирусом». Никто не знал точных симптомов! И потому банальный кашель в очереди за хлебом становился поводом для скандала, и иногда — и для драки. Никто не знал, отчего болезнь убивает именно женщин. Возможно, природа и впрямь решила сравнять счёт? Но, похоже, что ситуация вышла из-под контроля.
Лёшкины прогнозы сбылись. Карантин объявили. Правда, количество жертв к тому времени уже исчислялось сотнями. Кондитерский цех перестал выпускать продукцию. Мама сидела дома и целыми днями смотрела новости. Она ругалась на телевизор, на власть и на цены.
А однажды сказала Ире:
— Езжай-ка ты к папке.
Она так и застыла с разинутым ртом.
— В смысле, ты меня выгоняешь? — уточнила, глядя на мать.
Та сидела, сложив на груди руки так, будто уже всё решила, и чемоданы стоят у двери.
— Конечно! У них-то там вакцинируют, вон, — мать кивнула в экран телевизора.
Ира даже не посмотрела. С недавних пор она стала ненавидеть этот болтливый «ящик».
— От него нет вакцины! — возразила она и ушла в спальню.
В институте всех обязали установить себе приложение, чтобы учиться дистанционно. Но никто не учился! За то чаты работали круглосуточно. Там тусовались, влюблялись и спорили. Кого-то банили! И тогда он уходил создавать свой собственный чат.
Эльдар чаще всего появлялся в «преподавательском». Она написала об этом Машке, но та не выразила желания присоединиться. Вообще, вытянуть подругу на разговор было почти невозможно. И поэтому Ира ходила в «Кофейню». Так назывался общественный чат. Контингент здесь всё время менялся. И, как в любой кофейне, люди болтали, знакомились и пили кофе.
«Кто заказывал латте?», — уточнил местный бармен.
«Я», — отписалась какая-то девушка. Он отправил ей гифку с дымящимся кофе.
«Благодарю», — подмигнула она.
Ира вошла, и пробежалась глазами по списку ников. Никого из знакомых! Но скучать не
