Я была на взводе и чувствовала себя неуютно. Уже очень давно я не принимала гостей. Дома меня окружали лишь родственники, а в мою спальню заходила только женщина, которая у нас убиралась. Я была настоящим изгоем не только в городе и школе, но и в собственном доме. Но до той злосчастной вечеринки на Хэллоуин все бывали у меня, а уж девчонки из студии, можно сказать, не вылезали. Тогда со мной еще дружили и я занималась танцами. До той вечеринки все в моей жизни было как у всех.
Я нервно теребила браслет на запястье. Мне было приятно видеть у себя ребят, потому что наши посиделки были обычной студенческой жизнью и к тому же напоминали о прежних временах. Просто для меня все это было… непривычно.
Джейкоб вернулся с кухни с пакетом чипсов в руке.
– Хватит о квартире. Только не обижайся, она действительно хорошая, но меня больше интересует печенье Кэма.
Я взяла пригоршню чипсов из пакета.
– Лучше бы я тебе ничего не рассказывала.
– Но ты уже рассказала, так что давай дальше, – ответил он с набитым ртом.
Бриттани хихикнула.
– Мне не терпится узнать, что стоит за словом «печенье».
– Возможно, его член. – Джейкоб плюхнулся на подлокотник дивана.
– Боже мой, – сказала я, загребая еще чипсов. Мне нужно было подкрепиться для предстоящего разговора.
Бриттани кивнула.
– Тогда понятно, почему он не стал бы угощать печеньем уродину.
– Не думаю, что он это имел в виду, – сказала я, запихивая в рот чипсы. – Давайте все-таки вернемся к нашим конспектам по истории…
– К черту историю. Возвращаемся к члену Кэма, – сказал Джейкоб. – Ты понимаешь, что, если «печенье» означает его член, выходит, он был у тебя во рту?
Я поперхнулась и схватила банку содовой. Лицо мое горело.
– Теоретически рассуждая, так оно и есть, – добавил Джейкоб, ухмыляясь, как законченный придурок. В следующее мгновение он спрыгнул с дивана. – Не знаю, как ты умудряешься с этим справляться, Эвери. Если бы я жил рядом с ним, то меня было бы не отодрать от его двери. И я бы сожрал все его печенье. Ням-ням.
Я покачала головой.
– Можешь жрать его печенье, никто тебе не запрещает.
– Ох, милая, если бы он замесил тесто для меня, я бы вымазался им с ног до головы.
Бриттани закатила глаза.
– Представляю это зрелище.
– Я одного не пойму: как так получается, что ты не запала на его печенье?
Я открыла было рот, но Бриттани покачала головой и сказала:
– Я не думаю, что «печенье» означает член. Скорее, яички и все такое.
Джейкоб громко расхохотался.
– Тогда получается, что его яйца теоретически побывали у тебя во рту! Блин, это какая-то грязная выпечка.
Я изумленно уставилась на своих приятелей. Неужели такие разговоры в порядке вещей?
– О боже, пожалуйста, давайте прекратим говорить о членах и яйцах, иначе мне его печенье больше в рот не полезет.
– Нет. Серьезно. Как тебе удается держать удар? – Джейкоб взгромоздился на спинку дивана, словно огромный кот. – Он явно флиртует с тобой.
– И что? – ответила я и снова потянулась за чипсами.
Джейкоб растерялся.
– Что?
Бриттани закрыла учебник истории и бросила его на пол. Похоже, наши занятия закончились.
– Джейкоб ведет себя, как сексуально озабоченная тетка лет за тридцать, поэтому не может понять, почему тебе не хочется прокатиться на бесплатном велосипеде.
Я взглянула на Джейкоба, и он просто пожал плечами и сказал:
– Очень верное наблюдение.
– Даже мне трудно это понять. Кэмерон действительно хорош собой, – продолжила Бриттани. – И я никогда не слышала, чтобы девчонки говорили о нем гадости, так что, должно быть, он никого не обидел.
Не зная, что сказать, я опустилась в черное круглое кресло возле телевизора. Объяснять им, что стоит за моим странным поведением, мне совсем не хотелось.
– Я не знаю. Просто меня все это не волнует.
– Ты же не бесполая? – спросил Джейкоб.
Я выразительно посмотрела на него.
– Нет.
Он съехал со спинки дивана и подсел к Бриттани.
– Тогда почему тебя это не волнует?
Запихнув в рот оставшиеся чипсы, я попыталась придумать ответ, который не обнаружил бы во мне фригидную ханжу. Но разве я не была-таки фригидной ханжой? Или душевнобольной, как считали некоторые? Как бы то ни было, при мысли о мужских гениталиях меня прошибал холодный пот.
Вот и сейчас я просто взмокла от напряжения. Чипсы вызывали изжогу. Я подумала о том, что надо будет выпить «Тамс»[3]. Перед глазами вдруг встали строчки из вчерашнего письма.
«Лгунья».
Я покачала головой.
– Меня не интересуют эти отношения.
Джейкоб засмеялся.
– Никто не говорит, что они также интересуют Кэма. И никто не предлагает тебе: «Нагибайся, детка, вау-вау».
Бриттани смерила его взглядом.
– Это ты сам придумал?
– Да. Слова мои. Хочу заказать себе футболку с таким принтом. – Джейкоб ухмыльнулся. – В любом случае, я лишь хочу сказать, что Кэм – это такая возможность, которую не стоит упускать.
Я решила, что пора закрывать тему.
– Почему мы вообще об этом говорим? Так получилось, что мы посещаем один и тот же курс, и он живет в соседней квартире…
– И вы с ним в паре до конца семестра, – добавила Бриттани. – Очень романтично, гулять по ночам и смотреть на звезды…
Я напряглась.
– Никакой романтики.
Ее брови взметнулись вверх, и она провела рукой по коротким прядям своих светлых волос.
– Не занудствуй, Дебби Даунер[4].
Я закатила глаза.
– Я лишь хочу сказать, что совсем не знаю его. И он не знает меня. Это просто флирт. Ты вот даже сравнила его с бесплатным велосипедом. Возможно, он такой и есть. Милый и дружелюбный парень. Вот и все. Так, может, мы забудем об этом?
– Ну все, вы меня утомили, – вздохнул Джейкоб, и Бриттани показала ему язык. Сверкнул пирсинг-гвоздик, и я поморщилась, представив, как это больно. – И к чипсам нужен соус сальса.
– В нижнем шкафу! – крикнула я, но он уже был на кухне и хлопал дверцами.
К моему великому облегчению, мы больше не говорили обо мне и моих несуществующих отношениях с Кэмом. С каждым часом мне становилось все уютнее в их компании, и нам даже удалось снова открыть учебники по истории – правда, ненадолго. Ближе к девяти вечера они засобирались уходить.
Бриттани остановилась у двери и вдруг бросилась ко мне. Прежде чем я успела опомниться, она повисла у меня на шее и чмокнула в щеку. Я остолбенела.
– В пятницу будет грандиозная вечеринка, – улыбнулась она. – Обязательно приходи.
Я вспомнила, как Кэм говорил, что будет занят в пятницу, и, поскольку вечеринки были его стихией, видимо, туда он и собирался. Я покачала головой.
