Он стал падать и умер прежде, чем оказался на полу.
Эззи, чудом избежав смерти, посмотрел во двор, где Анна Корбетт стояла на коленях возле Джека, прижав к себе его голову. Стоявший рядом с ней ребенок плакал. Но ноги мужчины двигались. Он был жив.
Достав свой пистолет из зарослей петуний, Эззи поднялся по ступенькам и остановился, чтобы взглянуть на Карла. У него всегда было большое самомнение. Он ужасно разозлился бы, если бы узнал, что после смерти будет выглядеть некрасиво. Но сейчас у него на лице было совершенно глупое выражение.
Пройдя мимо него, Эззи осторожно вошел в дом. В передней Анны Корбетт было как на бойне — такой же вид и запах. Ломакс лежал на спине, очевидно, убитый выстрелом в грудь.
Майрон Хаттс притулился возле стены, скорчившись в позе эмбриона, и что-то тихо бормотал.
Эззи с опаской приблизился к нему, но Майрон не оказал никакого сопротивления.
— Дай мне руки, Майрон, — опустившись рядом с ним на колени, сказал Эззи.
Хаттс послушно протянул ему руки, и Эззи защелкнул на них наручники, а затем спрятал в кобуру пистолет.
— Карл на меня сердится?
— Карл умер.
— Ох!
— Ты истекаешь кровью, Майрон.
— Очень болит.
— Ты можешь встать?
— Могу. — Эззи помог ему подняться на ноги и повел к двери. На Ломакса Майрон даже не взглянул и, казалось, не заметил Карла, лежавшего за порогом. — Можно мне съесть «Пэйдэй»?
— Конечно, Майрон.
— А «Попсикл»?
— Когда мы приедем в больницу, я посмотрю, что можно сделать.
По подъездной дорожке уже мчались патрульные машины и «скорые». Эззи с удивлением понял, что прошло всего несколько минут с тех пор, как он подъехал к воротам.
Его не удивило бы, если бы он узнал, что прошел миллион лет.
Казалось, миновала целая вечность.
Он подвел Майрона к двум полицейским, которые зачитали ему права, в то время как врачи уже обрабатывали его рану.
Майрон все говорил им об обещанном леденце.
Врачиха из «скорой помощи» приказала Эззи прилечь на веранде, пока не принесут носилки.
— Это еще зачем? — раздраженно спросил он. Молодая женщина посмотрела на него с недоумением.
— Но ведь вы ранены, сэр.
Только тогда Эззи обратил внимание на ноющую боль в правой руке.
— Вот черт! — Но на самом деле он был рад, что Карл попал в него. Он-то думал, что выронил пистолет просто по небрежности или что руки затряслись от старости.
Он громко засмеялся, и молодая врачиха посмотрела на него с тревогой.
— Нет, юная леди, я не сошел с ума, — сказал Эззи.
Принесли носилки, но он отказался на них ложиться, сказав, что сам пройдет небольшое расстояние до машины.
— Эй, Эззи! — Шериф Рон Фостер догнал его и пошел рядом. — С тобой все в порядке?
— Не могу пожаловаться.
— Ты сделал огромное дело, Эззи. Большое дело.
Отмахнувшись от комплимента, он спросил:
— Как там Стив Джонс?
— Ему пытаются спасти колено, но в остальном все нормально.
— Он хороший полицейский. Жалко Джима.
— Да.
— А как насчет него? — Он посмотрел на человека, который спас ему жизнь и которого сейчас грузили в санитарную машину. Анна Корбетт и ее мальчик прижимались к носилкам.
— Без сознания. Возможно, внутреннее кровотечение. Он в тяжелом состоянии.
У Эззи перехватило горло.
— Если бы не он, я бы погиб.
— Как только доктора заштопают твою руку, я хотел бы узнать, что случилось.
— Я не знаю, что происходило внутри, — сказал Эззи. — Но дело, видимо, приняло скверный оборот. Это чудо, что они остались живы.
До машины «скорой помощи» осталось уже немного. Он не станет унижаться и просить носилки, от которых отказался, но он потерял больше крови, чем показалось сначала, и сейчас у него немного кружится голова. Ноги передвигаются с усилием.
— Пока у нас не будет переводчика, я не могу допросить миссис Корбетт, но когда я спросил мальчика, что случилось, он сказал, что плохой дядя застрелил мистера Ломакса и ранил Джека и что его мама ударила плохого дядю ножом в ногу.
— Анна его ударила ножом?
— Ножом Джека.
— Знаменитый нож! — пробормотал Эззи.
— Пардон?
— Нет, ничего. — Эззи не видел смысла рассказывать об инциденте, происшедшем между работником и Эмори Ломаксом. Их соперничество — если оно действительно было — сейчас уже не имеет значения.
— Шериф Фостер!
К ним присоединился помощник.
— Коронер велел отдать это вам. Вошло в грудь Карла Херболда, как в масло. — Он подал Фостеру полиэтиленовый мешочек для вещественных доказательств с запечатанным внутри окровавленным ножом.
— Спасибо. — Подняв вверх мешочек, Фостер осмотрел оружие. — Да, эта штука может вскрыть человека, как консервную банку.
— Можно мне взглянуть?
Шериф передал мешочек Эззи. Нож был необычным — именно таким, каким его описывала секретарша Ломакса. Единственно, миссис Пресли говорила о костяной рукоятке, а сейчас Эззи показалось, что она сделана из оленьего рога. Когда она пыталась описать лезвие, Эззи тогда решил, что она рехнулась с перепугу, но черт побери — лезвие действительно отливает темно-синим цветом, и кажется, будто поверхность его покрыта рябью.
— М-да. Это тебе не простой охотничий нож, верно?
— Не хотелось бы мне напороться на его острие, — ответил Фостер.
— Я только один раз видел похожий нож, — сказал Эззи. — Много лет назад у одного парня в городе был такой же. Этого парня звали Джон…
Внезапно ноги Эззи подкосились, и он, должно быть, покачнулся, потому что Фостер подхватил его под руку.
— Мэм, я думаю, у него кружится голова.
Врачиха обхватила Эззи за талию.
— Я знала, что его нужно положить на носилки!
Эззи попытался высвободиться.
— Как же это называется? — прохрипел он, проводя пальцем вдоль лезвия запечатанного в мешочек ножа.
— Давай, Эззи. Все уже сели, — сказал шериф покровительственным тоном, который бы и так в любое время вызвал у Эззи раздражение, а уж тем более сейчас.
— Есть же для этого какой-то термин у оружейников! — упрямо застыв на месте, бормотал он. Он не хотел нового разочарования. Он хотел, чтобы кто-то подтвердил его догадку.
Но он чувствовал, что прав.
— Эззи…
— Ответь же, черт возьми!
— Это… гм… — Прищелкнув пальцами, Фостер поймал ускользнувшее слово. — Флинтинг. Это называется флинтинг. Потому что индейцы делают такие ножи из кремня [14].
— Вам не стоит вставать, мистер Хардж.
Вошедшая в палату практикантка-медсестра обнаружила Эззи сидящим на краю кровати.
— Конечно, не стоит, но мне надо кое-куда пройти.
