– Сейчас принесу лимончик, – сказал Граховский.
– Может быть, вам помочь? – предложил Круглов, вставая.
– Нет, нет, это я еще пока сам в состоянии сделать, сидите! – отказался от помощи Граховский и вышел из гостиной.
Круглов быстро огляделся в поисках тубы с нитроглицерином Граховского, но лекарства нигде не было видно.
«Черт, видимо, носит с собой, придется что-то придумывать… – с досадой подумал Круглов. – Не оставлять же на столе свою упаковку…»
В этот момент вернулся Граховский, неся в руках тарелку с дольками порезанного лимона и вазочку с шоколадными конфетами.
– Ну что, может, партеечку в шахматы разыграем напоследок? – предложил он, поставив тарелку и вазочку на журнальный столик и садясь в кресло напротив Круглова.
– Почему же напоследок? Мы с вами еще не раз сыграем, но сейчас больше одной партии я не могу себе позволить. Мне еще собираться нужно, все-таки на три дня едем, да еще в цивилизацию… – сказал Круглов.
Расставив фигуры на доске, они погрузились в игру, потягивая при этом коньяк из рюмок и закусывая его лимоном и конфетами.
Круглов, попутно думая о том, как ему подложить принесенное с собой лекарство Граховскому, сделал несколько опрометчивых ходов, чем Граховский не замедлил воспользоваться.
Через какое-то время, заметив, что Круглов играет сегодня почему-то очень рассеянно, Граховский спросил:
– Сергей Сергеевич, чем вы так озабочены?
– Да думаю, как бы Есении Викторовне не повредила эта поездка… – нашелся Круглов. – Вы уверены, что она не скажется негативно на ходе беременности?
– Беременность, Сергей Сергеевич, это не болезнь, – хмыкнул Граховский. – Есения Викторовна чувствует себя вполне прилично и способна не только прочесть доклад, но даже танцевать бальные танцы.
– Ну уж вы скажете! – не поверил Круглов.
– Не волнуйтесь, у нее все будет хорошо! – заверил его Граховский. – А вот я чего-то совсем расклеиваюсь… – и он потянулся к карману, вытаскивая из него тубу с нитроглицерином. Руки его при этом слегка подрагивали.
– Давайте, я вам помогу! – сказал Круглов, почти выхватывая одной рукой у Граховского стеклянную трубочку, а другой – откупоривая у себя в кармане пробку со своей тубы и зажимая между пальцев выпавшую из нее таблетку. – Подставляйте ладонь!
Открыв пробку с тубы Граховского, он вытряхнул ему на ладонь таблетку, которую тот тут же отправил в рот, а сам, чуть повозившись с пробкой, умудрился незаметным движением отправить «нелегальную» таблетку внутрь тубы, после чего с невозмутимым видом вернул упаковку с лекарством Граховскому, подумав при этом: «Надеюсь, никто пальчиков с тубы „снимать“ не станет, его смерть будет выглядеть так естественно… А впрочем, я тогда буду уже далече…»
Провернув всю эту операцию и не вызвав при этом никаких подозрений у Граховского, Круглов немного успокоился и сосредоточенно взялся за игру, отвоевывая сданные ранее позиции. Партию они завершили вничью.
– Все, Генрих Модестович, мне пора, – заторопился Круглов, вставая. – Пойду собираться, завтра тяжелый день, хочу попробовать выспаться…
– Счастливый человек! – воскликнул Граховский, пожимая протянутую Кругловым руку. – А я не то, что выспаться, порой просто уснуть не могу… Эх, старость – не радость… Ну, счастливо вам слетать! Буду с нетерпением ждать вашего возвращения. До скорой встречи!
«Не дай Бог этой скорой встречи! – подумал про себя Круглов, выходя из дома Граховского. – Надеюсь, что она состоится лет через тридцать-сорок… где-нибудь на том свете…»
Шагая своим привычным размашистым шагом, он быстро добрался до своего дома, где на самом деле у него уже давно было все собрано и, выставив будильник на шесть утра, лег спать, в чем был – не раздеваясь. Это была его последняя ночь в Озерном. Утром они с Есенией улетят отсюда в новую жизнь…
Добраться-то они, конечно, добрались, но уже почти на подходе к вертолетной площадке, в каких-нибудь метрах восьмистах от нее, Федор с Леонидом услышали характерный шум взлетающего вертолета.
Леонид с отчаянием смотрел, как в посеревших сумерках «Ми-8», поднявшись над тайгой, стрекоча и задрав хвост, медленно отваливал к сопкам. Ему даже показалось, что он увидел в иллюминаторе лицо Есении.
– Не успели… – простонал он и сердито посмотрел на «снегоступы» Федора.
– Не переживай! Если бы и успели, толку все равно было бы мало, – сказал тот. – Вертолет маленький, не спрячешься, пришлось бы его захватывать… – и он вдруг с интересом взглянул в сторону вертолетной площадки.
– Вот черт! Что же делать?! Что же я такой непутевый! – Леонид в отчаянии опустился на снег. – Ничего-то у меня не получается!
– Ну чего ты разнылся, как баба! – оборвал его Федор. – Придумаем что-нибудь, выбираться-то все равно надо!
– Как?! – выкрикнул Леонид.
– Не ори ты, оглашенный! – рявкнул на него вполголоса Федор. – Будет еще вертолет, сам говорил, комиссию ждут. И мы подождем…
– Да сколько ждать? Мы же даже не знаем, когда она прилетит… – понурившись, махнул рукой Леонид.
– Сколько надо, столько и будем ждать! – снова оборвал его Федор. – Есения все равно три дня будет на конференции. Успеем, не боись!
Леонид уныло посмотрел на него, но Федор подал ему руку и, дернув на себя, заставил встать.
– Пошли, подберемся поближе. Нужно разведать, – сказал он.
Они вышли на окраину леса и затаились за сугробом.
– Лёньша, – сказал Федор, кладя тяжелую руку на плечо огорченного Леонида, – не переживай, найдем мы твою Есению! Вот приедем в Новосибирск, я тебя познакомлю с сыном моего афганского товарища, Мишей Вороновым. Он журналист газеты «Обновленная Сибирь», пишет о науке, и многих знает из этого мира. Думаю, он сможет нам помочь узнать не только, где проходит эта конференция, но и провести нас на нее. Парень он надежный и хороший, правда, не в меру горячий, весь в отца, но это ничего, остудим… Все будет путем, не горюй, бухгалтер!
– Хотелось бы надеяться, – тихо сказал совсем разуверившийся в успехе всего дела Леонид, оглядывая пустую вертолетную площадку, по которой мела поземка.
Снег перестал идти еще час назад, но поднялся ледяной порывистый ветер, разогнавший тучи и туман над озером. Небо, светлеющее с каждой минутой, уже начало окрашиваться красными лучами поднимающегося зимнего солнца.
Бетонная вертолетная площадка с кольцами для крепления лопастей вертолета была только что расчищена от снега. Двухэтажное здание из бруса, стоящее неподалеку, служило, по-видимому, всем сразу – и аэровокзалом, и диспетчерской, и метеостанцией. Леонид заметил рядом с домом огороженную метеоплощадку с приборами в нескольких «будочках» на ножках.
