Александер смотрел на девушку. Это лицо… Он уже видел его во сне. Она пробормотала что-то, но слов он не разобрал. И ее голос… Его он тоже слышал. Но вот только где и когда? Он ни в чем не был уверен: последние дни слились в один кошмарный сон, который наконец рассеялся. Александер шевельнулся на своем ложе, и боль стала подтверждением тому, что он по-настоящему проснулся. Он сглотнул слюну и поморщился.
Девушка наклонилась и подняла что-то с пола. Вспомнил! Это та самая девушка с миской! Выходит, она не оставила надежды напоить его бульоном. От запаха еды у него проснулся аппетит, но при одной мысли, что придется глотать, ему расхотелось даже попытаться это сделать.
– Нужно поесть, – тихо произнесла девушка.
Он помотал головой и отвернулся. Она не сдавалась.
– Вы должны поесть, мсье Кэмпбелл! – сказала Изабель и тут же устыдилась.
Она сама себя выдала! Впрочем, он видел, как она копалась у него в кошеле. Александер между тем рассматривал свою настойчивую гостью. Платье из дорогой материи, горделивая осанка, изысканные манеры – все говорило о том, что эта девушка из хорошей семьи. Наверное, одна из представительниц высшего света, решивших от скуки заняться благотворительностью. Он позволил ей рыться в своих скудных пожитках хотя бы ради того, чтобы смотреть на нее. Как она хороша! Особенно ее глаза… Они напомнили ему глаза другой девушки – ярко-зеленые, с золотыми искорками, совсем как холмы в его долине. Глаза Кирсти…
Девушка придвинулась ближе и поднесла миску к его губам. Боже, как приятно от нее пахнет!
– Ну же, попробуйте выпить!
Она просунула руку и осторожно приподняла ему голову. От этого движения в горле снова заболело, но просительница была так прекрасна, что он стерпел и покорился. Теплая жидкость потекла ему в рот. Он сделал глоток и едва не захлебнулся. Бульон потек по подбородку, но он продолжал пить.
Когда миска опустела, Изабель поставила ее на пол. Какое-то время они оба молчали. Александер думал, что она уйдет, как только с едой будет покончено. Однако она осталась и теперь просто сидела рядом и смотрела на него своими огромными зелеными глазами. Внезапно она показалась ему похожей на Богородицу на картине, которой ему однажды довелось любоваться.
– Я хочу поблагодарить вас, мсье, – заговорила она после долгого молчания. – Наверное, вы не понимаете по-французски, но ничего не поделаешь. Вашего языка я не знаю.
Она уставилась на свои руки, которые держала на коленях. Она благодарит его? Но за что? Александер нахмурился.
– Помните моего маленького брата? Вы спасли ему жизнь.
Брата? О чем она? Перед глазами возник образ подростка, лежащего у него под ногами с перерезанным горлом. Александер скрипнул зубами. Девушка между тем принялась расхваливать на все лады его подвиг, думая, что он ни слова не понимает.
– Если бы вы за ним не побежали, ваш соотечественник наверняка убил бы его! Мы так вам благодарны! Тем более что вы не обязаны были… Я хочу сказать… Мы ведь канадцы, а вы – англичанин. Вы понимаете?
Взгляд ее сделался грустным. Мужчина едва заметно кивнул.
– Вы меня понимаете?
– Aye…
Больше похоже на вздох, чем на слово…
– Мсье понимает по-французски?
– Aye… Yes…
Она радостно улыбнулась. Такой улыбки он не видел со времен… когда была жива Кирсти. Ему вдруг стало грустно, но потом приятное тепло обволокло сердце. Он ответил улыбкой на улыбку. Девушка покраснела.
– Держите! – прошептала она, протягивая ему что-то. – Я решила вернуть эту вещь. Думаю, она ваша.
То был его нож. Александер нахмурился, но потом вспомнил. Воспоминания о битве вернулись внезапно, как в дерево ударяет молния: пленный офицер, Кэмпбелл, мальчик… На кинжале не осталось следов крови – его тщательно вымыли. Он посмотрел на девушку. Теперь он вспомнил, где видел этот зеленый с золотом взгляд.
– Спа…сибо большое, – с трудом выговорил он.
Французская речь давалась ему с трудом. В детстве, еще в доме дедушки Джона, он начал учить этот язык, но в Шотландии ни разу не выпала возможность попрактиковаться. Хорошо, что за время своих скитаний он не разучился изъясняться по-английски, ведь в Хайленде был в ходу гэльский. Правда, уже здесь, в Канаде, ему пришлось обновить свои скромные познания во французском в разговоре с несколькими жителями Кот-дю-Сюд, и у него неплохо получилось.
– Вот и славно! Пойду помогу сестрам!
И девушка дернулась, чтобы встать. «Нет! Останьтесь! Поговорите со мной еще немного!» – взмолился он мысленно. Пальцы его сжали рукоять ножа. Она заметила это и замерла в нерешительности.
– Вам нужно отдохнуть. Думаю, что первое время вам лучше не есть твердой пищи.
И она встала. Александер потянулся было, чтобы ее удержать, но острая боль в левом боку вернула его с небес на землю. Он со стоном упал на одеяло. Но усилия его не пропали даром. Исполненная сочувствия, девушка склонилась над ним, и ее рука прикоснулась к мокрому лбу, убрала прилипшие пряди. Появившаяся на лице гримаска яснее ясного говорила о том, что она думает насчет их чистоты. Наверное, он выглядит ужасно и годится только для того, чтобы детей пугать…
– Нужно помочь вам умыться и… вычесать вшей, – добавила она, вынимая из густой черной шевелюры насекомое и раздавливая его о паркет. – Быть может, завтра… Если у меня получится приехать.
Их взгляды встретились. Александер не мог отвести от нее глаз… Девушка сделала это первой.
– Вы знаете, что ваш генерал погиб? – выпалила она первое, что пришло в голову, причем скорее из желания нарушить неловкое молчание, нежели обидеть его или расстроить.
Вольф погиб? Новость ничуть его не расстроила. Наоборот, принесла облегчение. В битве при Каллодене, там, на Драммоси-Мур, Вольф командовал ротой в одном из полков короля Георга. Он был ставленником проклятого Камберленда, палача своего народа. Он бы не стал отрицать, что здесь, в Канаде, Вольф проявил себя талантливым полководцем. В свои тридцать два он с молниеносной скоростью взлетел по лестнице армейской иерархии, породив зависть в сердцах многих. Но если не считать этого, Александер его терпеть не мог.
Внезапно в сознании всплыла масса вопросов. Что случилось с Коллом и Мунро? Каков итог сражения? Хотя, если судить по тому, где он находился, перевес оказался на стороне англичан. Он ведь в больнице, принадлежащей колонистам, а не в госпитале на острове Орлеан, верно?
– Генерал Монкальм тоже умер, и ваши войска по-прежнему осаждают Квебек. Не понимаю, почему они не перестанут нас бомбить. От города и так остались одни черные руины…
Зеленые глаза неотрывно смотрели на нож, который Александер прижимал к груди. Ну что он мог ответить? Только выразить свое сострадание. Он понимал, какие чувства у нее вызывает, и это было не слишком приятно.
