— Да, matia mou, — сказал Александр со смехом после особенно не удавшегося ужина, — шеф-повара из тебя не выйдет. Впрочем, это неважно — я ведь не на поварихе женился.
Однако куда чаще они ужинали в очаровательной крохотной харчевне под Вилласимусом. Никакой роскоши там и в помине не было — ни хрустальных с золотом канделябров, ни богатой карты вин, — и тем не менее Александр чувствовал себя там куда лучше, чем в шикарных «Максиме» или «Лютеке». Он охотно кружился с Мередит на погруженной в полумрак танцевальной площадке или сражался в дартс с местным чемпионом, который, по собственному признанию, никогда ещё не сталкивался со столь умелым и упорным противником. Александр настолько наслаждался всем этим, что перед Мередит стал постепенно открываться новый человек. Всякий раз они покидали харчевню уже за полночь и, возвратившись на виллу, предавались в спальне любви на пуховых пледах под негромкое потрескивание дров в камине. Для последних дней августа вечера стояли на удивление холодные, однако Мередит этого даже не замечала — с Александром ей всегда было тепло. Тепло и радостно.
В Кальяри они снова поднялись на борт «Диониса» и в течение трех дней бороздили Средиземное море, после чего вновь сошли на берег — в последний уже раз — в Монте-Карло, где их поджидал белый лимузин Александра. Проведя два дня в казино и познакомившись с ночной жизнью Монте-Карло, они отправились в автомобильное путешествие по Лазурному Берегу, останавливаясь по пути в Вильфранше, Ницце, Антибе, Канне и Сен-Рафаэле. Закончили они свой путь в Сан-Тропе, где Александр без труда снял самый дорогой номер в самом дорогом отеле этого модного курорта.
— В каждом новом месте вид все лучше и лучше, — сказала Мередит, любуясь из окна номера лазурными водами Средиземного моря.
Александр, который, не теряя времени зря, расстегивал пуговицы её блузки, улыбнулся.
— Ни один вид на свете, — промолвил он, стаскивая блузку с плеч Мередит и любуясь её изумительными грудью, — не сравнится с тем, что предстал перед моим взором сейчас…
Утром они наконец выбрались в городок, который, к изумлению Мередит, оказался совершенно крошечным. Александр рассказал ей, что до начала 50 — х годов Сан-Тропе был обыкновенной рыбачьей деревушкой, которая затем впервые попалась на глаза одному богачу. Тот был настолько восхищен местными красотами, что приезжал сюда снова и снова, приглашал друзей и знакомых, и
Сан-Тропе начал буквально на глазах преображаться. Однако старые домишки столь тесно лепились друг к другу, что построить что-нибудь поблизости от них превращалось в практически невыполнимую задачу. Зато Сан-Тропе можно было до сих пор видеть таким же, каким его видели знаменитые французские художники или писатели, например — Колетт. Тем не менее подлинную красоту этого местечка можно было оценить лишь осенью, когда наплыв туристов прекращался.
Александр и Мередит взяли напрокат велосипеды и покатили на Пляж де Памплон, один из самых знаменитых пляжей вблизи Сан-Тропе, и Александр немало позабавил Мередит своим наблюдением, согласно которому, по мере удаления от городка, количество людей, загорающих в купальниках, резко уменьшалось. Молодожены с удовольствием побродили по местному антикварному магазинчику, а затем вдвоем попозировали уличному художнику, за короткое время написавшему углем совершенно изумительный портрет. Затем они забрели в гавань, где понаблюдали за пестро раскрашенными суденышками, весело бороздившими залитые солнцем воды Средиземного моря.
Сидя рядом с Александром на открытой террасе приморского ресторанчика и потягивая вкуснейшее красное вино, Мередит решила, что её супруг был прав. Именно такой отдых был им необходим. Мередит ещё никогда не видела Александра настолько расслабленным. За время свадебного путешествия он освободился от чудовищного груза ответственности и забот, и выглядел теперь спокойным и отдохнувшим, как никогда. Мередит перемена в его облике нисколько не удивила — жизнь Александра в Нью-Йорке была более напряженной и насыщенной, чем её собственная. Дела корпорации поглощали все его время без остатка. Сколько раз им приходилось срываться с места прямо посреди ужина в дорогом ресторане лишь потому, что неотложный телефонный звонок из другого города или даже из-за океана требовал его немедленного внимания! Даже в Саутгемптоне им частенько не удавалось полностью отгородиться от окружающего мира. Мередит уже начинало казаться, что им вообще никогда не удастся остаться вдвоем, вот теперь, когда они наконец обрели друг друга, ей мучительно не хотелось расставаться с этим счастьем.
— Господи, до чего же мне не хочется возвращаться! — заявила она.
Александр откинулся на спинку кресла и тепло улыбнулся.
— Ну что, задержимся ещё на месяц? — предложил он.
— Я ни о чем так не мечтаю, — ответила Мередит. — Но если к середине сентября я не выйду на работу, Гарв Петерсен отрядит за мной Национальную гвардию. — Она тяжело вздохнула. — Ты просто не представляешь, в какое бешенство он впадает, стоит кому-то нарушить его замыслы.
Александр вздохнул и с огорченным видом махнул рукой.
— Жаль, конечно, но это было замечательно, — сказал он, допивая вино. Затем жестом подозвал официанта.
Чуть помолчав, Мередит спросила:
— Какие у тебя планы на сегодняшний день?
Александр пожал плечами.
— Никаких. Я готов исполнить любое твое желание.
— Ты когда-нибудь ходил к гадалке? — спросила она.
Александр метнул на неё странный взгляд.
— Нет. А почему ты спрашиваешь? — в его голосе звучало нескрываемое удивление.
Мередит улыбнулась.
— Просто мне вдруг стало любопытно, вот и все. — Они помолчали, затем Мередит сказала: — Когда мы утром возвращались с Пляж де Памплон, я заметила на окраине города довольно необычный домик. В окне стоял плакатик, на котором было что-то написано о предсказании судьбы.
Александр изучающе посмотрел на нее.
— И ты хотела бы сходить к гадалке?
— А почему бы и нет? — улыбнулась Мередит. — Хоть посмеемся потом.
Александр ответил не сразу. Наконец, снова пожав плечами, улыбнулся и кивнул.
— Хорошо, будь по-твоему.
Домишко и в самом деле приютился на самой окраине Сан-Тропе. Был он совсем крохотный, скособоченный и мрачноватый. «Этой хибаре лет двести», — решил Александр. В окне красовалось написанное от руки объявление:
МАДАМ РОЗА — ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА СУДЬБЫ.
Войдя, молодожены оказались в малюсенькой полутемной гостиной, которую освещали только свечи, расставленные по углам. Ветхая мебель, казалось, вот-вот рассыплется и обратится в прах. На полу лежал старинный цветастый ковер ручной работы, на котором был выткан затейливый узор. Квадратный стол посреди комнаты был застлан тяжелой алой скатертью, свисавшей до самого пола; на нем высились две массивные свечи в резных подсвечниках. В комнате стоял устойчивый запах каких-то диковинных трав.
