— Я не слышала ни единого слова обо всем этом!
— Никто из нас не знал. Они держали все в секрете. Все это как-то связано с делом Дэвида Матенге.
— А у вас есть какие-то соображения о том, где он находится?
— Только слухи. Одни говорят, что он на Танганьике, другие — что в Судане. У губернатора не хватает людей для того, чтобы обыскать ради него всю Восточную Африку, а теперь, когда другой парень признался в убийстве вашего племянника, думаю, что всем глубоко наплевать на то, где находится Дэвид Матенге.
— Ми скузи. Синьор, — обратился к нему седовласый священник со страдальческим выражением лица, — вы должны прекратить эту омерзительную процедуру!
— Они не нарушают никаких законов, святой отец. И я советую не вмешиваться. Если вы попытаетесь сделать это, боюсь, мне придется взять вас под стражу.
— Но это же просто возмутительно! Мы же не участвуем в безбожном ритуале! Ради спасения бедных девочек это нужно остановить!
— Отец Витторио, — терпеливо произнес Шеннон, — вы так же, как и я, хорошо знаете, что эти люди не послушаются меня. И если я попытаюсь остановить их, то произойдет кровавая стычка. Подождите до воскресенья, святой отец, а затем покарайте их со своей кафедры.
Пожилой священник посмотрел на полицейского, затем обернулся к Грейс.
— Синьора дотторесса, — сказал он, — но вы ведь наверняка хотите прекратить это?
Да, Грейс хотела прекратить это. Она испытывала такой сильный протест против обряда ируа, что шесть лет назад даже поехала в Женеву, где при содействии Фонда спасения детей проводилась конференция по поводу африканских детей. Грейс вместе с несколькими делегатами из Европы высказалась против варварских обычаев, заявила, что правительства тех стран, где совершаются эти ритуалы, должны объявить их уголовным преступлением. Удаление клитора производилось не только в Кении, но и по всей Африке и на Ближнем Востоке. Сотни племен — от бедуинов в Сирии до зулу в Южной Африке — заставляли маленьких девочек страдать от болезненного и травмирующего ритуала, который позднее создавал в их жизни ряд проблем, особенно при рождении ребенка. Грейс рассказала делегатам конференции о Гачику и родах Нджери с помощью кесарева сечения.
Однако участники конференции не смогли полностью согласиться с запретом священного и глубоко укоренившегося в их народах обряда и настаивали лишь на необходимости просветительной работы среди этих народов, которая поможет им отказаться от подобных практик по собственному желанию.
Насколько Грейс было известно, ритуал ируа в этой провинции не проводился уже несколько лет. Если правда то, что, как говорит офицер Шеннон, этот ритуал до некоторой степени связан с арестом Дэвида Матенге, тогда сегодняшнее событие имеет куда более серьезное значение, чем просто исполнение обычая племени.
Оно должно означать пощечину белому человеку.
— Вот они идут, — произнес один из методистов.
Во всем ритуале это был единственный момент, когда посторонние могли смотреть на проходящих обряд посвящения. Девочки медленно двигались по тропинке, ведущей от реки к хижине, они были совершенно голыми, на них оставались только ожерелья. Своими чистыми голосами они пели древние песни, полные скорби. Девочки шли парами, прижав локти к ребрам, подняв руки вверх. Пальцы были сжаты в кулаки, большой палец просунут между двумя другими пальцами руки наподобие кукиша, что является у африканцев знаком готовности перенести боль.
Грейс была потрясена до оцепенения. И святые отцы, и миссионеры также замерли, потому что оказались не готовыми к такому зрелищу.
Девочки были суровы и сосредоточенны, пели очень красиво и слаженно, головы их были выбриты, голые тела поблескивали от речной воды. Они не смотрели по сторонам, на дорогу или друг на друга, потому что это была плохая примета, которая могла принести несчастье. Они не замечали мужчин своего племени, которые теперь, вдруг протрезвев, стояли на приличном расстоянии. Они не замечали европейцев, которые глазели на них, утратив дар речи. Девочки шли, слегка раскачиваясь во время ходьбы, как будто находясь в трансе, и сами себя гипнотизировали своими протяжными мелодичными песнями.
Грейс прикинула, что на вид девочкам было от восьми до семнадцати лет. Такая большая разница в возрасте в прежние времена была почти невозможна, но поскольку ируа не проводилась несколько лет, более старшие присоединились к младшим. Она знала большинство этих девочек. Здесь была Ваньиру — борец за свободу, которая организовала побег Дэвида Матенге из тюрьмы; три дочери медсестры Ребекки; Нджери — сводная сестра Дэвида и компаньонка Роуз.
Грейс была не в состоянии сдвинуться с места или произнести слово.
Когда они организовали все это? Как им удалось сохранить все в секрете? Во всей этой процессии было не меньше сотни девочек! Почему же ни один из белых ничего не слышал об этом?
Грейс вдруг стало холодно. В первый раз за восемнадцать лет, которые она провела в Восточной Африке, она испытала странный трепет. Было что-то ужасающее в этих невинных голых девочках, что-то грубое и первозданное. У Грейс появилось ощущение, что она заглядывает в давнее прошлое. Это было похоже на то, как если бы она наблюдала за девушками, которые жили сотни лет назад и шли на древнее испытание силы, смелости и выносливости.
Она испугалась.
Когда процессия пропала из виду, мужчины племени кикую перекрыли тропинку, с угрозой поглядывая на европейцев.
— Почему бы вам всем не пойти по домам? — спокойно спросил офицер Шеннон миссионеров. — Вы ничего не сможете здесь сделать.
Постепенно оправившись от шока, отец Витторио обернулся к офицеру:
— Вы так и будете стоять здесь, зная, через что предстоит пройти всем этим бедным девочкам?
Шеннон кивком указал на африканцев, затем изобразил на лице улыбку.
— Будьте осторожны, святой отец. Они наблюдают за нами. Все они — родственники девочек. Если вы сделаете хотя бы одно неверное движение, я буду не в состоянии спасти вас от них.
Священник взглянул на африканцев. Он знал многих. Один был старостой в его церкви, другой заботился о его облачениях. Все эти мужчины, которые регулярно посещали мессы, стояли на коленях перед алтарем, чтобы принять святое причастие. Они крестили своих детей, давали им христианские имена, но теперь, как понял священник, оказались чужаками.
Отец Витторио прикрыл глаза. Он испытал внезапное озарение, которое по некоторым причинам испугало его: дикая Африка все еще билась и жила в сердцах его католиков.
Пока европейцы продолжали спорить о том, что делать, и поглядывали на африканцев, которые перекрыли им путь к хижине, где должен был совершаться обряд, Грейс незаметно отошла от группы и стала пробираться сквозь заросли кустов. Ни одному из белых, насколько ей было известно, никогда не удавалось присутствовать при самом ритуале ируа. Сама она видела только последствия: умершую сестру Марио и Гачику, которая не могла разродиться.
