— Ты готова отдаться на растерзание этим шакалам? — спросил он Мередит, когда они спускались по трапу.
— На растерзание? — засмеялась Мередит. — Между прочим, я ведь тоже одна из них.
— Только не сегодня, любовь моя, — напомнил Александр. — Сегодня ты жертва.
— Возможно, но, проведя столько времени у другого конца микрофона, я знаю, как справляться с этой братией, — уверенно заявила Мередит.
У подножия трапа их встретил растерянный представитель администрации аэропорта, который, рассыпавшись в извинениях, предупредил о готовящейся встрече. Он провел их через служебные коридоры, откуда, после улаживания таможенных формальностей, взвод вооруженных охранников сопроводил Александра и Мередит к поджидавшему лимузину. Они уже забрались в автомобиль, когда, невесть каким образом пронюхавшие об их бегстве папарацци гурьбой высыпали на улицу и окружили машину. Яркие вспышки ослепили Мередит. Лимузин медленно, дюйм за дюймом, прокладывал путь сквозь толпу, а репортеры наперебой вопили, выкрикивали их имена, требовали и умоляли дать хоть несколько слов для всевозможных газет и журналов. Не на шутку напуганная этим приемом Мередит прильнула к Александру, который заботливо обнял её, загораживая от вспышек, а свободной рукой отмахивался от самых назойливых репортеров.
— Как, черт побери, они пронюхали, что мы прилетаем? — досадливо спросил Александр, когда лимузин наконец вырвался на свободу. — Лишь двое людей было посвящено в наши планы — и оба поклялись хранить тайну. Если, конечно, твой вредоносный продюсер не проболтался…
Мередит устало улыбнулась.
— Нет, Гарв умеет держать язык за зубами, — сказала она. — Но ты не поверишь, на какие ухищрения готов пойти репортер ради того, чтобы раздобыть нужную информацию. — Она опустила голову на плечо Александра. — Служащие отелей, официанты, которые могли подслушать наш разговор за столом, продавцы — всем людям нужны деньги…
— Или — старая цыганка-гадалка из Сан-Тропе, — припомнил
Александр.
— Или — старая цыганка-гадалка из Сан-Тропе, — эхом откликнулась Мередит.
Стояло холодное и серое декабрьское утро, и видимость из застекленного кабинета Александра в Мировом Торговом Центре равнялась почти нулю, однако сам Александр этого не замечал. Даже теперь, по прошествии трех месяцев после возвращения из свадебного путешествия, он, с утра до ночи не разгибая спины, до сих пор так и не разобрался со всеми бумагами. Каждый день он встречался с Джорджем, обсуждая с ним все отчеты, контракты, прогнозы и всевозможные деловые предложения, сулящие принести корпорации прибыль. Александр остался доволен работой, которую Джордж проделал в его отсутствие.
— В будущем мы с тобой должны работать в ещё более тесном контакте, чем прежде, — сказал Александр Джорджу. — Приятно знать, что можно оставить корпорацию на столь продолжительное время, зная, что она находится в надежных руках. Между прочим, я и в дальнейшем планирую, что время от времени мы с Мередит будем вырываться на свободу, оставляя все дела на твое попечение.
Джордж ухмыльнулся.
— Но только в следующий раз предупреди меня заранее, — попросил он. — Признаться, после твоего бегства у меня ещё долго все поджилки тряслись. Если как следует присмотришься, то увидишь, что в золоте появилось серебряные нити. — И он провел рукой по золотистой шевелюре.
Александр расхохотался.
— Даю слово — больше ни одной срочной свадьбы! — пообещал он.
Джордж достал сигареты и закурил.
— Мередит, кажется, уехала в командировку? — спросил он, затянувшись.
— Да, на несколько дней, — кивнул Александр, машинально вращая платиновое обручальное кольцо на пальце. — Это уже вторая её поездка со времени нашего возвращения. — Он встал, обогнул стол, подошел к окну и, впервые заметив густой туман, нахмурился. — Черт, ну и погодка! Кстати, Джордж, ты видел последний выпуск журнала «Пипл»?
Лицо Джорджа просветлело.
— Ты имеешь в виду эту огромную статью про молодоженов? — Он усмехнулся. — Блеск просто! Мередит постаралась на славу. Ты, наверное, и сам не ждал, что ей удастся настолько радикально изменить твой общественный имидж?
Александр улыбнулся.
— Когда я делал ей предложение, имидж не значил для меня ровным счетом ничего, — произнес он, с любовью глядя на фотографию Мередит в серебряной рамочке, стоящую в углу стола.
— И тем не менее ей удалось совершить настоящее чудо, — не унимался Джордж. — «Королевская чета Манхэттена», так вас теперь называют. Император и его прелестная супруга. Шесть ведущих журналов посвятили вам многостраничные материалы. И ведь публика все это проглотила! Забыла все твои прошлые грехи. Народ обожает любовные романы, а вы с Мередит подарили ему такую историю любви, равной которой во всем двадцатом веке не было. Современную волшебную сказочку.
Александр, продолжая улыбаться, покачал головой.
— Наверное, мне стоило назначить тебя вице-президентом и директором по связям с общественностью, — промолвил он.
— Ты все шутишь, Александр, но для нас твоя жена это просто клад, — сказал Джордж. — Бесценное сокровище. — И ты должен воспользоваться этим.
— Должен? — изумился Александр. — Мне казалось, что именно этим я и занимался все это время!
— Ты понимаешь, что я имею в виду, — настаивал Джордж. — Почаще появляйтесь вдвоем на публике. Посещайте благотворительные мероприятия, которые ты так старательно избегал в прошлом. Мелькайте где только можно.
Александр расхохотался.
— Я, безусловно, не против того, чтобы Мередит появлялась в свете почаще, — сказал он, — но мой собственный имидж, как ты только что выразился, уже исправился. Зачем тогда взваливать на себя такое бремя…
— Потому что ключевые фигуры мирового бизнеса по-прежнему видят в тебе ненадежного, взбалмошного и крайне опасного шалопая, — жестко сказал Джордж. — Они боятся иметь с тобой дело.
Александр повернулся и посмотрел Джорджу в глаза. Он по-прежнему улыбался.
— Отлично, — сказал он, явно довольный услышанным. — Пусть и впредь боятся.
Рим.
Карло Манетти был вне себя от беспокойства. Фортуна, всегда столь благосклонная к нему, вдруг повернулась к нему спиной. Деловые сделки застопорились; более того, бизнес попросту встал. Продажи некогда популярных спортивных моделей снизились едва ли не до нуля. Один журналист безжалостно написал в «Оджи», что Манетти утратил «дар Мидаса» — способность одним прикосновением превращать все в золото. Но самое главное, что и сам Манетти, в целом не обративший внимания на обидный выпад репортера, постепенно в это уверовал.
