расстроились, верно?
- Да, - тихо ответила Эбби, слыша, как Дарен напряженно втянул в себя воздух, - верно.
Они оба прекрасно знали и понимали, что Одетт Харрис не пробалтывается случайно и что, если она и
сказала Элейн об их предстоящей свадьбе, то сделала это лишь с одной целью – причинить им вред.
Эбби лишь надеялась, что больше у этой женщины не было никакого плана.
- Кстати, Одетт вся так и светилась, когда рассказывала мне о бриллианте! Покажи его скорее, иначе я
умру от нетерпения, – Элейн тут же схватила её за руку, не дав возможности толком ничего сообразить, а затем удивленно и осторожно подняла на неё свои глаза. – Ты не носишь кольца?
- Я… оставила его дома, – выпалила она первое, что пришло ей в голову. И, кстати, даже не солгала.
- Дома? – Ахнула Элейн, и её глаза тут же расширились. – Милая, нельзя снимать помолвочное кольцо
ни под каким предлогом, и уж тем более оставлять его где бы то ни было. Это очень плохая примета.
Свадьба может не состояться, – тихо и даже слегка напугано объяснила она.
- Впредь я буду более осмотрительна. Обещаю, - сказала Эбби, а затем коротко улыбнулась. Лишь когда
она получила от своей попутчицы согласный кивок, позволила себе отвернуться к окну и отдышаться.
Всё это было слишком тяжело, и она понимала, что играть долго у неё не получится. Она просто не
сможет лгать тем, кто ей дорог.
- Не забудь принимать таблетки, которые прописал врач, - строго сказала Элейн, когда мужчины вышли
из автомобиля. – Это нужно, чтобы не ухудшить твоё состояние.
- Эл, это было всего лишь переутомление… - она завертела было головой, но «золовка» смерила её
суровым взглядом, заставляя тут же замолчать. Это у них с Дареном явно было общим.
- Стресс, - уточнила та твердым голосом, - и, судя по тому, как здорово ты шлепнулась на асфальт, не
слабый. Тебе нужен отдых. Обещай, что позаботишься о себе. Иначе я перееду к тебе, - после
небольшой паузы предупредила Элейн, тем самым заставляя Эбби тихо засмеяться.
- Хорошо, - успокаивающе пообещала она, - я позабочусь о себе. В любом случае, твой брат не даст мне
поступить иначе, - весело произнесла Эбби, но вот только Элейн даже не улыбнулась. Лишь немного
помолчала, а затем опустила взгляд вниз и осторожно накрыла её руку своей теплой и мягкой ладонью.
- Я знаю. И не беспокоюсь лишь потому, что даже, когда вы перестанете лгать всем вокруг, он всё равно
будет о тебе волноваться.
Её неожиданные слова вынудили Эбигейл затаить дыхание. Она чувствовала, как колотится сердце, и
даже не предполагала, что в следующие минуты оно едва не выпрыгнет из груди.
- Лгать? – Шепотом спросила она, всё ещё надеясь, что поняла слова Элейн неправильно, но глаза
подруги, которые та медленно подняла, лишь подтвердили обратное. – Как ты поняла?
- Он мой брат, – сказав очевидное, она расстроено улыбнулась одним уголком губ, – эта ложь была
слишком прекрасной, чтобы оказаться правдой. Не сейчас. Не когда эти безжалостные демоны всё ещё
разрывают его на части. – Теперь Эбби на самом деле видела перед собой именно ту проницательную
Элейн, которую знала. – Мне не известна причина вашего обмана, и я не стану в ней копаться, я просто
хотела, чтобы мой брат, наконец, позволил себе осознать...
- Осознать…
- Он чувствует это здесь, - тихо ответила Элейн, прижав ладонь к области её сердца, - и то, что он
чувствует, пугает его. Дарен скорее умрет, чем поверит в то, что способен что-то к кому-то
испытывать. И в то, что кто-то может испытывать что-то к нему.
- Но почему… – На одном выдохе спросила она, ощущая, как закололо в том месте, от которого Элейн
не спеша убрала руку.
- Наш отец заставил его так думать, – в её взгляде тут же отразилась тупая боль, – мама умерла
слишком рано, так и не успев вселить в него надежду. Да, – продолжала она, видимо, не желая, чтобы
Эбби что-либо отвечала, – Дарен не умеет выражать своих чувств, порой даже делает или говорит то, от
чего мучается и сам. Но после того, через что ему пришлось пройти… стать другим - означало бы
окончательно погибнуть. Боль сломала его, но не сломила. А теперь ты, день ото дня, помогаешь его
душе вновь собираться по кусочкам… - Элейн уже шептала, в её глазах появились слезы, и она
неожиданно сжала руки Эбигейл сильнее, - что бы он ни говорил, что бы ни делал… ты - его якорь. Его
надежда на спасение.
- Аври, – внезапный стук в стекло заставил обеих девушек часто заморгать. Элейн на мгновение
отвернулась, чтобы смахнуть слезы прежде, чем Пол их заметит. – Отпусти уже Эбигейл отдохнуть. Вы
потом ещё с лихвой наболтаетесь.
- Аври? – Вопросительно подняла бровь Эбби, поворачиваясь к подруге. Та, к кому обращались эти
слова, слабо улыбнулась и покачала головой.
- Аврора, - пояснила она, - этому принцу недоделанному взбрело в голову, что я - Спящая Красавица. И, Боже, у меня совершенно не получается заставить его перестать меня так называть.
- И не нужно, - Эбби почувствовала внезапную теплоту внутри и легко коснулась ладонью её щеки, - в
этом есть своё, неповторимое волшебство, в котором мы порой так сильно нуждаемся, - она немного
помолчала, а затем неторопливо завертела головой. - Не теряй его.
Элейн весело усмехнулась.
- Я потеряла веру в волшебство, когда узнала, что подарки на Рождество приносит не Санта-Клаус.
- А я говорила не о нем, - прошептала Эбигейл, замечая, как её подруга начинает медленно замирать.
Она ещё недолго смотрела ей в глаза, словно давая мимолетную возможность увидеть ответы на все
незаданные вопросы, а затем выбралась из машины, прекрасно осознавая, что добралась до самого
сердца. Возможно, попадание не было точным и не било на поражение, но сейчас даже одной
небольшой «царапины» было более, чем достаточно.
- Поправляйся, хорошо? – Пол обнял её и лишь, когда ощутил ответный кивок, разжал руки и
направился к своему Форду. – Не спрашиваю, едешь ты или нет, по глазам вижу, что нет, – насмешливо
крикнул он, а затем показал другу какой-то знак рукой. Открыв дверцу автомобиля, он забрался внутрь
и почти тут же тронулся, оставив после себя небольшой дымящийся след.
- Почему ты так и не показался врачу? – Резко развернувшись, спросила Эбигейл. Наверное, её вопрос
прозвучал неожиданно, но только сам Господь знал, как долго она ждала момента, когда, наконец, сможет его задать.
