— Сегодня холодно, — заметила Нора Гейл, как будто они расстались только вчера. — Пойдемте в дом. — Она вошла первой и стояла в дверях, пока таращившая глаза сестра не переступила порог борделя. Проходя мимо Фергуса, Нора ткнула пистолетом в его худые ребра и сказала:
— Если ты сейчас же не прекратишь горланить свою молитву, я отстрелю тебе яйца, понял, проповедник?
— А-аминь! — неожиданно воскликнул он и закончил молиться.
— Благодарю, — с усмешкой сказала Нора Гейл. — Уверена, что молитвы мне еще пригодятся. Пошли. Я давно хотела поговорить с вами.
Через несколько минут они уже сидели за столом ее на вид совсем не греховной, а вполне обычной кухни. Кофе был готов и разлит по фарфоровым чашкам. Но Фергус приказал Ванде не прикасаться к нему, словно это было ядовитое зелье.
— Ты не можешь победить нас, — возбужденно сказал Фергус, — господь на нашей стороне, и Он сильно гневается на тебя, блудницу, уводящую с пути истинного наших слабых духом братьев.
— Побереги силы, — махнула на него рукой Нора Гейл. — Я-то бога чту, а если что и стоит между Ним и мной, так это мое личное дело и тебя не касается. А в тебе меня страшит только одно — твоя тупость.
Он обиделся и зашипел на нее, как гадюка:
— Это ты прислала моей жене свои в грехе добытые деньги?
— Да. По виду твоей жены и детей мне показалось, что деньги им очень пригодятся.
— Мы не нуждаемся в твоих деньгах.
Нора Гейл наклонилась вперед и с ленивой улыбкой заговорила вкрадчивым голосом:
— Однако ж ты не бросил их мне обратно в лицо, а?
Его рот собрался, будто кисет на шнурке.
— Я никогда не отвергаю дара, который посылает мне господь от щедрот своих.
— Конечно, нет. — С довольным видом Нора Гейл положила себе в кофе два куска сахара. — Именно поэтому я хочу заключить с тобой сделку, преподобный Пламмет.
— Я не вступаю в сделки с безбожниками. Я пришел сюда как посланник божий, чтобы предостеречь тебя от гнева Его, чтоб услышать твое раскаяние…
— А хочешь новый храм? Поток красноречия тут же иссяк.
— А?
Нора Гейл не спеша помешивала кофе.
— Хочешь получить новый храм? Большую великолепную церковь, которая затмит все церкви города, даже новую, Иоанна Крестителя. — Она помолчала, прихлебывая кофе. — Вижу, ты потерял дар речи, что само по себе уже благословенно.
И опять улыбнулась, довольная, словно кошка, только что вылизавшая блюдце сметаны.
— Когда закончится строительство ипподрома и гостиницы «Пурселл Даунс», я стану очень богатой и респектабельной. И в твоих интересах, священник, принимать мои великодушные дары, а уж я позабочусь, чтобы они были немалыми и поступали регулярно. Впоследствии, когда ко мне приедут репортеры из «Техасского ежемесячника» или из программы «60 минут», чтобы взять интервью у самой богатой деловой женщины штата, они сообщат и о том, как щедро я занимаюсь благотворительностью.
А в обмен на роскошную церковь, которую я тебе построю, — сказала она, снова наклоняясь вперед, — я хочу, чтобы ты прекратил свои гневные проповеди против тотализатора. Займись-ка лучше другими грехами, А если тебе не хватает материала, что ж, я охотно предоставлю тебе целый список моих прегрешений, ибо, дорогой, повинна во всех.
Он сидел с открытым ртом, как рыба, выброшенная на сушу. Мадам, вне всякого сомнения, полностью овладела его вниманием.
— И больше ты не станешь выкидывать фокусов, вроде тех, что устроил на ранчо Минтонов с неделю назад. Да, да, — жестом унизанной драгоценностями руки она остановила его протесты. — Я знаю, что это сделал ты. По твоей вине пришлось усыпить очень дорогую лошадь, и это меня просто бесит.
Глаза ее сощурились.
— Если ты еще хоть раз сотворишь подобную глупость, ты у меня быстро слетишь со своей кафедры, господин священник. Видишь ли, у меня большие планы, и я сшибу с ног любого, кто встанет на моем пути. Если у тебя есть трудности, с которыми ты не можешь справиться, приходи ко мне. А месть оставь тем, кто умеет мстить и при этом не попадаться. — Она откинулась на спинку стула. — Итак?
— Мне тут есть над чем подумать.
— Не пойдет. Ответ мне нужен сегодня. Прямо сейчас. Hy, что тебе больше нравится, стать большой шишкой в церковных кругах и получить красивый новый храм или сесть в тюрьму? Потому что, видишь ли, если я сейчас же не услышу от тебя «да», то позову своего старого приятеля Рида Ламберта и скажу ему, что у меня есть свидетель того ночного налета на ранчо. Ну, так что, дорогой, кафедра или тюрьма?
Фергус судорожно сглотнул. Он боролся с собой, со своей совестью, но не долго. Голова его качнулась в знак согласия.
— Хорошо. Да, и еще одно, — продолжала она тем же жизнерадостным тоном. — Перестань обращаться с моей сестрой как с подстилкой для нот. Мне рассказали, что на днях ты публично отчитал ее в кабинете шерифа. Если я еще хоть раз услышу что-нибудь подобное, я самолично отрежу твой мерзкий язык и скормлю его первой попавшейся собаке. Усвоил?
Он проглотил слюну.
— Я отправляю Ванду Гейл на курорт в Даллас, она будет отдыхать и нежиться там две недели, хотя за этот срок от тебя не очень-то отдохнешь. Как ты рассчитываешь привлечь людей в свою новую церковь, если твоя собственная жена похожа на заезженную клячу? А дети поедут летом в лагерь. У них будут новые велосипеды и бейсбольные перчатки, потому что я отменяю твой запрет на игры и запишу их весной в команду юниоров. — Она подмигнула. — Их тетушка Нора Гейл станет, черт побери, доброй феей для этих ребят. Вам все понятно, ваше преподобие?
И снова Пламмет быстро кивнул.
— Отлично. — Она откинулась на спинку стула, невозмутимо покачивая стройной ногой. — Теперь, когда мы обо всем договорились, давай обсудим сроки. Первую дотацию ты получишь в тот самый день, когда будет подписана лицензия, а затем деньги будут поступать первого числа каждого месяца. Чеки пойдут со счета компании «НГБ Инкорпорейтед». Мне не помешают налоговые льготы, — добавила она с гортанным смехом.
Затем, отвернувшись от Фергуса, она посмотрела на сестру.
— Ванда Гейл, не жди, пока я отправлю тебя в Даллас. Воспользуйся деньгами, которые я прислала, и купи себе и детям одежду. И, ради бога, сделай что-нибудь со своими волосами. Они у тебя как пакля.
У Ванды увлажнились глаза.
— Спасибо, спасибо.
Нора Гейл потянулась к руке сестры, но передумала и вместо этого закурила свою тонкую черную сигарету. Сквозь густое облако попавшего ей в глаза дыма она сказала:
— Пожалуйста, дорогая, пожалуйста.
— Джуниор?
Он повернулся от бара, у которого делал себе уже второй за последние десять минут коктейль.
