Как кролики…
– Да с дороги он, устал, не до чего ему сейчас… Ну ладно, мама, я вот купила тут сорочку его размера и галстук.
Ольга Ивановна недовольно посмотрела на дочь:
– Опять подменить?
– Ну да. Погладь сначала… – Любаша вдруг со злостью вытянула руку ладошкой вперёд и вверх в ту сторону, в которой, по её представлениям, находился дом Дмитрия и Анны. – Вот ведь стерва эта Аннушка! Меняла и зубную пасту, и щётку, и даже бритву! Нет, никакой реакции!.. Как ты думаешь, мама, она замечает, что он каждый раз приезжает домой с другими предметами личной гигиены, а? Ну не может же не замечать?!.. Она же женщина!
– Конечно, замечает! – уверенно отозвалась мать.
– Ну так а чего ж она тогда?!.. – с раздражением вскрикнула дочь. – Нормальная женщина уже давно подала бы на развод! Не может же мужик за три дня израсходовать всю зубную пасту!
– Ну… если б ел…
– Мама! Я серьёзно, а ты!.. – мгновение подумав о чём-то, Любаша уверенно и со злой надеждой посмотрела в сторону дома Дмитрия. – Ну ничего! Путь теперь не заметит! Сюда приехал в белой сорочке, а я ему взамен – голубую! Галстук был чёрный, а я ему – красный!.. Она просто ненормальная, если не увидит!
– Она-то как раз нормальная. Потому что любит… и терпит ради любви… А вот ты, доченька…
– А я ненормальная, да?!.. – слова дочери зазвенели грубой угрозой.
– Ну ладно, Любаша, давай не ссориться… – с огорчением взмахнула рукой Ольга Ивановна. – Нравится мне всё это или не нравится, я твоя мать, я тебя люблю, и если уже не суждено переубедить тебя, то мой долг поддерживать тебя во всём. Иначе совсем плохо будет…
– Ну это уже другое дело, мама… – удовлетворённо согласилась с матерью дочь. – Я тебя тоже люблю. А всё, что я делаю, это ведь и для твоего благополучия.
– По-другому я представляла себе благополучие… Ну да ладно, что ж теперь… Значит, погладить, да?
– Да… – Любаша медленно прошла несколько шагов по комнате и снова метнула недобрый взгляд в сторону дома Дмитрия. – А она… пусть только не подаст на развод! Я её отравлю!
– А вот тут я тебе не помощница! – тут же резко откликнулась Ольга Ивановна. – Более того, если только посмеешь, я тебе больше не мать! Поняла?!
– Да ладно, мама. Я же пошутила…
Часы на стене гостиной дома Дмитрия уже обозначали время, приближающееся к десяти вечера. Олег Павлович, как всегда в это время, сидел в своём любимом кресле и читал очередную книгу.
Из спальни вышла Анна:
– Всё, заснул.
Олег Павлович оторвал глаза от чтива и положил книгу на колени:
– А дело своё сделал?..
– Сделал… – смущённо ответила Анна.
– Гигант секса! – вскинул обе руки вверх Олег Павлович. – На два фронта пашет – и хоть бы что!..
– Просто этим он пытается доказать мне, что любовницы на стороне у него нет. Дескать, разве бы я смог и тут и там… без отдыха…
Олег Павлович хитро сощурился:
– А ты заметила, в каких сорочке и галстуке он приехал?..
– Да конечно! Она уже, кажется, из кожи лезет, чтоб я зафиксировала, наконец, весь этот стриптиз…
– И явно злится, что реакции никакой, – добавил Олег Павлович.
– Да пусть злится. А я, знаете, Олег Павлович, я почему-то совершенно спокойна. Только на душе как-то пусто… и очень тоскливо… Не я буду решать эту дилемму. Пусть он сам… Я его люблю, несмотря ни на что, а он… В конце концов, правильно говорят, насильно мил не будешь…
– Да, любовь и насилие несовместимы. А вот терпение… без него в любви никак… И я рад, Анечка, что ты так мудра.
– Так люблю потому что…
Олег Павлович на мгновение задумался:
– А ты знаешь, я ведь пригласил к нам его генерального директора. Хоть сейчас уже и поздний вечер, он охотно согласился, и вот-вот будет здесь.
– А зачем вы его пригласили?
– Во-первых, снять последние сомнения. А во-вторых, дать пищу для размышлений генеральному: они ведь с Дмитрием друзья, и Димка обязательно, и очень скоро, попадёт под пресс нелицеприятных вопросов друга.
Анна с выражением безнадёжности взмахнула рукой:
– Да зачем всё это, Олег Павлович? Разве этим делу поможешь?..
– Поможешь-поможешь! Ещё как поможешь! Этим я спровоцирую его на активные действия. Он поймёт, что дальше так продолжаться не может, и вынужден будет, в конце концов, сделать какой-то выбор: или остаться с тобой, или уже уйти к ней.
– Ну… не знаю, Олег Павлович…
– Зато я знаю! – уверенно и решительно постарался развеять сомнения Анны Олег Павлович. – Хоть через друга вставлю этому развращенцу хорошую дыню куда положено!.. Но ты во время нашего разговора лучше помалкивай, а то испортишь всё. Поняла?
– Да понять-то поняла. Но зачем всё это?..
– Говорю же, этим я ускорю развязку. Там ведь молоденькая лошадка! Годы пройдут ещё, Анечка, пока нагуляется разбойник! Но ты же заметила, он явно боится, что всё раскроется?..
– Ну да, заметила… – в неуверенности Анны наконец появились слабые признаки надежды. – Ну ладно… Давайте попробуем…
Через мгновение заливисто зазвучала мелодия дверного звонка. Анна быстро побежала к двери, опасаясь, что звонок разбудит Дмитрия. Открыла дверь.
Появившийся в гостиной генеральный директор торгового хозяйства Дмитрия поцеловал в щёчку Анну:
– Здравствуй, Анечка! – быстро пройдя к креслу Олега Павловича, крепко пожал ему руку. – О-о! Олег Павлович! Очень приятно! Давно не общались, поэтому уж и голос ваш стал забывать. Не узнал, когда вы позвонили. Чем обязан?
– Да вот хочу у тебя кое о чём поспрашивать. И поговорить надо…
Генеральный директор буквально кипел уважением к Олегу Павловичу, а тем более – готовностью ответить на его вопросы:
– Спрашивайте, Олег Павлович. Рад буду ответить на любые ваши вопросы!
– А скажи-ка мне, дружочек, Димка часто устраивает проверки своих магазинов?
– Часто? – усмехнулся генеральный. – Да я его уже год не видел! Он не то что в магазинах, в офисе-то не появляется! Хорошо, я его лучший друг, другой давно уже пустил бы всё на самотёк. А я управляю хозяйством как положено!
– Говори, пожалуйста, потише… – Олег Павлович оглянулся на дверь, ведущую к спальне Дмитрия.
– А что такое? – забеспокоился генеральный.
– Димка спит…
– Спи-и-т? – искренне удивился генеральный. – Так время же детское! – посмотрел на наручные часы. – Вот, двадцать два часа! Чего это он так рано притомился!
– Из командировки человек только что вернулся… Почивать изволит в полной истоме от трудов праведных… – Олег Павлович проакцентировал иронией почти каждое сказанное им слово. –
