— Ты никогда не говорил мне, что она черная.
— Что?
— Твоя любовница была черномазой. — Белль стояла перед ним, сжав кулаки, ноздри ее раздувались от негодования и отвращения — И без того унизительно для нас обоих, что ты пошел искать развлечений на стороне. Но представить, что отец моих детей спал с… Ты целовал ее в губы? О боже! — Она брезгливо отерла рот рукой. — От одной этой мысли меня тошнит. Тошнит от тебя Вот почему я не желаю видеть тебя в своей постели.
Алистеру вовсе не по душе было выслушивать, словно мальчишке, порицания за свои шалости. Он и так вчера хлебнул достаточно унижений у окружного прокурора. Так что, на этот раз не сдержавшись, он выпалил:
— Если бы ты владела хотя бы половиной сексуальных трюков Ясмин, я бы не стал бегать полюбовницам. Черным, белым, разноцветным…
Белль впилась в него взглядом. Она не повысила голоса, но ее мягкий тон прозвучал более угрожающе, нежели крик:
— Будь осторожен, Алистер. Ты допустил слишком много непростительных промахов. Хорошо еще, что додумался обратиться за советом ко мне, а то бы увяз еще больше. — Она отвернулась и взяла что-то со столика. — Любопытно было бы узнать о твоих злодеяниях, которые пока еще не всплыли, — сказала она, подбрасывая в воздух, словно монетку, какой-то маленький предмет. — Видишь ли, я знаю, что в день смерти преподобного Уайлда у вас с ним произошла ссора. Несмотря на соблюденные внешние приличия, вы оба явно не стеснялись в выражениях, когда разговаривали в тот вечер, после проповеди. — Она поймала подброшенный в очередной раз предмет и, задумчиво его рассматривая, продолжала:
— Если я вычислила твою любовницу, преподобный, наверное, тоже знал о ней. Ты же оказался не настолько умен, чтобы нанять кого-то для грязной работы. Наверняка решил действовать сам, попытался решить свою проблему в одиночку, без моего совета.
Алистер наблюдал, как она убирает в ящичек комода коробок спичек, на котором стояла эмблема отеля «Фэрмон».
— Надеюсь, что я ошибаюсь, но подозреваю, что ты так охотно ухватился за мою идею признаться прокурору в своей связи с любовницей только для того, чтобы скрыть более серьезный проступок. Если это так, тогда учти мое предупреждение. Мне надоело покрывать тебя, Алистер. Так вот: если этот Кассиди явится ко мне с расспросами о той ночи, я буду вынуждена рассказать ему, что неоднократно звонила в твой номер в «Даблтри», но к телефону так никто и не подошел. Чтобы защитить себя и своих детей, я буду вынуждена показать ему эти спички.
От ее интонаций повеяло холодом.
— Я честно предупреждаю тебя: если ты опять оступишься, я разведусь с тобой, опозорю и лишу средств. И когда моя семья вышвырнет тебя, боюсь, лучшим применением твоих способностей станет очистка выгребных ям. Даю тебе испытательный срок, дорогой, — со сладким сарказмом произнесла она — На публике продолжай являть пример честного, достойного гражданина, воплощение американской мечты. Будешь играть роль преданного мужа и заботливого отца — улыбающийся, сияющий, символ добродетели и чистоты. Со временем, может, тебе и удастся вернуть себе место в моей постели. Но пока я не сочту, что ты заслужил это право, даже не заикайся об этом. Мне противна даже мысль о прикосновении твоих рук. Ты все понял, что я сказала?
— Где уж не понять, — дерзко ответил он — Все предельно ясно.
Он вышел из спальни, хлопнув дверью. Кому нужна ее стерильная постель, со злостью спрашивал он себя по дороге в свою комнату. Зануда, пресная и холодная, приятнее трахнуться с козой, чем с ней.
Он упивался своей злостью. Это помогало ему отвлечься от страха, который затаился в глубинах подсознания, словно крыса, готовая в любой момент выпрыгнуть и схватить его.
Ни на секунду не усомнился он в том, что Белль осуществит свои угрозы, если он посмеет ослушаться ее. Не вызывала сомнений и ее способность погубить его, стоит ей только захотеть. У нее для этого были все возможности — не столько темперамент и жажда отмщения, так свойственная обманутым женщинам, сколько деньги и их власть — лучшие козыри в сведении счетов.
Белль нравилась роль супруги конгрессмена. Это было престижно, достойно. Но, право же, с таким состоянием она могла купить себе при желании судью, губернатора и даже сенатора. Другими словами, Алистера Петри можно было легко заменить. А что, если Кассиди не купился на его признания? Что, если он и в самом деле беседовал с Белль?
Одна лишь мысль об этом вызвала у него слабость в коленях, живот свело судорогой. Он присел на краешек своей неразобранной постели, обхватив руками пульсирующие виски. Белль ловко зацепила его и держала на крючке, прекрасно сознавая свое превосходство. Сука.
Что ему оставалось в подобной ситуации?
Ничего, только ждать. Положение его сейчас крайне рискованное. Белль, правда, пока на его стороне, но надолго ли? Только до тех пор, пока ее положению в обществе ничего не угрожает. Дай бог, чтобы так оно и было.
А ему оставалось лишь молить господа и надеяться, чтобы ложное признание Клэр Лоран возымело действие.
От заявления Кассиди опешивший Краудер вскочил из-за стола.
— Ты что, рехнулся? Прошу прощения, мисс Лоран. Клэр даже не обратила внимания на грубоватое восклицание Краудера. Она была в шоке, в то же время испытывая невероятное облегчение. Ее мать вне подозрений! Но Алистер Петри?
— Я понимаю, что это звучит нелепо, — сказал Кассиди, — но, когда я выложу все факты, тебе станет ясно так же, как стало ясно и мне, что именно Петри виновен в убийстве Джексона Уайлда.
— Ты просто зол на него, — сказал Краудер. — Выслушай мой совет, Кассиди, — не связывайся с ним. Это та еще отрава.
— Разреши изложить мои доводы. Тони.
— У Петри достаточно денег, чтобы удержаться на плаву.
— У его жены есть деньги, это верно. И Петри пользовался ими, чтобы откупиться от Уайлда.
Краудер вновь плюхнулся в кресло.
— Откупиться от Уайлда? Ты хочешь сказать, что Уайлд шантажировал его?
— Взгляни сюда. — Кассиди протянул список вкладчиков в министерство Уайлда. — Гленн передал мне это еще вчера, как раз перед тем, как началась вся эта заваруха. Когда Клэр сделала свое признание, я начисто забыл об этом списке и вернулся к нему только сегодня рано утром. Но к этому времени список уже служил лишь подтверждением моих догадок.
— Это ни черта не доказывает, — проворчал Краудер, ткнув пальцем в разложенные перед ним листки бумаги.
— Послушай меня, Тони. Несколько человек и ряд компаний переводили так называемые «пожертвования» на счет уайлдовского министерства. Гленн выявил нескольких лиц, которые согласны свидетельствовать, что эти деньги представляли собой плату за молчание.
