Он поднял голову и проникновенно посмотрел ей в глаза:
— Я, конечно, пытался тебя обмануть, но отнюдь не больше, чем себя самого. Долг, служба — ерунда все это. Я каждую ночь занимался с тобой любовью по одной-единственной причине — хотел этого сам. Нет, без этого я просто не мог жить.
Вряд ли Кендал поняла, насколько существенными были эти слова для него самого, офицера Макграта. Какой смысл он вкладывал в это свое заявление. В сущности, это оказалось ни чем иным, как объяснением в любви, только на его, Джона, языке — до сего дня подобных признаний ему делать не приходилось.
С другой стороны, кто его знает, может, она все поняла, как надо. Боевого пыла Кендал как не бывало. Не сводя с него глаз, она прикоснулась к нему губами:
— Да, я бесстыдно манипулировала тобой, но, клянусь жизнью Кевина, то, что произошло между нами, — самое настоящее.
Побуждаемые каким-то им самим неведомым импульсом, они слились в поцелуе, страстном, безоглядном. Даже пытаясь оторваться друг от друга, они не смогли этого сделать, не желая вырываться из сладостного плена. Прямо в ухо ему она прошептала:
— Я люблю тебя, Джон, но должна защитить Кевина. И тебя. И даже если ты меня никогда не простишь, мне все-таки придется это сделать.
Прежде чем он успел что-либо сообразить, она вырвала пистолет у него из-за пояса и сильно толкнула его стволом. Джон, потеряв равновесие, врезался со всего маху в кухонную плиту, а потом сполз на пол, ругаясь на чем свет стоит от боли и ярости.
Кендал отбросила его костыль так, чтобы Джон не смог до него дотянугься.
— Извини, Джон — тут она всхлипнула. — Мне очень жаль, но я не позволю сдать меня властям.
Она выскочила и с силой хлопнула дверью.
Боль в голени Джона оказалась столь сильной, что, мгновенно пронизав бедро и пах, она вызвала спазмы брюшины и, казалось, крохотными вулканчиками теперь отдается прямо в мозгу. Он обхватил поврежденную ногу руками и стал тихонько покачиваться.
— Кендал! — крикнул он голосом, в котором не осталось ничего, кроме боли. И снова позвал, на этот раз громче:
— Кендал!
Он даже не надеялся, что она вернется на его крик, оттого изумлению его не было предела, когда он услышал звук отворяемой двери.
Джон на мгновение закрыл глаза и, открыв, вновь увидел ее силуэт.
Да, она вернулась. Но на этот раз не одна и не по собственной воле.
Всякий мог бы проверять часы по распорядку дня Элмо Карни.
Он вставал в 4.30 утра, выпивал чашку кофе, а затем, неважно шел ли снег или светило солнце, была ли: на улице жара или слякоть, отправлялся в коровник, чтобы подоить свое маленькое стадо. Ровно в 5.55 он забирался в видавший виды пикап и отправлялся позавтракать за две мили, в городском кафе, которое открывалось ровно в шесть.
Так протекала жизнь Элмо Карни с того самого дня, как не стало его жены. Он не жаловал пятницы, ибо кафе открывалось не раньше семи, что же говорить о воскресных днях, когда, подоив коров, ему приходилось напяливать на себя пиджак и галстук, чтобы ехать в церковь. Желудок Элмо во время службы постоянно издавал голодное урчание.
Это утро ничуть не отличалось от прочих. Он подоил коров и, как обычно, устремился в город. Как обычно он предавался мечтам о сдобной булочке и жареных сосисках, когда — то самое, чего у него и в мыслях не было, неожиданно материализовалось перед бампером его грузовичка.
Данная материализовавшаяся неожиданность появилась из пыльных кустов, утвердила себя в самом центре тропинки, по которой ехал Карни, и замахала руками, стараясь привлечь его внимание.
Карни едва не прилип к тормозной педали и педали сцепления. Шины едва не полопались, а старые тормоза жалобно скрипнули, подобно конечностям, пораженным артритом. Грузовичок этаким забавным манером проскакал еще несколько ярдов и остановился буквально в пяти шагах от призрака.
Сердце бедняги Элмо едва не выскочило из груди в тот самый момент, когда существо кинулось к кабине его пикапчика, как раз туда, где обыкновенно размещался пассажир. Оно отворило дверь и произнесло что-то вроде:
— Слава Богу, что вы надумали проехать мимо.
Существо мигом вскарабкалось на переднее сиденье рядом с водителем и с силой захлопнуло дверь.
— Я просто вас заждалась, — пожаловалось оно. — Здесь вообще-то хоть кто-нибудь проживает? А где мы находимся? Я всю жизнь прожила в Шеридане, но не могу припомнить такой дивной заброшенной тропинки. Уж точно никогда в жизни мне не захочется оказаться здесь снова, доложу я вам!
Она помолчала и уставилась на бедолагу водителя, который в этот момент вовсю возился с коробкой передач.
— Интересно, чего вы еще ожидаете? Жми давай на все педали. Необходимо добраться до города — и побыстрее.
Элмо, признаться, не внял советам своей попутчицы. Более того, безвольно опустил ладони на руль — и тупо замер. Существо-то оказывается еще и говорит — вот ведь что! Он даже чувствовал ее запах, но поверить в реальность происходящего так и не мог.
— Чудесно, — заметило существо громким голосом. — Как будто сегодня ночью мне еще мало досталось — так вот, понимаете ли, теперь подвернулся какой-то дебил. Да уж, неделька удалась на славу.
Существо помахало рукой перед остекленевшими глазами Элмо:
— Ку-ку! Как дела? Дома есть кто-нибудь? Смотрите, моргает. Слушай, делай что-нибудь ради Христа! Да что с тобой, дружище? Ты что, никогда раньше голую бабу не видел? Или натуральные рыжие волосы?
Пепердайна разбудил шум в дежурке. Час назад он наконец поддавшись смертельной усталости, прилег на кушетке, которую отдел полиции Шеридана установил специально для него.
В сущности, спать он вовсе не собирался, а намеревался лишь прикрыть воспаленные глаза. Тем не менее отключился и уснул, как убитый. Правда, его вскоре разбудили, но он уже чувствовал себя отдохнувшим.
Не успел Джим потянуться и спустить ноги на пол, как в кабинет ворвался полицейский:
— Мистер Пепердайн, лучше бы уж вам выйти в дежурную часть.
— Да что случилось-то? Нашли кого-нибудь?
Под словами «кого-нибудь» подразумевалась целая куча народа, но Пепердайн решил сейчас ничего не выяснять, а уточнить все на месте. Он тотчас проследовал в дежурку, где один из офицеров загородил дорогу довольно-таки помятого вида фермеру, зато все прочие буквально прилипли к окну.
— Что за чертовщину вы здесь устроили?
Грозный рык Пепердайна привлек всеобщее внимание, включая и перепуганного насмерть фермера, который встал и приблизился к нему, на всякий случай сдернул с головы шапку.
— Вы мистер Пепердайн?
