Подчиняясь ее настойчивой мольбе, Денис осторожно снял с нее тельняшку и прижался губами к обнаженной, набухшей и изнывающей от желания груди. И Людмила снова едва не лишилась сознания от невероятного наслаждения.
Она и не подозревала, сколько ласки и нежности скрывается в этом большом и сильном мужчине, таком суровом и неприступном на вид. Он поглаживал пальцами ее грудь и слегка постанывал, целуя ее. В нем нарастало и нарастало желание, которое передавалось Людмиле. И она чувствовала, что ей уже мало этих жадных губ, чтобы удовлетворить властный зов пробудившегося тела.
Дрожащими ладонями она охватила его лицо и мягко отстранилась. И когда Денис с недоумением посмотрел ей в глаза, она молча взяла его за руку и направилась к спальне…
Стараясь не дышать, Людмила осторожно сползла с постели и встала на ноги, которые дрожали от слабости, но все же держали ее. Надо было поскорее уйти из комнаты, ведь стоило Денису открыть глаза, улыбнуться и протянуть к ней руки, как она опять забудет обо всем на свете и ей вновь захочется к нему в постель. Вся дрожа, она подняла с пола тельняшку, стараясь не обращать внимания на разбросанную одежду Дениса, и натянула ее на голое тело. Только утром, проснувшись в его объятиях, она наконец осознала, что натворила. Не в ее правилах было совершать подлость по отношению к другим людям, и только своим неожиданным безумством могла она объяснить тот факт, что нарушила самой же установленные моральные запреты, улеглась в постель к чужому жениху, и еще неизвестно, как аукнется для Дениса и для нее самой этот необдуманный и бесшабашный поступок. Она быстро огляделась по сторонам, более всего страшась обнаружить в его спальне следы женского присутствия: фотографии, белье, косметику… Ничего похожего не наблюдалось, но это ничего и не доказывало. Надька была девкой аккуратной и где попало свои вещи не разбрасывала, даже в квартире будущего мужа, как только что удостоверилась в этом ее соперница. Людмила на цыпочках прошла к двери, но на пороге остановилась и, не выдержав, оглянулась на спящего Дениса. Слегка нахмурив брови и закинув правую руку за голову, он спал в своей постели, все еще хранившей тепло женщины, которую он с таким неистовством любил вчера вечером и ночью, и лишь под утро не выдержал, забылся сном, настолько крепким и спокойным, что не заметил даже, как она выскользнула из его объятий. Сердце ее мучительно сжалось. Ведь она просто заставила его лечь с ней в постель, прекрасно понимая, что такого страстного натиска не выдержит ни один мужчина. Вот он и не выдержал, потому что самый что ни на есть обыкновенный мужик и ничто человеческое ему не чуждо, в жилах у него течет кровь, а не малиновый сироп… Она быстро сполоснула лицо, потом натянула на себя выстиранные в бане и успевшие высохнуть колготки, затем туфли, помедлила секунду и надела куртку Дениса, потому что не могла смотреть на свой плащ без содрогания.
На улице было пасмурно и зябко. Низкий туман стлался над травой, покрытой нежной бахромой инея, и пока она искала ключи, опять донельзя продрогла, но так и не нашла их. Воистину злой рок властвовал над ней. Тот самый рок, который помог ее ключам наверняка провалиться сквозь землю, и он же заставил ее лечь в постель с Барсуковым, чего она, находясь в здравом уме, ни за что бы себе не позволила…
Что ж, придется опять возвращаться в его дом… Она вздохнула и закусила опухшую от ночных поцелуев губу. Непременно надо взять себя в руки. Если она и дальше будет продолжать себя ругать и предаваться мукам совести, пускай даже заслуженным, это ни к чему хорошему не приведет. Она в последний раз огляделась по сторонам и почувствовала, что зуб на зуб не попадает от холода, и, как ни оттягивай неприятное объяснение, проблема эта не снимется сама собой. Возвращаться надо, хотя она и не решила до сих пор, как себя вести и что сказать Денису, чтобы он поверил: она не подстроила эту эпопею с ключами и оказалась в его дворе по чистой случайности… И что она больше не желает его видеть и слышать… иначе навсегда пропишется в его постели… Лениво потягиваясь, навстречу ей из конуры вылез Смелый и вдруг радостно завилял хвостом, припал на передние лапы и даже взвизгнул от счастья, когда она с явной опаской потрепала его за уши. Затем он взобрался следом за ней на крыльцо и даже поскреб деликатно лапой в закрытую перед его носом дверь. Пес просился в дом, но Людмила не знала, до каких пределов ему разрешено пользоваться гостеприимством хозяев, и поэтому не стала рисковать, зная об известной собачьей склонности оставлять после себя следы линьки и грязных лап. Денис все еще спал. Но не успела она раздеться, как услышала вдруг его голос. Он звал ее, и Людмиле показалось, что он встревожен. Она быстро вошла в спальню, и Денис, счастливо улыбнувшись, откинулся вновь на подушки и, вытянув руки над головой, сильно и со вкусом потянулся, отчего одеяло полностью сползло с него, обнажив крупное и красивое тело. И у нее опять перехватило дыхание. Она торопливо отвела взгляд, наклонилась и подняла с пола его одежду.
– Одевайся, бессовестный! – Людмила бросила ему джинсы, и в этот момент связка ключей вывалилась из кармана и со звоном упала на пол. Потеряв дар речи от удивления, она уставилась на вещественное доказательство вероломства своего любимого, из-за которого она обшарила руками чуть ли не гектар грязной травы, потом нагнулась, подняла злополучную связку и, глядя в упор на заливающегося смехом Дениса, медленно и с расстановкой произнесла: – Ты, жалкий и бессовестный мент, надеюсь, что без вранья и прочих хитростей объяснишь мне наконец про метаморфозы, которые происходят с моими ключами и главное, каким образом они оказались вдруг в твоих джинсах.
Денис как-то по-особому хитро прищурился, и не успела она опомниться, как он соскочил с кровати и его руки сомкнулись за ее спиной, а губы вновь прижались к ее губам. Мужские ладони, мягко скользнув по бедрам, опустились на ее ягодицы, и Денис плотно прижал ее к своему телу. Ни на мгновение не отрываясь от ее губ, он каким-то непостижимым образом все-таки умудрялся шептать ее имя и то, как сильно хочет ее и как соскучился по ней. Не больше, чем она сама хочет его, возражала Людмила про себя, не больше, чем она соскучилась по нему. При этом она не сознавала, что тоже шепчет эти слова вслух. Не сознавала до тех пор, пока Денис не подхватил ее на руки и не понес к кровати. Он бережно опустил ее на постель и прошептал, задыхаясь:
– Сейчас я тебе докажу, что жалкий и бессовестный мент на самом деле самый ласковый и нежный…
И теперь уже без ласк и поцелуев он решительно и глубоко вошел в нее, а она только вскрикнула – облегченно и торжествующе.
