– Это было темной ночью. Англичане решили напасть на лагерь шотландцев внезапно. Чтобы не шуметь, они все до одного сняли башмаки. Окружив спящих, они стали подкрадываться, и тут жуткий вопль разорвал ночную тишину…
Изабель поморщилась от отвращения, но Александер только улыбнулся.
– Пожалуйста, только не рассказывайте о резне, это ужасно!
– Och! Страшное еще не началось! Перед тем как лечь спать, шотландцы нарвали чертополоха и обложили им лагерь. Крики англичан, которым пришлось на него наступать, их разбудили. Хайлендеры вскочили на ноги, бросились вдогонку за англичанами и всех их перебили. С тех пор чертополох для нас – символ решимости. «Nemo me impune lacessit» – «Никто не тронет меня безнаказанно». Это девиз нашего рыцарского ордена Чертополоха.
Александер подошел к девушке, понюхал сиреневый цветок и с поклоном протянул его ей.
– На моем родном языке он зовется cluaran.
– Ваш язык английский?
– Нет, гэльский. Это древний язык кельтского происхождения. Шотландцы – не англичане, мадемуазель Лакруа. У наших народов разные корни. Мы не такие, как они, и мыслим по-другому. Нам пришлось подчиниться им так же, как вам сейчас.
Смутившись, она опустила глаза и стала смотреть на нежный цветок. В голосе Александера вдруг зазвучали стальные нотки. Когда она подняла голову, он уже направлялся к мельнице, чьи крылья виднелись сквозь заросли ивняка. Сунув цветок в карман, она побежала следом. Дома она положит его между страницами толстой книги…
Возле мельницы было пустынно, и Александер подумал, что так даже лучше. Ивы и густой кустарник служили естественной защитой от ветра. Изабель сняла накидку и аккуратно ее свернула, потом расстелила на траве скатерть и разложила продукты. Достав бокалы, она протянула один молодому человеку.
– Простите мое невежество, я ничего не знала о ваших корнях, – решилась она первой нарушить неловкое молчание.
– А вы, мадемуазель Лакруа, простите меня за грубость. Я знаю, что для вас шотландец, ирландец и англичанин – все на одно лицо. Но скоро вы поймете, что мы все-таки отличаемся друг от друга.
– О, конечно! – Девушка потянулась за бутылкой. – Я взяла с собой только вино, но солдаты, насколько я знаю, выбирают напитки покрепче?
– Я тоже могу оценить хорошее вино.
– Да, я полагаю, вы правы. Простите, я не хотела вас обидеть.
– Вы меня не обидели. Тем более что я и вправду предпочитаю виски.
Изабель улыбнулась. Он принял у нее из рук бутылку, откупорил ее, налил понемногу насыщенно-красного напитка в бокалы и поднял свой.
– Slàinte!
– Это снова по-гэльски?
Он кивнул, отпил глоток и поставил бокал на траву.
– «Слан-те»… А как будет «хлеб»?
– Aran.
– А «солнце»?
– Grian.
Девушка повторила слово и засмеялась.
– Теперь подыщем что-нибудь потруднее! Переведите-ка «День прекрасен!».
– Tha an latha cho brèagha.
– «А ан ла-о ко бррриииа»!
Александер тоже засмеялся.
– Почти правильно! – похвалил он, вытягивая ноги и расправляя на бедрах килт.
Изабель покосилась на «короткую юбку» – так местные жители называли шотландские килты и их владельцев.
– А почему вы носите… юбку?
– Это не юбка, это называется килт. В нашей стране их могут носить только мужчины. Килты намного удобнее и практичнее, чем брюки! Шьют их из шерсти с узором, который у каждого клана свой, – продолжал он объяснять серьезным тоном, – а сама шерсть называется тартан. Это – расцветка клана Фрейзеров из Ловата, которые командуют полком.
Изабель наморщила носик. Неужели юбка может быть практичной? А как же сквозняки?
– Это цвета и вашего клана тоже?
Он на мгновение задумался.
– Нет. Я из клана Макдональдов из Гленко. Ношение тартана в Шотландии запрещено с 1747 года. Исключение сделали только для личного состава нашего полка.
– Но разве вы не мерзнете зимой? Я хотела сказать, ведь бывает ветрено, да и мороз…
Молодой солдат прыснул, и она смутилась.
– Если бы в килте нам было неудобно или холодно, мы бы давно от него отказались, разве не так?
Сомнения Изабель так и не рассеялись. Она улыбнулась и протянула ему тарелку с едой.
– А где вы научились говорить по-французски? Я заметила, что, если не считать офицеров, мало кто из солдат его понимают.
– Мой дед по материнской линии настоял, чтобы я брал уроки французского. Думал, что однажды это может мне пригодиться. И… оказался прав, – добавил он, глядя на нее уже без улыбки.
– Вот как? – выдохнула Изабель, опустив голову и слегка покраснев. – А как звали вашего деда?
– Джон Кэмпбелл из Гленлайона. Это он подарил мне те часы.
Изабель поспешила отвернуться в надежде, что поля шляпки скроют румянец стыда.
– Да, часы, те самые… Александер, я не хотела рыться в ваших вещах… хочу сказать…
– Я на вас не сержусь, мадемуазель Лакруа.
– Я поступила… очень… м-м-м… невежливо. Вообще-то, у меня нет привычки копаться в чужих вещах. Просто я чрезмерно любопытна и… Простите меня!
Александер посмотрел на девушку, которая нервно отщипывала кусочки от ломтя хлеба и складывала их себе на тарелку. Полотняные крылья мельницы хлопали на ветру. Самцы трупиалов – красивые черные птички размером со скворца, с красивыми красными отметинами-эполетами на плечах и крыльях – весело тренькали в зарослях. Он протянул руку, поддел пальцем подбородок Изабель и повернул ее лицо к себе. Господи, как же ему хотелось ее поцеловать!
– Мадемуазель, вы не сделали ничего, за что нужно было бы просить прощения.
И он не спеша убрал палец. Изабель встрепенулась.
– Александер, расскажите мне о себе!
– Что вам хотелось бы узнать?
– Все, что рассказывают в таких случаях: есть ли у вас братья и сестры, где вы родились… Было бы интересно послушать забавные истории из вашего детства.
С полминуты он молчал, раздумывая, что бы такого интересного рассказать ей о своей жизни.
– Я родился в маленькой долине в Хайленде. Вы знаете, где это – Хайленд?
Девушка, рот которой был набит хлебом, помотала головой. Ее ответ нисколько не удивил Александера.
– Это горный край на севере Шотландии. Моя родная долина называется Гленко. У отца и матери было девять детей, и шестеро до сих пор живы. Ну, я так думаю.
– Вы не получаете от них писем?
– От тех, кто остался на родине, – нет. Зато с братом Коллом мы служим в одном полку. Это тот высокий рыжеволосый парень, с которым мы вместе ходим в патруль. А невысокий крепыш – это Мунро, наш кузен. Я в семье самый младший.
– А в Хайленде красиво?
Он посмотрел на девушку, черпая вдохновение в ее зеленых глазах.
