Глава 7
Как и предполагала Надя, Роев действительно провел ночь без сна. Он даже и не пытался заставить себя прилечь. Какой смысл вертеться в постели? Владимир предпочел мерить шагами кабинет. Старый камердинер только качал головой, глядя на молодого барина.
— Захарий, ты не томись вместе со мной, а поди к себе. Если надо, позвоню. А я уж, видно, не засну сегодня, нет, не засну!
На следующий день Владимир Иванович, одевшись с особой тщательностью, что вообще было свойственно его натуре, поехал к Ковалевским. Лошадь бежала легкой рысью, Владимир и не погонял ее особенно. Он жаждал ответа и страшился его. Ежели откажут? Ужасно, ужасно будет стыдно, нелепо, причем абсолютно всем, ведь он не чужой в доме! Но почему могут отказать, вот вопрос! Молода, неопытна, наивна! Испугалась девочка, смутилась! Он, он виноват! Не утерпел, поторопился! Ребенок она еще совсем! Господи, но ведь именно это и делает ее такой притягательной, такой желанной! Именно чистота и искренность девушки, ее ясный ум и бесхитростность затмевали в глазах Роева отсутствие ярких внешних данных избранницы. Удивительно, но он совсем не испытывал к ней физической тяги, он даже мысленно не представлял себе ничего подобного, хотя имел определенный опыт отношений с женщинами. С тех пор как Надя превратилась из ребенка в девушку, женщины вообще перестали для него существовать. Была только одна женщина, и только ее хотел он привести в свой дом законной женой. Если Владимир Иванович и позволял себе мечтания, то далее невинного поцелуя, пожимания ручки его фантазия не уносила. Так если откажут? Что ж, он готов ждать. Год, много лет, всю жизнь!
Владимир вздохнул и пошевелил вожжами. Кобыла побежала резвей, ей видать самой надоело плестись нога за ногу. Вот показалась за поворотом усадьба Ковалевских, старый добротный дом с большим садом. Уже подходя к крыльцу, Владимир Иванович в нерешительности притормозил. Сейчас он откроет дверь, и что ожидает его там? Возможно, жизнь его переменится, но в какую сторону? Господи, помоги и помилуй! Роев быстро перекрестился и, вздохнув, взялся за ручку двери. Сколько раз потом он вспоминал этот момент, с которого жизнь и впрямь пошла туда, куда он и не предполагал!
Милая молоденькая аккуратная горничная в наколке провела Владимира Ивановича в гостиную. И тотчас же появились хозяева.
— Здравствуйте, здравствуйте, голубчик Владимир Иванович! — нарочито бодро произнес Ковалевский. Жена его протянула руку для поцелуя почти без улыбки. Она поцеловала Владимира в лоб, крупные камни в ушах приветственно качнулись.
«Поцеловала, точно покойника. Откажут!»
— Я, Василий Никанорович, нынче по важному делу к вам, — начал Роев, не совсем уверенным голосом.
— Что ж, давно пора! — добродушно произнес Ковалевский. — Вероятно, мы догадываемся с Катериной Андреевной, о чем пойдет разговор. Впрочем, извините, что перебил!
Роев набрал воздуху в грудь и сказал:
— Вы знаете, как я люблю и почитаю ваше семейство! Родней вас, мне кажется, нет никого на свете! Однако к дочери вашей Надежде Васильевне я питаю, и заметьте, очень давно, гораздо более сильные чувства, нежели дружеские или родственные. Я люблю Надю, и вы с вашим жизненным опытом, верно, уже давно догадались, в чем тут дело!
Последние слова были произнесены в адрес Ковалевской. Потому как супруг ее вовсе не отличался особой наблюдательностью в таких тонких материях.
— Я достаточно обеспечен, тружусь не покладая рук и уверен, что могу дать жене и будущим детям достойное существование. Поэтому без лишних слов прошу у вас руки вашей дочери!
Василий Никанорович с трудом усидел до конца речи. Он вскочил и принялся пожимать руку Роеву и обнимать его. Жена же его издала то ли вздох, то ли всхлип. От этого звука у Владимира свело в животе.
— Голубчик, мы-то рады, рады необычайно! Вы для нашей дочери самый что ни на есть подходящий жених! — При этих словах Ковалевский поперхнулся, так как понял, что сказал лишнее. Но тотчас же быстро продолжил:
— Однако Надя пусть решает все сама! Мы ее неволить не будем!
— А что же Надежда Васильевна? — робко спросил Владимир.
— В том-то и дело, что секрет. Не выходила еще. Придется вам, мой дорогой, еще немножко помучиться неизвестностью. Не подать ли пока чаю или кофею?
— Пожалуй! — уныло согласился Роев, подумав о том, что в это утро он даже не смог заставить себя позавтракать.
Тем временем горничную послали узнать, встала ли барышня и когда выйдут. Девушка быстро вернулась, сказав, что будут через полчаса.
— Я сказала, что и вы, господин Роев, уже пожаловали! — заявила она с легким поклоном хорошенькой головки.
Полчаса показались Владимиру вечностью. Разговор не клеился, то и дело повисала пауза. Катерина Андреевна, мастерица светских бесед, и та оказалась не на высоте. Но вот раздался легкий топот летних туфель, и в гостиную вошла Надя. Она была бледна и сосредоточенна. Напряженный вид присутствующих окончательно ее смутил и расстроил. Однако она взяла себя в руки и, улыбаясь, подошла поздороваться с родителями. Когда девушка приблизилась к Владимиру Ивановичу и подала ему руку для поцелуя, Роев замер.
— Я знаю, вы ждете ответа. Оттого приехали так рано. С моей стороны будет глупо и нечестно томить вас неизвестностью.
В комнате повисла напряженная тишина. Катерина Андреевна, стиснув кулачки, горячо молилась про себя, чтобы Господь помог дочери сделать правильный выбор. Роев не думал ничего. В какой-то момент ему показалось, что внутри его прекратилась всякая жизнь, перестало биться сердце, остановилось дыхание.
— Вы, Владимир Иванович, очень достойный человек! Вы оказали мне своим предложением большую честь! — сбиваясь, продолжала Надя.
«Все, это конец!» — мелькнуло в голове у молодого человека.
— И… и я согласна!
Роев не верил собственным ушам. Несколько мгновений он оторопело смотрел на девушку. Надя смутилась еще больше. Неужели он не рад? Наконец оцепенение спало, и Владимир Иванович, не стесняясь присутствия родителей, пылко обнял Надю и звонко расцеловал ее.
— Благодарю! Благодарю вас за счастье, которое вы мне подарили вашим согласием!
Родители тоже вскочили и бросились к молодежи. Катерина Андреевна с большим чувством облобызала будущего зятя:
— Какие мы с тобой богачи, Василий Никанорович, у нас теперь и дочка, и сын, да какой еще сынок, всем на зависть!
Потом последовал шумный семейный завтрак, за которым более всего был слышен голос будущего зятя. Роев не мог прийти в себя от свалившегося на него счастья. Он поминутно искал глазами Надю, и ему было чуть-чуть досадно, что она не испытывает такого же ликования, как и он. А Надя помалкивала, иногда улыбалась и… сторонилась своего избранника. Она умышленно садилась от него в уголок подальше или рядом с матерью. Но так, чтобы Роев не мог оказаться слишком близко: пожать ей руку или завладеть кончиком пальца.
