На дорожку из темных волос, что, сужаясь на животе, исчезала за кромкой махрового полотенца…
— Соня? Что случилось? — он стоял, изучая незваную гостью.
Глаза из-под темных бровей смотрели сурово. Но Соню уже не пугал его хмурый взгляд!
Она пожала плечами, с опозданием понимая, что совсем не продумала речь:
— Я хотела увидеть розу. Мы с ней вроде как подружились.
«Он прогонит меня и окажется прав. Вот тупица! Зачем я пришла?», — Соня сдулась, теряя решимость. Понимая теперь, как бездарно и глупо прозвучало её объяснение.
— Проходи! Очень рад тебя видеть!
— Правда? — она взглянула на него снизу вверх. Как ребенок, отчаянно желающий поверить в чудо.
Никита исчез за дверью ванной комнаты. И, пока Соня стояла в прихожей, придирчиво изучая своё отражение, успел переодеться.
— Хочешь кофе? — предложил он, ловким жестом сгребая со стола бокалы. Очевидно, бутылка вина предназначалась кому-то другому.
Соня кивнула.
— Значит, вы здесь живете? — спросила она.
— Нет! — он зажёг электрический чайник, — Это мое убежище! Прихожу, когда нужно побыть одному.
«Одному! Как же!», — подумала Соня, ощущая укол ревности.
— А можно взглянуть на розу? — оживилась она.
— Конечно, она тебя ждёт!
С высоты десятого этажа открывался бомбический вид! Казалось, что небо упало на землю. Внизу, как покрывало из сияющих звезд, раскинулись мириады уличных фонарей и парящие в воздухе окошки жилых домов.
— Спасибо тебе, — прошептала она гибискусу, и благодарно пожала темно-зеленый лист.
Цветок покачнулся, как будто кивая. И Соня, вдохновленная увиденным, поспешила назад.
Никита стоял у окна, отвернувшись спиной. Легкий хлопок рубашки немного просвечивал, брюки в тон прикрывали массивные ступни.
— Я сказал, не сегодня! — бросил он в телефонную трубку. — Какая разница, почему? В другой раз! Ну и что? Все, пока!
Соня притихла, боясь себя выдать. О том, что его собеседница женского пола она могла лишь догадываться. Но важнее всего было то, что незнакомке на том конце провода он предпочел её…
— Так что у тебя случилось? — поинтересовался Никита, все еще слегка расстроенный телефонным разговором.
— Я просто хотела извиниться, — призналась Соня.
Он усмехнулся:
— Скорее я должен извиняться!
— За что? — удивилась она и отпила из чашки.
Горячий напиток смочил пересохшее горло.
— За то, что напугал тебя, — он облизнул губу, как будто вспоминая свой недавний «проступок».
— Я не из пугливых, — возразила она.
— Да я уже понял.
— А вообще-то мне очень стыдно! — Соня закрыла руками лицо.
Никита рассмеялся:
— Да ну! Брось! Юность на то и дана, чтобы делать глупости.
Они улыбнулись друг другу. Словно признавая, что самые важные глупости еще впереди…
Так незаметно кофейная пауза растянулась на пару часов. Он говорил с ней на равных, нивелируя разницу в возрасте. С ним было легко! Как бывает, наверное, только с людьми, чьи душевные струны звучат на одной волне.
— Время к ночи, — неохотно напомнил Никита и бросил взгляд на часы, — Тебя не будут искать?
В его вопросе прозвучал намек: «Не пора ли тебе уходить?».
Кофе в чашке оставалось на пару глотков. Их можно было растянуть надолго, или же выпить залпом. Соня выбрала первое.
— Я сказала, что заночую у Дашки, — пояснила она, и, посмотрев на него, добавила. — Но, наверное, лучше пойду?
— Посиди, если хочешь. Никто ведь не гонит! — он смотрел на нее испытующе. И от этого долгого взгляда захотелось укрыться.
Соня нехотя поднялась. Желая быть чем-то полезной, подтянула к себе его чашку.
— Оставь! — бросил Никита.
Он встал, оказавшись так близко. Почти как в тот раз, когда целовал её…
Чашка выскользнула из рук, и какая-то сила, пробуждаясь внутри с каждым новым порывистым вздохом, охватила обоих. Подчиняя себе!
Соня встала на цыпочки и коснулась губами колючей щеки.
— Соня, Сонечка, нам нельзя! — прозвучал его голос.
— Знаю, — прошептала она.
— Чёрт! — Никита выругался, и осторожно, как будто боясь навредить, приподнял её за подбородок.
Теплый палец дотронулся нижней губы. Из приоткрытого ротика вырвался стон. От нее исходила такая безудержная, неутоленная жажда любви. Что он не выдержал, сломался! Инстинкты взяли верх, и руки сами потянулись навстречу горячему дыханию юной плоти…
Они целовались, погружаясь все глубже в этот омут, с каждым движением губ прижимаясь теснее. Соприкасаясь уже не только ртами, но и телами! Она провела рукой по сильной шее. И застонала, когда его руки в ответ, приподняв, усадили её на стол.
Поглощенная этой близостью, она не успела понять, когда джинсы её вместе с трусиками оказались на кухонном полу. Он раздвинул стройные бедра, любуясь тем, что скрыто между ними. Ей тоже хотелось раздеть его, изучить, рассмотреть! Но боясь, что он передумает, она тихо сидела, позволяя ему себя трогать.
Мужская ладонь накрыла лобок. Гладко выбритый не напрасно! Она откинулась на спину и задышала чаще, когда умелые пальцы легонько тревожа, прошлись снизу вверх. Под его осторожной лаской плотно сжатые створки раскрылись, и заветная щель, беззащитно доступная, в предвкушении потекла…
Не сводя с неё глаз, он ввел палец в нежное лоно, постепенно приучая его к чужому присутствию. Наслаждение было заоблачным! Соня вздрогнула и закрыла глаза, привыкая. Его палец внутри неё ожил, задвигался медленно и осторожно.
— Моя девочка, — прошептал Никита.
Захваченная новыми ощущениями, она упустила момент, когда место пальца внутри её девственной щелки занял его твердый член. Соня жалобно всхлипнула и прикусила губу.
— Потерпи, солнце! — ответил Никита, продолжая входить в неё.
Соня вскрикнула, когда член вошёл глубоко, разрывая плеву. В этот самый момент понимая, что такое «единое целое». Стараясь запомнить, впитать эту боль! Превращаясь из девушки в женщину. В его женщину!
— Дальше будет не больно, — он навис, упираясь руками, и задвигался сладко и медленно.
Стол под ними ходил ходуном, Соня тихо стонала. Ей видны были сильные руки с двух сторон от её лица, очертания смуглой шеи, заострившийся подбородок. Он был лучшим из всех, её первый мужчина!
Она скомкала пальцами ткань, запрокинула голову.
— Больно? — он замедлился и с тревогой взглянул на неё сверху вниз.
— Нет, я….
«Я люблю тебя», — подумала Соня.
— Солнышко, — нежно выдохнул он и погладил её по щеке.
Он теперь проникал безболезненно, но еще не на всю глубину. Слишком тесно! Еще слишком тесно! Но от этого только приятней! Он со временем приноровится и растянет её под себя…
— Ммммм, — простонал Никита.
Он склонился над ней, вынимая. И закончил рукой. Сквозь дурманящую поволоку, Соня видела его член, перепачканные кровью пальцы, капли спермы на собственных бедрах…
Кончив, он отвернулся. Подошел к умывальнику, вырвал клок из бумажного полотенца.
— Я преступник! Убить меня мало! — прозвучал виноватый голос.
