Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

«Но и я ни в чем не виновата. Я не могу переделать себя. И не могу отказаться от того, в чем нуждаюсь».

Алан понимал. Понимал все, понимал ее так, как никогда не мог понять Джеф.

Трейси снова виделась с ним сегодня. Их отношения дошли до той точки, когда просто пребывание в одной комнате с ним делало ее счастливой и позволяло надеяться на будущее. Надежда – возможно, в этом кроется ключ. Трейси пыталась, действительно пыталась, но чувствовала себя в новой жизни как в западне, с тех пор как они вернулись в Лондон. Такая безнадежность… Дом, когда-то бывший убежищем, теперь стал тюрьмой.

Но больше так не будет.

Теперь Трейси ехала домой, чтобы поговорить с Джефом. Она нервничала, но в то же время хотела все рассказать ему. Ей необходимо было облегчить душу. Мысль о том, чтобы сбросить мокрую одежду, встать под душ и смыть боль последнего года, наполняла ее невероятным облегчением.

Больше никаких секретов.

Пора начинать новую главу.

В доме не горел свет. Джеф обычно не приходил раньше семи или восьми и, возможно, сегодня будет еще позже, потому что не ожидает ее возвращения. Трейси не знала, в котором часу уйдет от Алана, поэтому сочинила историю об ужине с подругой.

«Это последняя ложь, которую он услышит от меня», – решила она. Отныне они будут честны друг с другом.

Трейси толкнула дверь в их спальню и застыла. На какой-то момент, довольно долгий момент, время остановилось. Глаза Трейси посылали сообщение мозгу, но что-то, возможно сердце, продолжало перехватывать сигнал и посылать обратно.

«Это то, что я вижу! – кричал мозг. – Но такого не может быть!» Она была так безмолвна, неподвижна и едва смела дышать, что Джеф только через несколько секунд догадался о ее присутствии. Когда их взгляды наконец встретились, он стоял у окна, держа в объятиях Ребекку Мортимер.

Оба они были одеты, но блузка Ребекки наполовину расстегнулась, и руки Джефа были на ее спине. Трейси успела заметить, что их поцелуй был полон страсти. Когда Джеф увидел Трейси и попытался отстраниться, Ребекка вцепилась в него, словно утопающая – в спасательный плот.

Как это ни глупо, но первой мыслью Трейси было, что у Ребекки изумительная фигура. На ней были очень узкие джинсы, и, очевидно, девушка просто мечтала, чтобы Джеф стянул их с нее. Вся эта сцена была словно частью эротического спектакля. Некоего воображаемого действа, от которого Трейси надеялась отрешиться. Это не могло быть реальным. Не могло.

Только когда Ребекка повернулась, увидела Трейси и вскрикнула, иллюзия рассеялась.

– Как ты мог? – спросила Трейси, бросив презрительный взгляд на Джефа.

– Как я мог? Как могла ты?

Джеф пригладил волосы и шагнул к жене. При этом он выглядел взбешенным, если только это возможно, со следами помады на лице и шее.

– Ты все это начала!

– Я? Что? – пролепетала Трейси. – Ты в нашей спальне с другой женщиной!

– Только потому, что у тебя связь с твоим доктором!

Трейси уставилась на него сначала с недоумением, потом с отвращением.

– Не пытайся отрицать! – завопил Джеф.

– Меня от тебя тошнит, – отрезала Трейси. Собственной измены ему недостаточно! Он еще пытается свалить все с больной головы на здоровую?! – И как давно это происходит?

– Ничего не происходит.

Трейси рассмеялась. Громко, безрадостно.

Этого не может быть!

Она не могла заставить себя взглянуть на Ребекку. Но готова была поклясться, что глаза молодой соперницы торжествующе блестят.

Завернувшись в гнев, как в плащ, Трейси повернулась и выбежала из спальни.

– Трейси! Подожди!

Джеф бросился за ней. Услышал, как хлопнула входная дверь, и выскочил на улицу. Дождь по-прежнему шел, и тротуар был скользким и мокрым.

– Ради всего святого, Трейси!

Он схватил ее за руку, Трейси безуспешно попыталась вырваться.

– Почему ты не хочешь это признать? Знаю, я не должен был целовать Ребекку…

– Целовать? Ты собирался сделать куда больше, чем просто целовать ее. Ты лапал эту особу в нашей спальне! Если бы я не вошла…

– Что? Что было бы, если бы ты не вошла? Я бы переспал с ней? Как ты – с доктором Аланом Макбрайдом?

– Ты несешь вздор.

– А ты лгунья! – В глазах Джефа стояли слезы. – Я видел запись, Трейси. Видел собственными глазами.

– Какую запись? О чем ты?

– Как ты выходишь из отеля «Беркли» с этим человеком. С этим подонком! И как вы целуетесь на улице в два часа ночи! Той ночи, когда, по твоим словам, ты была в Йоркшире. Ты лгала мне. И тебе хватает наглости обвинять в измене меня!

Трейси закрыла глаза. Она чувствовала, что сходит с ума. Но потом вспомнила, что такова манера Джефа. Именно так он всегда работал в прежние времена. Сбивал с толку и дурачил жертву, пока она до того запутывалась, что не могла отличить правую сторону от левой и верх от низа.

Но она не жертва, не одна из глупых мишеней. Дело в нем и в этой чертовой девице.

– Не знаю, что ты, по-твоему, видел, – отрезала она. – Но единственный мужчина, с которым я спала последние четыре года, – это ты, Джеф!

– Ложь, и ты это знаешь. Ты и Макбрайд.

– Не смей произносить его имя! – вспылила Трейси. – Не смей! Алан – порядочный человек! Честный. В отличие от тебя. Возвращайся к своей любовнице.

Она резко высвободила руку и убежала.

Шли часы. Дождь не унимался. Трейси понятия не имела, куда и почему идет. Скоро совсем стемнело. Наконец она оказалась на улице, где жил Гюнтер Хартог, у его великолепного дома из красного кирпича. Как раз за углом от его антикварного магазинчика на Маунт-стрит. Дом Гюнтера в Мэйфере был одним из самых безопасных для Трейси мест. Счастливых мест. Они с Джефом провели здесь много долгих веселых, беззаботных вечеров, обсуждая завершенные дела и планируя новые.

Они с Джефом…

На первом этаже горел свет. Гюнтер, несомненно, у себя в кабинете, до поздней ночи читает книги по искусству или политике. Джеф недаром называл его самым образованным мошенником в Европе.

«Джеф… Будь проклят прежний Джеф! Он повсюду».

Впервые за вечер Трейси дала волю слезам. Перед глазами все еще стоял Джеф, обнимавший эту ужасную девицу. Она не сможет забыть эту картину!

«Они были в нашей спальне. Если бы я не вошла, они занялись бы любовью. Я это знаю. И насколько могу понять, не раз проделывали это раньше!»

Первым порывом было выцарапать глаза Ребекке, но она сдержалась.

«Я отказываюсь быть одной из тех женщин, которые во всем винят соперницу. К чему этой девчонке уважать свадебные обеты Джефа, если сам он их не уважает?! Нет, здесь всему причиной Джеф. Он лгун и изменник!»

Тоненький внутренний голосок посмел напомнить, что она тоже лгала. Но Трейси его задушила.