Наташа Колесникова - Слабая женщина

— Да… — хмыкнул Калитин. — А еще ведь есть богатые папики, у которых молодые телки сохнут от тоски. Есть выход на такого, он даст бабки, чтобы телка снималась. Выходи на папиков, Андрюха.

— Не хочу.

— Правильно, не хочешь. И что за дерьмо кругом творится, а? Тот же Медлинский, он миллионер, чуть ли не миллиардер, ну дал бы побольше бабок на рекламу, на раскрутку, мы бы развернулись, я точно это знаю! А он жлоб, каких свет не видывал. Нефтяной коз-зел!

Игошев согласно кивнул:

— Деньги портят людей. Тут недавно видел Лану Романчук в каком-то дебильном шоу, мы с ней однокурсники по Литинституту, дружили и даже…

— Трахал ее?

— Не важно. Она выскочила замуж за бизнесмена, я женился, поначалу часто встречались семьями, шашлыки делали на даче. С мужем ее вроде как друзьями стали. Но года два назад пошел в гору его бизнес — и как отрезало человека. Теперь бедный журналист ему не компания.

— Тоже козел!

— Да Бог с ним, я не навязываюсь. Лана — театральный критик, знакома со многими актерами, режиссерами, могла бы помочь, но… не поможет. Я даже звонить ей не хочу по этому поводу.

Калитин тяжело вздохнул и уставился в окно. Минуты две в комнате царило тягостное молчание.

— Ну прямо зверинец какой-то, — сказал Калитин. — За что боролись, Андрюха? Все эти толпы, демонстрации, лозунги были для того, чтобы козлы нефтью торговали? И газом и были в шоколаде? Они, видите ли, много работают, талантливые менеджеры… А талантливый журналист Василий Калитин работает не меньше. Почему же он в дерьме оказался?

— Не береди душу, Вася.

— Какой там хрен — не береди! Я вот сижу и не знаю, работать над статьей или нет? Да и как работать, если башка занята другим — что будет завтра? Савраска, падла, не пропадет, его Медлинский прикармливал, а мы где окажемся?

Игошев только усмехнулся в ответ. Он не сомневался, что выберется из этой ситуации, но… выдержит ли ее Лена? Напряженное ожидание затянулось, на всех фронтах — полная тишина. Лена ждет, терпит, но… В любой момент его тыл может взбунтоваться. И это самое страшное. Черт возьми, хоть бы зарплату и гонорары дали! Он выключил компьютер, встал с кресла.

— Пойду к Саврасову, все-таки спрошу. Ты не знаешь, как можно работать в такой ситуации над статьей, я не знаю… Надо что-то делать.

— Давай, Андрюха! — оживился Калитин. — Только говори с ним вежливо, ты это умеешь. Надо же прояснить ситуацию. Сколько можно терпеть это дерьмо? Скажи, что я полностью солидарен с тобой. Но не груби, о'кей?

— Постараюсь…

Игошев постоял у кресла, а потом решительно направился к двери. Понимал, что Саврасов вряд ли примет его, а если примет, вряд ли скажет что-то внятное. Но если уж решил, нужно идти до конца. В конце концов, сколько можно ждать? Пора узнать, что думают начальники.

Ольга Романова остановила свою «копейку» у дома, торопливо включила сигнализацию и побежала к подъезду. Операция утверждена начальством, и даже деньги, пятьсот рублей, выделены на ресторан. Нужно было переодеться, не в джинсах же идти туда! Ворвалась в квартиру, навстречу ей выбежал Максим, обнял ручонками ее ноги:

— Мама…

— Сыночек, родной мой, — забормотала Ольга, — мама очень занята, ей нужно быстро переодеться и уходить…

В фирме Орехова был сабантуй по случаю отъезда босса, но если новый босс, то есть Орехов, решит заглянуть в «Барку-С», она должна быть там. За ним плотно наблюдали, передавали данные Юрику, который ждал в машине у ресторана. Если все будет нормально — сыграет роль занятого друга.

Из своей комнаты в прихожую вышла мать.

— Сережа приходил, — сказала она. — Деньги оставил, тысячу долларов.

— Немедленно позвони ему и верни деньги, — решительно ответила Ольга.

— Он пообещал Максимке компьютер.

— Этого нам только не хватало!

— Ну, мамуля… — захныкал Максим. — Папа обещал, я хочу поиграть во всякие игры…

— Мам, ну зачем ты позволила ему искушать ребенка всякими дорогими штучками? — разозлилась Ольга. — Что из этого хорошего выйдет, ты подумала?

— Оля, знаешь, я уже не злюсь на Сережу. Он хороший отец, любит Максимку, балует его, а ты — плохая мать. И жена была такая же, плохая. Попросту — никакая жена! Никому я звонить не буду, разбирайся сама!

Мать ушла в свою комнату, чересчур громко хлопнув дверью.

Ольга посмотрела на сына, наклонилась, обняла его, поцеловала в щеку.

— Ладно, Макс, пусть будет у тебя этот компьютер. Завтра поедете с бабулей и купите, я не возражаю.

— Мама! — радостно завопил мальчуган, крепче обнимая ноги матери.

Он был очень похож на Сергея, а она… Да, наверное, и вправду плохая мать. Потому что хотела забыть предательство Сергея, работала до изнеможения. И инстинктивно старалась меньше общаться с сыном. Потому как разве можно забыть предателя, если сын похож на него? Она-то считала, что муж, у которого много свободного времени, будет ее надежным тылом, будет ждать со службы, встречать если не горячим кофе, то хотя бы поцелуем, ведь у нее такие важные дела, такая интересная работа! А он злился, ревновал, кричал, что она изменяет с погаными ментами, а потом ушел… К другой бабе. Такое не прощается, но… она все же была, наверное, не права. Да что теперь думать об этом?

— Макс, мне нужно переодеться, а ты иди к бабуле, договорись, когда вы поедете и купите тебе компьютер. Раз папа обещал, пусть он будет у тебя. Хорошо?

— Да, мама… — сказал малыш и вприпрыжку побежал в комнату бабушки.

Ольга пошла в свою комнату, была она совсем небольшой, девять метров квадратных, и помещались там диван да трехстворчатый гардероб с трельяжем в углу. Детская кроватка Макса стояла в комнате бабули. Они договорятся, как потратить тысячу долларов, которые дал Сергей, что-то останется, мать потратит их на одежду Максу, ну и ладно.

Она достала из гардероба голубой костюм (приталенный жакет, юбка чуть выше колен — подарок Сергея на день рождения, что поделаешь, придется надеть). Белая блузка вполне подойдет. Черные колготки, черные трусы и лифчик… А это еще зачем? Она ведь не на романтическое свидание собирается! Но… женщина взяла верх над капитаном спецслужбы, не важно, какое свидание, романтическое или по заданию, с бандитом, она во всем должна соответствовать… женщине. Опасаясь, что Макс может неожиданно войти в комнату, побежала в ванную, там надела черные кружевные трусики, лифчик, натянула колготки, встала на край ванны, чтобы увидеть себя ниже пояса в зеркале над раковиной. Обалденная женщина! Правда, кто ее увидит вот такой? Никто. Ну и ладно, главное, сама знает — обалденная она женщина, способная свести с ума любого мужика.