— Самоуверенный тип, — процедила сквозь зубы Кира и, взяв меня за руку, потащила на кухню. Закрыв дверь, она резко спросила:
— Рада, что за дела?! Ты здесь ночлежку для бездомных устроила?!
— Кира, ты же слышала, он не бездомный.
— Какого чёрта он здесь делает?
— Я нашла его избитым.
— Где?
— Недалеко от дома, — тут же соврала я, хорошо понимая: Кира не должна знать, что я подобрала Тима на заброшенной стройке. В противном случае начнутся вопросы, что я там делала. Если Кира узнает, что помимо инспектора есть ещё жертва, хозяин меня не пощадит.
— И ты притащила домой первого встречного?!
— А что, надо было бросить его умирать?! Человек лежал без сознания.
— Вызвала бы «скорую помощь», милицию, не домой же тащить.
— Кира, о чём ты говоришь? Какая, к чёрту, милиция?! Мне светиться нельзя.
— Действительно, что-то я об этом не подумала, — почесала затылок Кира. — Но ведь необязательно вызывать милицию со своего телефона и ждать, пока она приедет. Можно это сделать с уличного аппарата. — Судя по выражению лица, у неё сдавали нервы и она с трудом это скрывала. — Рада, я не пойму, что с тобой творится в последнее время. Ты, хладнокровная убийца, спасаешь случайного человека и тащишь его в квартиру, которая, если разобраться, считается конспиративной. Тебе было сказано ни с кем не общаться. Я и так закрыла глаза на твои посиделки, хоть и редкие, с соседкой на её территории, а теперь ты притащила сюда этого хмыря. Ты подвергаешь опасности всю нашу деятельность. Забыла, наверное, где я тебя нашла и сколько для тебя сделала?!
— Можешь не напоминать.
— А мне кажется, пришло время напомнить. Рада, немедленно возьмись за ум и прекрати безумствовать. Даже страшно представить, что сотворит с тобой хозяин, когда узнает, что ты допускаешь подобные промахи!
— А ты не говори, — прищурилась я. — Зачем ты ему всё докладываешь?!
— Я обязана это делать. Я на него работаю. У меня в голове не укладывается, как можно притащить в квартиру первого встречного-поперечного и подставить всех нас?! Ты вообще не должна ни с кем общаться. У тебя в квартире досье, шприцы, яд... Ты не знаешь этого человека! Он может обыскать квартиру, увидеть то, что видеть не должен! Неужели до тебя не доходит, как всё опасно?!
— Кира, завтра его не будет, — заискивающе произнесла я. — Я дала ему ровно два дня на то, чтобы он отсюда съехал. Завтра утром он исчезнет.
— Значит, он находится в твоей квартире со вчерашнего дня?! — Кира беспомощно захлопала ресницами.
— Да, — не стала я отрицать очевидное.
— И ты оставила его одного в квартире, когда поехала ко мне на дачу?
— Оставила.
— Ты с ума сошла!
— Кира, ну он лежал пластом. Он вчера был ещё хуже, вообще не вставал.
— Но ведь он мог тебя обворовать!
— Ну не обворовал же. Я же говорю: что вчера он вообще был лежачий.
— Значит, обворует. Не сомневаюсь, что он уже сделал слепки ключей от квартиры. Рада, какой нужно быть дурой, чтобы так легкомысленно себя вести.
— Кира, завтра его не будет. Я обещаю. Слепки от ключей он не сделал, потому что я нигде не бросала ключи. Они всегда при мне.
— Их необязательно бросать. Захочет — сам их найдёт. Рада, я не поняла, ты в него влюбилась, что ли?
— Я? Да как ты могла такое подумать?!
— А что я могу подумать, если вижу, что ты с катушек слетела?!
— Ты же сама хорошо понимаешь, для меня это исключено. — Я подошла к Кире, взяла её за руку и заглянула в глаза. — Кира, не знаю, как ты, но я считаю тебя своей подругой. Ты же знаешь, кроме тебя, у меня никого нет. Я очень прошу, не рассказывай хозяину, что я помогла избитому парню. Обещаю, завтра утром его здесь не будет.
— А почему не сейчас?
— Потому что я дала ему ровно два дня.
— И ты не боишься находиться с ним ночью в одной квартире? Вдруг он какой-нибудь маньяк? Зарежет, изнасилует...
— Кира, о чём ты? Он же еле ходит.
— Вот уж не думала, что ты сможешь довериться совершенно незнакомому человеку. Чтобы завтра утром его здесь не было, — бросила Кира и, посмотрев на часы, вышла из квартиры.
Как только за Кирой закрылась дверь, я взяла с комода папку, села на подоконник и принялась её изучать. Неожиданно ко мне заглянул Тим и чуть слышно спросил:
— Ушла?
— Ушла.
— У тебя не тётя, а монстр какой-то. Чего это она тобой так командует?
Я оторвала взгляд от папки и раздражённо посмотрела на Тима:
— Послушай, если не ошибаюсь, совсем недавно ты лёг спать.
— Что-то не спится, — пожал плечами Тим и грустно посмотрел на меня.
— Нечего было свои трусы на батарее оставлять! Если бы она их не нашла, ничего бы не было. Пока не пошла в туалет, она и подумать не могла, что в квартире посторонний.
— Ну я ж не знал, что к тебе твоя тётка заявится. А то бы повесил их на батарее в спальне.
— Тим, я пообещала, что завтра тебя здесь не будет. Стирай и суши свои трусы у себя дома. Иди, долёживай последний день и по-возможности мне не мешай. Не нарушай привычный ритм моей жизни.
Тим ушёл в спальню, а я стала изучать документы дальше. Он не выходил из спальни до самого вечера. Я не выдержала, заглянула к нему и шёпотом спросила:
— Эй, ты живой?
Он тут же открыл глаза и улыбнулся:
— Живой.
— А что не подаёшь признаков жизни?
— Ты же велела не мешать.
Увидев, что на мне вызывающе короткая юбка и кофта с чересчур глубоким декольте, он приподнялся:
— А ты куда собралась?
— Тебе какая разница? — ответила я вопросом на вопрос и добавила: — Куриный бульон я разогрела. Он на плите.
— И на том спасибо.
Тим встал, сунул ноги в тапочки, завязал пояс на халате потуже и отправился на кухню. Пока он ел, я ходила в ярко-красных ботиночках на высоченных каблуках от зеркала к зеркалу и наносила макияж. Когда я надела рыжий парик «каре», Тим уже поужинал, вышел из кухни и сел передо мной на диван.
— А говорила, что не любишь ночные клубы, — укоризненно произнёс он.
— А я их не люблю.
— Кстати, тебе очень идёт рыжий цвет. Если бы я не видел тебя натуральную, никогда бы не поверил, что это парик.
— Просто он очень хорошего качества.
— У тебя встреча?
— Тим, я что, обязана перед тобой отчитываться? Мало того, что ты ворвался в чужую жизнь, так ещё пытаешься качать права!
— Я не качаю права, я просто интересуюсь.
Я сделала последний штрих на своем лице. Тим встал, подошёл ко мне, обнял за талию, притянул к себе и попытался поцеловать.
— Ну что ты делаешь, помаду размажешь, — отстранилась я.
— Рада, ты меня так перед своей сумасшедшей тёткой защищала. Я даже не ожидал, — с придыханием сказал он. — Мне было очень приятно.
