Моя шутка пришлась ему по душе.
– В карты я играю неплохо, миссис Макдональд! – заявил парень, поглаживая бородку.
Потом он потер горло и обратил ко мне взгляд своих задорно блестящих глаз.
– Давно хотел сказать вам спасибо за ваши добрые советы, – вдруг выпалил он.
Щеки его слегка порозовели.
– Моя Джоан не смогла мне отказать! Вы были правы, когда говорили о… о поэзии. Она ворковала как голубка в моих руках!
Я улыбнулась, искренне радуясь его успехам.
– А что папаша Макмартин? Он тоже ворковал в твоих объятиях или обошлось без этого?
Плечи Нила как-то сразу поникли.
– У меня так и не хватило смелости к нему подойти. Я решил, что лучше сделаю это в Клунсе, когда вернемся из Линахана. Может, узнав, что мы разогнали банду Кэмпбелла, он так обрадуется, что отдаст мне в жены свою дочку?
– А почему бы ему и не отдать за тебя дочку? Ты хороший парень, Нил!
– Спасибо за добрые слова, миссис Макдональд! У меня, конечно, как и у остальных, есть свои недостатки. Но надо знать папашу Макмартина! Джоан – его единственная дочка, и с тех пор, как Макмартин овдовел, он на всех ее ухажеров волком смотрит! Вот думаю, а не познакомить ли его с моей тетей Мэгги…
И Нил расхохотался.
– Она с ним быстро справится… Ха! Ха! Ха! Мэгги – отличная хозяйка и знатная повариха, так что он всегда будет сытый и добрый, а мне не придется ни с кем делить мою Джоан!
– Она очень хорошенькая, я видела, – вставила я.
– Это правда… – мечтательно протянул Нил.
Яростные крики снизу, со стороны игрового поля, снова привлекли наше внимание.
– Вы уже слышали историю этого холма? – спросил у меня Нил, вытягивая вперед изрядно побитые ноги.
– Нет. А что это за история?
– Этот холм у нас называют Uaigh a ‘Choigrich – Могила чужака. Это старая история. Лет пятьдесят назад жил на свете один Кэмпбелл, и звали его Черный Дункан. Он был главой клана Кэмпбеллов из Гленорхи. Так вот, этот Дункан отнял у Макгрегоров из Баллоха озеро Тай, а потом ему захотелось заполучить еще и Ахаладер, чтобы построить на его месте другой замок. На тот момент Ахаладер с окрестными землями принадлежал семье Флетчеров. Ну и Дункан, хитрый и подлый, как и все Кэмпбеллы, решил во что бы то ни стало добиться своего. Однажды он приехал в эти места и приказал своему слуге отвести коня пастись на во-о-он то кукурузное поле. Слуга сделал, как было приказано. Но бедняга ни слова не знал по-гэльски, поэтому не понял угроз мистера Флетчера, а тот ему прямо заявил, что выстрелит в него из мушкета, если он не уберется с его поля вместе с лошадью. Мистер Флетчер сделал, как и сказал, застрелив слугу. Черный Дункан явился на место убийства и немного поохал над трупом своего слуги, а потом объявил Флетчеру, что его жизнь теперь на волоске, поскольку об этом преступлении вскорости станет известно властям, и посоветовал бежать во Францию. Однако Флетчер опасался, как бы власти не конфисковали его земли и не пустили его семью по миру. Дункан его выслушал и предложил свою помощь: Флетчер продаст ему свои земли, а потом, когда получит прощение от короля и вернется домой из Франции, он, Кэмпбелл, ему эти земли вернет обратно. Флетчер подписал бумаги и со спокойной душой уехал за море. Когда же король все-таки даровал ему помилование, Черный Дункан отказался возвращать Ахаладер и не дал ему за замок и земли ни пенни из оговоренной в соглашении суммы. А холм зовется Могилой чужака, потому что под ним похоронили того слугу-англичанина.
– Ужасная несправедливость! – выразила я свое отношение к услышанному.
Мы пообедали ветчиной и вареной репой и обильно оросили съеденное пивом. Мужчины шутили, и я часто смеялась. Я даже поймала себя на мысли, что привыкла к обществу этих парней. Временами, конечно, я ловила на себе чей-нибудь оценивающий, а то и нескромный взгляд, но в целом они относились ко мне уважительно и держались на расстоянии.
Я потянулась за куском хлеба и поморщилась от боли в плече. Лиам следил за тем, чтобы я съедала все, что он клал мне на тарелку.
– У тебя болит плечо?
Он сидел напротив и внимательно наблюдал, как я вымакиваю кусочком хлеба остатки бульона. Я пнула его ногой под столом, и он поморщился.
– Почему ты все-таки согласился показать мне, как нужно стрелять? – спросила я, пережевывая хлеб.
– Если у тебя войдет в привычку угрожать моим людям пистолетом за каждый малейший проступок, то будет лучше, если ты, по крайней мере, будешь знать, как пользоваться оружием!
– Но я бы не стала стрелять в Макаллена, ты же знаешь! – возразила я.
Лиам наклонился ко мне и вскинул брови в притворном удивлении.
– Да неужели?
– Ну… не думаю, – ответила я без особой уверенности.
Я проглотила последний кусок хлеба и запила его пивом. Потом набрала в грудь побольше воздуха и посмотрела Лиаму в глаза.
– Лиам, я хочу кое-что у тебя спросить… – начала я, нервно постукивая пальцами по столу. – Скажи, тебе приходилось…
Я замолчала, потому что мне было ужасно неловко. Но его настойчивый взгляд заставил меня продолжить:
– Тебе приходилось… насиловать женщину?
Лицо его моментально стало хмурым, а взгляд голубых глаз – злым.
– Как ты можешь спрашивать такое, a ghràidh?
– Забудем! И правда, глупо было…
– Но это уже сделано, – зло отчеканил Лиам. – Поздно идти на попятную.
– Пойми, Брайан казался таким славным парнем, а потом… Когда я увидела его и ту девушку… Теперь я не знаю, как к нему относиться! Для него это было развлечение, безделица! И тогда я подумала, что во время рейдов мужчины наверняка делают с местными женщинами все, что хотят, а потом преспокойно возвращаются с награбленным добром к своим семьям!
Странное дело, но Лиам на это ничего не ответил. Молча взял со стола стакан, опрокинул в себя драм виски и пристально посмотрел на меня. У меня сжалось сердце. Подумав, что лучше поскорее выйти на улицу, чтобы ненароком не дождаться грубого ответа, я вскочила на ноги, однако муж удержал меня за руку.
– Нет, – сказал он, холодно глядя на меня.
– Что – нет? – проблеяла я едва слышно.
– Ответ на твой вопрос: «Нет».
Я опустила глаза. Мне почему-то стало стыдно, но в то же самое время я испытала огромное облегчение.
– Я мог бы, a ghràidh, возможностей было море… И я видел, как это делают мои товарищи. Стыдно признаться, но временами меня это даже возбуждало и мне тоже хотелось… Но тогда я вспоминал о своих сестрах. Я говорил себе, каково бы мне было видеть, как кто-то берет мою сестру силой… И поверь, желание пропадало сразу же.
Я не нашлась, что сказать в ответ на это признание. Лиам поигрывал своим пустым стаканом.
