– И что, мне теперь не заниматься?
– Заниматься, и еще больше, чем раньше.
Он протянул Егору листок, на котором были написаны имя, фамилия и телефон.
– Этот человек будет тебя учить дальше, я договорился.
Так Егор попал к Виктору Ивановичу. Парень сразу почувствовал другой, более высокий уровень обучения и так увлекся, загорелся, что почти не вылезал из зала.
А через два года Виктор Иванович сказал ему:
– Егор, у тебя дарование, физическая и, главное, умственная расположенность к боевым искусствам. Не замыкайся на карате, попробуй и другие виды, ушу, например. Есть один уникальный учитель, который может многое тебе дать, но он живет в Питере.
Вечером, за семейным ужином, Егор рассказал о разговоре с тренером.
– Ты этого хочешь? – спросила бабушка, закуривая папиросу, садясь за стол, пачку она всегда клала рядом с тарелкой.
– Да, очень! Мне интересно!
– Но ведь конец десятого класса и ты собирался поступать в медицинский? – разволновалась мама.
– Подожди, Наташ, – успокоил ее отец, похлопав по руке. – Егор, наверняка здесь, в Москве, найдется секция ушу.
– Тот учитель особенный, он не ведет секцию, а берет себе в ученики одного или двоих. К нему многие хотят попасть, но он берет не всех. Виктор Иванович говорит, что меня он возьмет.
– А как же институт? – спросила мама.
– Значит, поступит в Ленинграде, – сказала Татьяна Григорьевна.
Так Егор поступил в Военно-медицинскую академию в Ленинграде и стал заниматься ушу. К концу учебы он имел черный пояс по карате, глубокие знания ушу и стойко выработанный рефлекс на всю жизнь, как дыхание, заниматься каждый день.
Вика остановила машину напротив подъезда, выключила мотор и достала ключи из замка зажигания.
Ключи, свисавшие с зажатого в кулаке брелока, тихо позвякивали. Руки дрожали, слава богу, не той противной дрожью, которая била ее в такси.
«Это просто усталость», – подумала Вика.
Конечно, усталость, и страх, и желание дернуть отсюда куда подальше, и еще целый букет противоречивых эмоций и чувств – не встречаться, не видеть, сбежать в какую-нибудь иную, желательно далекую сторону и увидеть, услышать и, может, задать тот самый, мучавший все эти годы вопрос!
«Надо успокоиться! Что ты так разволновалась?»
Она положила руки на руль, уперлась в них подбородком и посмотрела на стеклянный аквариум подъезда с охранником внутри вместо рыбки.
«Пять лет прошло, почти пять. Тогда был февраль».
Был февраль. Пятница.
Они созвонились с Ольгой и договорились встретиться после работы. Сначала хотели пойти в кино, но ни один фильм из идущих в ближайших кинотеатрах не вызвал интереса, тогда подруги решили просто посидеть в каком-нибудь кафе, выпить кофе и поболтать.
Вика работала бухгалтером в небольшой частной фирме, а Ольга, в не менее частной, менеджером по продажам. К немалой радости подруг, офисы фирм, в которых они трудились, находились в квартале друг от друга, что давало прекрасную возможность часто встречаться.
Вика, освободившись пораньше, зашла за Ольгой к ней на работу. Виктория не сразу нашла подругу среди обычной пятничной вечерней суеты, когда народ, раздражаясь от любых задержек и стараясь не попадаться на глаза начальству, стремится как можно скорее слинять с работы. Впереди выходные, у всех планы и долгожданный отдых.
– Викуля! – обрадовалась Ольга, увидев ее. – Ты же меня не бросишь?
– В смысле столкнуть с крыши или в трудную минуту? – уточнила на полном серьезе Вика.
– Второе! – рассмеялась Ольга и объяснила: – Наша замдиректора забыла портфель с документами, а они ей завтра нужны. Она позвонила и попросила, чтобы кто-нибудь его принес. Наш народ, узнав об этом, попрятался по углам, как тараканы, а я неосмотрительно попалась начальству под руку. Викуль, это не далеко, она в центре живет, занесем и пойдем кофе пить.
– Пошли, нерасторопная ты наша! – вздохнула Вика.
Ага, сейчас-с-с, «занесем» и пойдем по делам своим! А российская действительность?
Отметилась, а как же! Широкомасштабная стройка во дворе внесла свои коррективы в упорядоченную жизнь нескольких близлежащих домов. Черт его знает почему во время строительства, сравнимого со стихийным бедствием, округа погружается во тьму и хаос – фонари не горят, проходы между домами загорожены, через рытвины и завалы приходится пробираться, как по минному полю. Может, это специфика такая строительства в нашей стране? Ну, вот в такие условия девчонки и попали, свернув с освещенной центральной улицы через арку во двор, объединявший несколько домов, в том числе и искомый ими. Таблички с номерами домов, в соответствии с общей атмосферой, не подсвечивались, и определить в темноте, какая цифра на доме, невозможно!
Холод стоял жуткий. Во дворах, где блуждали подруги, не наблюдалось ни одного прохожего. От просоленного снежного месива вперемешку с вывороченным грунтом, через которое приходилось пробираться, как через полосу препятствий, у Вики совсем промокли старые, ненадежные сапоги, и она чувствовала, как внутри хлюпает вода. Ольга, стуча зубами, тихо ругаясь, засовывала себе под мышку то одну, то другую ладошку, чтобы согреться.
Когда они наконец, расспросив старушку, увидев которую, бежали через весь двор с криками «бабушка, подождите!», чем напугали ее чуть ли не до смерти, ввалились в подъезд нужного дома, Вике казалось, что она уже околела. Ольга была не в лучшем состоянии: она так замерзла, что дрожала всем телом и у нее посинели губы.
– Идиотка! – ругалась Вика, стягивая с нее перчатки и растирая Ольге руки. – На улице мороз за двадцать, почему ты в пальто, а не в дубленке?
– Она старая и некрасивая, – хныкала Ольга, уткнувшись в плечо подруги.
– Зато ты, молодая и красивая, будешь прекрасно смотреться на больничной койке! Все, пошли! Какой этаж?
– Четвертый, – вздохнула Ольга.
– Боже мой! Девочки, вы совершенно замерзли! – воскликнула хозяйка вместо «здрасте», когда открыла им дверь. – Быстро проходите! Раздевайтесь, вам надо немедленно согреться!
– Нет, нет, Елена Александровна, – пролепетала Ольга. – Мы пойдем, вот портфель.
– Никуда вы не пойдете! Сережа! – крикнула она в глубину квартиры.
У них явно было какое-то торжество. Хозяйка, молодая, лет тридцати, симпатичная, стройная женщина, была облачена в вечернее платье и туфли на каблуках. Из квартиры слышался шум застолья: смех, звон бокалов, веселые голоса, негромкая музыка.
Елена Александровна, ухватив обеих девушек за рукава, втащила в прихожую и еще раз громко позвала:
– Сергей!
Пальцы на руках и ногах понемногу оттаивали, появилась такая сильная боль, что у Вики навернулись слезы на глаза. Ольга, испытывая то же самое, с шипением втянула воздух сквозь зубы и, стянув перчатки, затрясла кистями.
