Пока шла война между канадской дивой и мусорным роком, зазвонил телефон.
Она не приглушила музыку – теперь это было делом принципа, – поэтому ей пришлось кричать в телефон.
Третий взрыв музыки оглушил ее из телефонной трубки, когда Джина прокричала:
– Вечеринка!
– Я же тебе говорила, мне заниматься надо.
– Вечеринка! Брось, Рина, веселье только начинается. Надо же когда-то жить.
– Разве тебе не сдавать литературу в понедельник?
– Вечеринка!
Рина невольно рассмеялась. Джине всегда удавалось ее развеселить. Религиозная фаза, через которую она проходила в то лето, когда случился пожар, трансформировалась в фазу увлечения поэзией, затем в помешательство на рок-звездах, затем в помешательство на моде и супермоделях. Теперь она была помешана на вечеринках.
– Смотри, провалишь экзамен!
– Я вручаю свою судьбу высшим силам и промываю мозги дешевым вином. Давай, Рина. Джош здесь. Спрашивает, где ты.
– Правда?
– На вид – тоскующий и унылый. Слушай, не морочь мне голову, ты все равно все сдашь на «отлично». Лучше приходи и спаси меня, пока я по пьяне не отдалась первому встречному козлу. Хотя, с другой стороны…
– А где празднуют? – спросила Рина.
– У Джен и Деб.
– Двадцать минут, – со смехом сказала Рина и повесила трубку.
Ей понадобилось именно столько, чтобы снять с себя старенький тренировочный костюм, натянуть джинсы, решить, что надеть сверху, и справиться с волосами, которые падали на спину непокорной копной.
Она так и не приглушила музыку, пока одевалась и красилась, стараясь при помощи румян замаскировать бледность перезанимавшейся перед экзаменами отличницы.
«Лучше бы позаниматься. Лучше бы выспаться. Лучше бы не ходить», – твердила себе Рина, торопливо крася ресницы.
Но она устала, и ей надоело вечно поступать правильно. Уж лучше повеселиться часок да заодно присмотреть за Джиной, пока та действительно не наделала глупостей.
И увидеть Джоша Болтона.
Господи, до чего же он хорош собой! Сияющие, как солнце, волосы, ослепительно голубые глаза и эта чудная застенчивая улыбка. Ему было двадцать, он стажировался по литературе. Собирался стать писателем.
И он спрашивал о ней!
Да, это будет именно с ним. Она была в этом уверена на девяносто девять процентов. Он будет у нее первым.
Может, даже сегодня. Рина отложила тушь и посмотрела на себя в зеркало. Может быть, именно сегодня она узнает, на что это похоже. Она прижала ладонь к животу, где все трепетало от нервного ожидания. Может быть, в последний раз она смотрит на себя в зеркало и видит в нем девственницу.
Она была к этому готова и хотела, чтобы у нее это случилось с кем-нибудь вроде Джоша. Чтобы он был милым и прекрасным, как мечта, но все-таки с опытом, чтобы избежать неловкой возни.
Рина скорее дала бы себя убить, лишь бы ее не заподозрили в неопытности. Разумеется, в теории она все изучила. Всю анатомию, всю физическую сторону. А с романтической стороной познакомилась по книгам и фильмам. А вот практическую сторону – раздеться догола и соединиться телами – ей еще только предстоит освоить.
И не такое это дело, которое можно смоделировать, чтобы попрактиковаться на муляжах или тренажерах и освоить технику.
Поэтому ей нужен понимающий и чуткий партнер, который проведет ее через все трудные места, пока она сама не освоится.
Она его не любит? Нет. Ну и что? Для нее это никакой роли не играет. Зато он ей очень нравится. И она же не Белла, ей не нужно замужество.
Во всяком случае, пока.
Ей просто хочется узнать, почувствовать, понять, как это работает. И, может быть, это глупо, но ей хотелось расстаться с этим последним атрибутом детства. Все эти мысли преследовали и мучили ее. Наверное, именно поэтому в последнее время она стала такой рассеянной и беспокойной.
И ее, разумеется, одолевали сомнения.
Она схватила сумку, выключила музыку и выскочила за дверь.
Стоял прекрасный теплый вечер, небо было усыпано звездами. Глупо было бы тратить такой вечер на перечитывание конспектов по химии, твердила себе Рина, направляясь к автостоянке. Она запрокинула голову к небу и улыбнулась, но вдруг почувствовала ползущий по позвоночнику холодок. Оглянувшись через плечо, она пристально осмотрела траву, дорожки, фонарные столбы.
Никто за ней не следит, черт побери, одернула себя Рина, но все-таки ускорила шаг. Просто ее преследует чувство вины. Ничего, она сможет с этим жить.
Рина села в свой старенький «Додж», купленный на рынке подержанных машин, и, поддавшись суеверному чувству, все-таки заблокировала изнутри все двери, прежде чем тронуться места.
Дом, снятый группой студентов в складчину, находился в пяти минутах езды от территории колледжа. Старый трхехэтажный кирпичный дом весь светился огнями, как на Рождество. Вечеринка вывалилась на лужайку перед домом, из распахнутых дверей слышалась музыка.
Рина почуяла в воздухе сладковатый запах травки. До нее донеслись возбужденные голоса, обсуждающие достоинства Эмили Дикинсон,[13] текущую администрацию и более безопасные темы, например, подающих и отбивающих команды «Иволги».
Как только Рина попала внутрь, ей пришлось протискиваться в тесноте, она едва избежала столкновения с каким-то алкогольным напитком, который ей чуть не выплеснули на грудь. Она с облегчением отметила, что не все люди, заполонившие помещение, ей незнакомы.
Джина заметила ее, пробилась к ней и схватила за плечо.
– Рина! Ты здесь! У меня такие новости!
– Ничего не говори, пока не съешь целую коробку «Тик-так».
– Вот дерьмо! – Джина ухитрилась сунуть руку в карман джинсов – таких тесных, что их можно было счесть смирительной рубашкой, надетой не на ту часть тела. Коктейль для быстрого похудания не стесал с нее ни одного из двенадцати фунтов, набранных за первый семестр.
Джина вытащила маленькую пластиковую коробочку, которую всегда носила с собой, и вытряхнула несколько освежающих апельсиновых пастилок себе на ладонь.
– Я пила, – пояснила она, хрустя пастилками.
– Кто бы мог подумать? Брось тут свою машину, я отвезу тебя домой. Этому столику больше не наливать.
– Да ладно, все равно меня скоро стошнит. И тогда мне станет лучше. И вообще, все это неважно. Новости! – Она протащила Рину через забитую людьми кухню на задний двор.
Здесь тоже были люди. Неужели весь студенческий городок решил завалить сессию?
– Скотт Делотер провалился по всем предметам и решил бросить учебу, – объявила Джина, сопроводив свои слова победным буги.
– Кто такой Скотт Делотер и почему ты так радуешься его несчастью?
– Он тут живет. А теперь съезжает. Да знаешь ты его! Ну, такой коротышка с крупными зубами. А радуюсь я потому, что его несчастье – это наш выигрыш! Смотри, в следующем семестре им будет одного не хватать, и еще один в декабре выпускается, значит, тоже аут. Джен говорит, они могут втиснуть нас обеих на следующий семестр, если мы согласны спать в одной комнате. А мы и так спим в одной комнате! Рина, мы можем выбраться из общежития!
