— А разве я здесь не для этого? Ведь ты хочешь уговорить меня помочь братишке завоевать любовь и одобрение любимого папочки, разве не так? Интересно, что ты собралась предложить взамен за мою поддержку. Готов рассмотреть любые предложения.
— А ты не мог бы помочь просто так, по доброте душевной? — наивно спросила Джилли, хотя знала, что в душе у негодяя нет ни капли доброты. Вполне возможно, что души у него тоже нет.
— Видишь ли, я не считаю себя добрым человеком. Про душу я вообще молчу, — сказал Колтрейн и мило улыбнулся. Он как будто прочитал мысли Джилли.
Она уставилась на него, растерянно хлопая ресницами. Хороший знак, удовлетворенно подумал Колтрейн. Он свято верил в то, что нужно предупреждать о своей подлости, чтобы люди не тешили себя иллюзиями на его счет. Ему редко верили, думая, что он шутит. И лишь потом, после того, как все свершилось, потерпевшие вспоминали, что он честно предупреждал, с кем они связались. Судя по всему, Джилли ему поверила.
— Не думай, что я поверю во всю эту чушь, — отрезала Джилли.
— Но ведь я говорю чистую правду.
— Не думаю, что тебе известно значение этого слова.
— Ну что же, поживем — увидим, — заметил Колтрейн и нехотя отошел от корвета. — Может, устроишь мне небольшую экскурсию по своему знаменитому дому? Только не говори, чтобы я обратился в бюро путешествий. Мне хочется увидеть это место глазами владельца. Пускай даже временного. Когда вы, наконец, сдадитесь, твой отец тут же снесет дом.
— Этому не бывать. Кажется, ты неплохо осведомлен о делах усадьбы, — Джилли с подозрением уставилась на Колтрейна.
— Это моя работа. Ведь я — глава юридического отдела, и твой отец платит мне немалые деньги за то, чтобы я обо всем знал.
Черт, он сказал ей слишком много. Обычно он не делал таких ошибок. С Джилли он всегда должен быть начеку, потому что она намного проницательней своего брата.
— Как бы то ни было, мне нравятся старые городские легенды. И старые дома. Ведь до того, как податься в юристы, я изучал архитектуру.
Джилли ему не поверила.
— Я получила диплом архитектора в Принстоне, — сообщила она.
— Знаю, — улыбнулся Колтрейн. — Хочешь устроить мне экзамен по архитектуре? Ведь ты думаешь, что я вру или скрываю какую-то тайну, разве не так? А я вот он — весь как на ладони! — Колтрейн широко раскинул руки.
— Искренне в этом сомневаюсь, — проворчала Джилли. — Но ведь ты не уйдешь, пока я не покажу тебе дом, верно?
— Как всегда, ты угадала. А еще я жажду познакомиться с твоей сестрой, — как бы между прочим, сообщил он.
— Зачем?
— Мне интересно. Как глава юридического отдела фирмы, я занимаюсь делами вашей семьи, включая твой развод, дорожные происшествия Дина и разные … случаи с Рэйчел-Энн.
— Прибереги свое любопытство для себя. Сегодня вечером ее нет дома. Кстати, Дина тоже нет.
— Значит, мы совсем одни? — обрадовался Колтрейн. — В таком случае, нам, действительно, лучше остаться дома.
Джилли восприняла его слова на удивление спокойно.
— Все зависит от того, что ты понимаешь под словом «одни» и веришь ли ты в привидения. Лично я их не видела, зато видели другие. На твоем месте я бы постаралась не тревожить их покой. Кто знает, на что они способны?
— К счастью, я не очень надоедлив, — скромно сказал Колтрейн. Ему снова захотелось увидеть выражение недоверия на лице Джилли. — Расскажи мне об этом доме. Проведи небольшую экскурсию, а потом мы поговорим.
Джилли дала ясно понять, что ей не терпится избавиться от Колтрейна. А он не мог понять, почему. Он пустил в ход все свое обаяние, и большинство женщин на ее месте непременно были бы им очарованы. Казалось, что Джилли тоже подпала под его чары, только в этом не было ничего сексуального — она, скорей, напоминала кролика, загипнотизированного удавом. Возможно, и ей было присуще некое шестое чувство, хотя она и не могла видеть призраков. Колтрейн не верил в существование потустороннего мира. В детстве он часто пытался увидеть мать, парящую над ним, словно ангел-хранитель. Однако его мать не вступала в контакт с миром живых, иначе он бы об этом непременно узнал. И неважно, как именно умерла мать — Колтрейн не сомневался, что она почила с миром. Это он сам не мог обрести покоя, жаждая узнать правду и сурово покарать виновных.
— Хорошо, — вздохнула Джилли. — Следуй за мной.
Она быстро пошла по дорожке, ведущей к дому. Колтрейн с трудом оторвал взгляд от аппетитных бедер Джилли и стал смотреть себе под ноги, чтобы ненароком не растянуться на ухабистой, поросшей сорной травой аллее. Монотонным голосом Джилли перечисляла какие-то факты из истории усадьбы, Колтрейн рассеянно слушал ее рассказ, запоминая отдельные детали и откладывая в дальние уголки памяти. Когда придет время, он воспользуется полученной информацией.
Дом построили братья Грин, он был свидетелем блестящих светских вечеринок, печально известного романтического убийства любовной пары Хьюз — де Лориллард, а в шестидесятых-семидесятых годах стал убежищем для бродяг-хиппи. Обо всем этом Колтрейн давно уже знал, а вот Джилли и не догадывалась, что ее отец тоже был членом коммуны хиппи.
Колтрейн слушал краем уха про судьбоносные вехи в истории дома, пока они не подошли к широкой лестнице, ведущей на большую веранду. Из тьмы выступили очертания легендарного дома.
Колтрейн застыл на месте как вкопанный, он перестал слушать Джилли, ее слова отдавались в затылке бессмысленным шумом, напоминавшим жужжание надоедливой комахи.
Каменная балюстрада крошилась от ветхости. Между мраморными плитами пробивались сорняки, штукатурка на стенах дома потрескалась, там и сям виднелись влажные потеки. На шиферной крыше не хватало плиток, а садовая мебель на веранде заржавела и поломалась. Дом напоминал знатную аристократку, волею судеб оказавшуюся на панели, утратившую былой лоск и утонченность. Зачарованный замок пропавшей принцессы. Колтрейн знал наверняка, что кроме матери, в этом доме жил кто-то еще из его семьи, и было это давно, десятки лет назад.
Внезапно до него дошло, что Джилли замолкла. Он с трудом перевел взгляд на хозяйку дома. Та смотрела на него с удивлением.
— Это не то, что ты ожидал увидеть, верно? — спросила она. — Денег едва хватает, чтобы дом не рассыпался в прах. Не знаю, как долго смогу поддерживать его в таком состоянии.
— Ты не похожа на человека, который сдается без борьбы, — спокойно сказал Колтрейн.
— Я реалистка, а не дура, мистер Колтрейн.
— Называй меня просто Колтрейн.
Она такая же реалистка, как я папа римский, подумал Колтрейн. Джилли была неисправимой оптимисткой, наивной и романтичной, она старалась защитить все, что любила. Например, старые голливудские дома. И этот старый дом, в особенности.
