волонтёрской организации по поиску людей.
Кэп Спенс: Вот значит, как ты меня нашла. Используешь связи в личных целях? А как насчет мечты? Кем бы ты хотела стать, Филли?
Филли Бойл: Ветеринаром.
Читая ответ, я ловлю себя на невольной улыбке. Я не ошибся в своих предположениях.
Кэп Спенс: То есть певицы и актрисы не являются твоими кумирами для подражания?
Филли Бойл: Ты решил засыпать меня вопросами? А как же легкие беседы ни о чем?
Кэп Спенс: Правила нужны, чтобы их нарушать.
Филли Бойл: Некоторые правила созданы для того, чтобы сохранить мир. Их нарушать нельзя.
Кэп Спенс: Но ты нарушила.
Филли Бойл: Что ты имеешь в виду?
Кэп Спенс: Расскажи мне о своем отце, Филли.
Небольшая пауза. Ее смутил мой натиск? Обилие вопросов или непривычная разговорчивость? Могла ли она почувствовать? Пресловутая женская интуиция, которая когда-нибудь меня доконает. Я всегда считал, что у меня есть чутье, но в этот раз оно меня подвело. Может быть, я становлюсь слишком циничным и равнодушным к людям? Я не замечаю чужую боль сквозь слова и строки? Два года я не подозревал, кто скрывается за аккаунтом Филли Бойл. Что, бл*дь, со мной не так?
Филли Бойл: Кэп?
Кэп Спенс: Тебя все еще пугают грозы? Или в Калифорнии они редкость? Расскажи мне об отце, Филли.
Уверен, что она все поняла правильно. Черт возьми, мне так много хочется спросить у нее, но я не имею права. Она молчит, и я чувствую, как от напряжения холодный пот покрывает спину. Неужели я спугнул ее? Пожалуйста, Эби, хотя бы пару слов. Мне кажется, я жду ответа целую вечность, хотя… вечность — понятие растяжимое. Я умею ждать, но не сейчас. Я вижу, как она набирает текст. Мучительно долго. Наверное, пишет, стирает, сомневается, подбирает фразы, способные сказать мне больше, чем сами слова.
Филли Бойл: Папа очень переживает из-за Гаррета. У него даже астма обострилась на нервной почве. Он много работает, почти не отдыхает, чтобы не думать о плохом, но не получается. Ни у кого не получается.
Кэп Спенс: Остановись. Достаточно. Может, ему не подходит выбранная сфера деятельности?
Филли Бойл: У него нет выбора. Его гложет чувство вины.
Кэп Спенс: Я понимаю. Меня тоже.
Филли Бойл: Ты ни в чем не виноват.
Кэп Спенс: Скажи это своему отцу. Объясни ему. У женщин это получается лучше.
Филли Бойл: Слова не работают. Иногда они лишь пустой звук, усугубляющий тишину… ее мы слышим. И одиночество, которое чувствуем.
Кэп Спенс: Ты слишком молода, чтобы рассуждать так. Все будет хорошо, Филли.
Филли Бойл: Скажи это себе, Джером. Ты веришь в то, что все еще может быть хорошо?
Кэп Спенс: Что ты делаешь, Филли?
Филли Бойл: Я плачу… Прости меня, прости нас.
И она выходит из сети. С нарастающим глухим отчаянием, сжимающим тесной петлёй грудную клетку, я вижу, как зеленый теплый цвет надежды меняется на безликий серый, тоскливый. Килобайты расстояний снова простираются между нами. Сеть не так всесильна, как нам кажется. Она не способна передать то, что я хотел бы сделать прямо сейчас. Когда в детстве она боялась грозы, ей было необходимо, чтобы кто-то был рядом. И я был. Это то, что нужно каждому человеку — знать, что около тебя есть кто-то, способный в трудный момент защитить и подставить свое плечо. Мне очень жаль, что мы лишены этого. Мы все лишены этого.
Кэп Спенс: Я не хотел расстроить тебя. Нельзя продолжать. Ты знаешь, что нужно сделать. Мы найдем другой способ. Доверься мне.
После исчезновения «Филли Бойл» из сети я несколько часов жду, что ее профиль мелькнет зеленым. И чтобы как-то разбавить мучительное ожидание, одну за другой курю сигареты на балконе, глядя, как в небе между нависшими над землей тяжелыми серыми тучами, изредка появляется эбеновый лоскут абсолютной тьмы, на котором вспыхивают и гаснут звезды. Набросив на плечи толстовку, я сижу в кресле, бесцельно пялясь в молчаливый холодный небосвод, пытаясь представить то место, где вот так же смотрят в высь те, кого я потерял. Воспоминания и фантазии, представления, домыслы и предположения — все, что есть у меня сейчас. И немного фактов, которые отнюдь не радуют. Мой отец болен астмой, загоняет себя на работе, чтобы не страдать от ночных кошмаров и тяжелых мыслей. Мой брат стал наркоманом, так и не справившись с пережитым стрессом после уготованной судьбой-садисткой трагедии, неумолимо изменившей жизнь каждого из нас. А Эби несчастна и одинока, и собирается пожертвовать своими мечтами ради отца и брата. Участь женщин сохранять уют и заботиться о нас. Но Эби еще не женщина. Она ребенок, травмированный ребенок, нуждающийся в защите и помощи.
Я все время держу телефон в руке, глядя на не подающий признаков жизни аккаунт «Филли Бойл», и поэтому, когда раздается звонок, я сразу отвечаю, глядя, как на горизонте начинают медленно распространяться бордово-оранжевые блики. По мелодии рингтона я уже знаю, кому понадобился в три часа утра. Если бы я не был так озадачен событиями последних дней, то позволил бы себе удивиться. Фей впервые позвонила мне сама. Боже, сделай так, чтобы ей просто захотелось услышать мой голос. В три утра. Черт.
— Фей? Что произошло? — уставшим голосом спрашиваю я, сжимая пальцами переносицу, потом провожу по волосам, массирую гудящие виски. — Не можешь уснуть, малышка?
— Джером, у меня проблемы, — напряженно объявляет Фей. Отличная новость, что еще сказать… У кого их нет сегодня?
— Так неожиданно, — выдыхаю я, ощущая себя еще более обессиленным, чем минуту назад. — Выкладывай.
— Обещай, что не убьешь меня, — просит Фей, и я понимаю, что дело дрянь.
— Не могу, пока не скажешь, о чем речь, — отвечаю глухим тоном.
— Пару часов назад ко мне приехала Кайли…
— Что? — я даже сигарету роняю, которую только что закурил. — Она знает твой адрес? Я же просил никого не водить. Мы оговаривали это в самом начале.
— Вообще-то ты купил квартиру мне, и фактически я собственница, — напоминает Фей с укором. Согласен, но, бл*дь, я поставил четкие условия. Никаких посторонних людей, гостей, приятелей,
