— Просто так, своим мыслям, — беспечно ответила Пеппер. — А наша экскурсия предусматривает посещение второго этажа или все достопримечательности, за которые с публики содрали десять центов, уже показаны?
— Боже сохрани, — округлил глаза Top. — После вас.
Он указал жестом направление, в котором предлагал ей следовать впереди. Размышляя, что могло скрываться за ее улыбкой Моны Лизы, он не решился задать новый вопрос.
Они поднялись по лесенке, откуда открывался вид на четыре спальни. В этом путешествии их сопровождали Фифи, влившаяся в ряды экскурсантов с самого начала, и Брут, присоединившийся к группе на кухне.
Все спальни были превосходно убраны, в одной стояла огромная, королевских размеров кровать с водяным матрасом. В одну ванную вход вел из коридора, а в другую — из хозяйской спальни.
Эта спальня была самая большая, в ней стояла массивная дубовая кровать, какие, судя по фильмам, пользовались популярностью у английских аристократов в эпоху регентства.
Пеппер отметила про себя, что смогла бы забраться на нее, лишь подставив табуретку.
Кровать была либо предметом антиквариата, либо тонкой и дорогой подделкой — как и длинный туалетный стол, и высокий объемистый комод.
К спальне примыкала гардеробная, размеры которой позволяли зайти внутрь и выбирать туалет на месте.
Что касается ванной комнаты, то в ней была ванна, убранная в пол, настолько глубокая и огромная, что любой гигант чувствовал бы себя в ней чрезвычайно вольготно.
Пеппер не стала вслух уличать хозяина в склонности к сибаритству, позволив себе лишь одно замечание.
— Ужасно большой дом для одного человека, — пробормотала она, когда они спускались по лестнице.
— Я люблю простор, — пояснил Тор. Возвращаясь в маленькую гостиную, она обдумывала его ответ. Заново оглядев комнату, с которой начинался их осмотр, Пеппер подвела итог: несмотря на все свои старания, она практически не уловила во всем доме каких-либо свойств характера его хозяина, которые наложили бы отпечаток на это жилище. Отсутствие беспорядка мало о чем говорило. Вывод можно было сформулировать только так: либо Тору, либо его экономке была свойственна аккуратность.
Пожалуй, самым примечательным в доме было именно отсутствие примечательных признаков личных качеств его владельца.
Эстампы и картины, развешанные по стенам, были очень неопределенны и по достоинствам, и по тематике. В основном это были какие-то горные и морские пейзажи. Никаких сюжетных картин, никакого любимого художника. Ни одного портрета.
В доме почти отсутствовали декоративные предметы. А те, которые все же были, появились скорее по воле дизайнера, нежели хозяина. А где же сувениры, привезенные из путешествий? Фотографии родственников или друзей?
Интересно, насколько часто ему приходится уезжать по работе. «Что же получается, кто из нас пытается сложить картинку из фрагментов головоломки, Тор или я?» — размышляла Пеппер.
— Выпьем еще? — предложил Тор.
— Нет, спасибо. — Она достала из кармана джинсов свой «камень волнения», который полагалось перебирать в пальцах, чтобы справиться с нервозностью, и стала методично крутить его в руке, сообщая тревоге ритм и тем самым одолевая внутреннее беспокойство.
Тор с любопытством молча наблюдал за Пеппер. Шагнув к ней и взяв за запястье, он спросил:
— Что это такое?
Только теперь Пеппер осознала, что делает. Она машинально открыла ладошку, разрешив Тору взять у нее из руки камень.
— Это мой «камень волнения».
Тор повертел предмет в руке, внимательно рассматривая. Это, пожалуй, был кусок кварца дюйма два в длину, около дюйма толщиной, овальной формы, гладко отполированный. С обеих сторон он был плоский, только в одном месте имелось углубление, в которое было очень удобно упираться большим пальцем.
Он вложил камень в ладонь Пеппер, удержав в руке ее пальцы.
— А вы из-за чего-то волнуетесь?
Пеппер довольно поспешно убрала камень в карман.
— Разумеется, нет. Просто несколько лет назад я бросила курить. Некоторые бывшие курильщики начинают жевать жвачку, а я предпочитаю крутить в руке этот камень.
— Понятно, — кивнул Тор. Пожалуй, он не был убежден в правдивости этого ответа.
Пеппер поспешила переменить тему:
— Послушайте, подходит время ужина, во всяком случае, по часам, которые стучат у меня в желудке. Пожалуй, я воспользуюсь одним из прав, которые достались женщинам в результате эмансипации, и приглашу вас поужинать вместе со мной. Поскольку ваша столовая просторнее моей, я могу принести сюда еду из своего холодильника. Или мы можем куда-нибудь выйти. Разумеется, если мое предложение в какой-то мере вас интересует.
— Безусловно, интересует, — откликнулся Top. — Но почему бы нам не довольствоваться тем, что найдется на этой кухне? Обычно миссис Смолл исправно пополняет запас провизии.
— Меня устраивает, — кратко ответила Пеппер. — А кстати, какие планы были у вас на сегодняшний вечер?
— Поужинать в компании телевизора.
— Это ваше обычное времяпрепровождение?
— В те дни, когда у миссис Смолл выходной.
Пеппер покачала головой и произнесла медленно и торжественно:
— Как прискорбно дожить до ваших преклонных лет, так и не научившись готовить.
Тор предпочел проигнорировать первую часть ее фразы.
— Не требуйте от меня совершенства. Я полагаю, вы-то умеете готовить?
— Умею.
— Сказано с уверенностью, — улыбнулся Тор.
— Каков вопрос, таков ответ, — парировала Пеппер.
— Мы не будем проявлять ложную скромность? — уточнил Тор.
— Мы договорились быть честными.
— И мы держим слово, — заметил Тор.
— А как отнесется миссис Смолл к нашему вторжению на кухню? — опасливо спросила Пеппер.
— А мы не будем у нее спрашивать.
— Что ж, вся ответственность на вас, — беспечно пожала плечами Пеппер.
Остаток вечера прошел в миролюбивой приятельской обстановке. И если между ними то и дело и возникали какие-то подводные течения, ни Тор и Пеппер не обозначали этого словами.
Они соблюдали молчаливое соглашение удерживаться от дальнейшего погружения — или прыжка? — в эти внезапно завязавшиеся отношения. Они двигались там, где разговор оставался непритязательным и легким, с ловкостью опытных штурманов обходя сложные темы. Как это бывает у новых знакомых, они перескакивали в разговоре с предмета на предмет, задавая вопросы и отвечая, чтобы определиться и составить впечатление о собеседнике.
В результате выяснилось, что Тор любит синий цвет, неравнодушен к футболу, предпочитает поп-музыку и ненавидит креветки. Что касается Пеппер, то у нее самый любимый цвет — красный, «как вино», ей тоже симпатичны футбол и поп-музыка, а креветки она может при случае съесть, в то же время, если бы их вообще не существовало в природе, ей бы от этого не было ни жарко ни холодно. Они пришли к полному единодушию относительно красоты ландшафтов в штате Вайоминг, великолепного языка последнего нашумевшего бестселлера — при слабоватом, правда, сюжете, — и дружно решили, что на кухне не место нервозным доберманшам и приставучим чихуахуа.
