Её. Так они слышали, что это была женщина. Дана не могла поверить, как быстро распространились слухи. И она не хотела, чтобы её вопрос звучал обвиняюще.
— Я просто подумала, что у вас могут быть идеи, ведь вы оба жили на ранчо в то время.
Тогда её родители ещё были вместе, а дядя работал на ранчо и занимал одну из свободных спален.
Братья переглянулись.
— Что? — спросила она.
— Мы только что об этом говорили, — заметил отец.
— И? — настойчиво продолжила Дана.
— И ничего, — ответил Ангус.
— Любой мог проникнуть на ранчо и сделать это, — начал Харлан. — Мог проехать мимо дома или использовать одну из старых объездных лесовозных дорог. Это мог быть кто угодно.
Он выглядел смущённым, словно говорил вне очереди. Или слишком много сказал. Дядя отпил пива.
— Так вы двое обо всём уже подумали, — заметила Дана, изучая их. — Значит, вы выяснили, кто она? Кажется, она попала в колодец около пятнадцати лет назад.
— Пятнадцать? — Ангус явно был этим удивлён.
— В то время на ферме была куча работников, — рассуждал Харлан. — Кто угодно мог знать о колодце. По всей Монтане есть старые колодцы и шахты. Обычно рядом бывает старый фундамент. Если искать, то найти несложно.
Дана подумала о всё ещё стоящей трубе и остатках основания, которое было видно из дома на ранчо. И по логике, предположила она, рядом должен находиться старый колодец.
— Все эти наёмные сезонные рабочие кругом, она могла быть и не местной, — заметил Харлан. — Возможно, работала в каньоне летом или даже на лыжном курорте зимой.
— Так разве хоть кто-нибудь не стал бы её искать? — спросила Дана, отметив, что отец пьёт пиво и молчит.
Харлан пожал плечами.
— Если у неё была семья. Если они с самого начала были в курсе, куда она поехала. Сама знаешь, как эти дети в наше время ездят на сезонные работы. Большинство сбегает в течение нескольких недель. Она могла и так сделать. Разве в каньоне несколько лет назад не нашли чьи-то останки, и так и не выяснили, кто был этот парень?
Она кивнула. Те останки идентифицировали как мужские, но личность так и не определили. То же самое случится и женщиной в колодце? Она хотела было спросить отца о револьвере тридцать восьмого калибра, но передумала.
— Ты в порядке? — поинтересовалась Дана у него.
Ангус улыбнулся и выкинул пустую бутылку в мусор.
— Все хорошо, малышка. Просто грустно видеть тебя расстроенной из-за этого. Давай, куплю тебе выпить, чтобы отпраздновать день рождения, а потом поболтаем о том, о сём? — спросил он, открывая дверь в бар. В комнату ворвался рёв музыкального автомата, вместе с серым дымом и ароматом бургеров и пива.
Дана встретилась с ним взглядом. Глаза его блестели от выпитого алкоголя и чего-то ещё. Отец будет продолжать что-то скрывать, и не важно, насколько ей это не нравится.
— Может, в другой раз, — отозвалась она. — У меня сегодня свидание.
— Я уже слышал, что Хад вернулся, — улыбнулся ей отец.
— Не с Хадом, папа, — сколько раз ей придётся повторять, что она никогда не вернётся к Хаду? — Лэнни ведет меня ужинать в честь моего дня рождения.
— А, — отозвался Ангус. Ему никогда не нравился Лэнни Ранкин и она не понимала, почему. Всё, что её отец когда-либо говорил, было: «Просто не считаю, что он тебе подходит».
В судебно-юридическом центре Хад сидел с делом об убийстве судьи Рэймонда Рэндольфа, всё ещё преследуемый воспоминаниями о той ночи. Большая часть её осталась чёрным пятном в его памяти. Слишком много часов было забыто, и Хад провёл годы, пытаясь вспомнить, что он тогда сделал.
Он тряхнул головой. Это был один из вопросов, на который ему нужен ответ, и Хад намеревался его получить теперь, когда вернулся в Монтану.
Как странно, что его первое дело в должности шерифа каньона Галлатин было связано с той ночью. Совпадение? Приходилось только гадать.
Он открыл папку. С тех пор, как он покинул город после смерти судьи, Хад мало что знал об этом деле.
Самое первое, что удивило его — вид записей отца, аккуратно выведенных на листах линованной белой бумаги, размером восемь с половиной на одиннадцать дюймов. Брик Сэвэдж так и не научился печатать.
Хад ощутил озноб, увидев ровный почерк отца — тот писал кратко и по существу. Судья провёл вечер на ежегодном ужине ораторов; его жена, Кэтрин «Китти» Рэндольф гостила у сестры в Бутте. По непонятной причине Рэндольф вернулся домой рано, и, предположительно, прямо во время ограбления. В него дважды выстрелили, попав прямо в сердце из револьвера тридцать восьмого калибра.
Сосед услышал выстрелы и позвонил в управление шерифа. В ту ночь на дежурстве должен был быть молодой офицер по имени Хадсон Сэвэдж. Но когда его не смогли найти, шериф Брик Сэвэдж ответил на вызов. Хад почувствовал, как его руки начали дрожать. Он знал, что по возвращении ему придётся снова вспомнить о той ночи, но видеть всё это, написанное чёрным по белому, потрясло мужчину больше, чем ему хотелось признавать. Брик доложил, что, приближаясь к дому Рэндольфа, он заметил двоих подозреваемых, выбегающих из поместья. Он начал преследование. Скоростная погоня окончилась около печально известного поворота на тридцать пятой миле, одного из худших на петляющей дороге каньона, поскольку кончался тот мостом и резким съездом в противоположном направлении.
Подозреваемый, сидящий за рулем, потерял контроль, после чего машина насколько раз перевернулась, прежде чем упала вверх дном прямо в середину реки Галлатин.
И водитель, и пассажир были мертвы. Шериф Брик Сэвэдж вызвал скорую, эвакуатор и коронера, а затем вернулся в дом Рэндольфов, где обнаружил признаки взлома и судью, лежащего в фойе. Согласно свидетельству Брика, позже в машине погибших были найдены улики, подтверждающие связь тех двоих с ограблением и убийством. Подозреваемыми были Тай и Мейсон Кёрк — двое братьев, из местных, имевшие неприятности с законом всю жизнь.
Дело, казалось, было закрыто. Только вот револьвер, как оказалось, использовался при убийстве женщины за добрых десять лет до этого. Уставший и лишённый сил, Хад снял копии дела и поехал обратно в каньон. Всё равно он пока не мог вернуться в свой небольшой арендуемый домик. Ещё нет. Сэвэдж направился в офис под усиливающимся снегом. Фары его машины освещали по краям дороги вечнозелёные деревья, ветви которых сгибались под тяжестью снега. Белая тишина наполнила ночь. На улицах было так тихо, что при приближении к офису ему почудилось, словно в радиусе нескольких миль отсюда не было ни души. Сделал ли он огромную ошибку, возвратившись в каньон, приняв должность шерифа, пусть даже и временную? Всё было спонтанно. Получив предложение о работе, он без размышлений согласился, посчитав, что это провидение. Хад все равно бы вернулся после присланной записки. Но иметь работу. Не просто работу, а ту, о которой, по его словам, он всегда мечтал…
