— Ангус…
— Прощай, и счастливо тебе, Клейстер.
Старый ковбой жалобно поглядел на Джуниора, зная заранее, что помощи оттуда ждать не приходится. Минтон-младший упорно смотрел в пол. Наконец Клейстер побрел к выходу, оставляя за собой грязные следы.
Услышав, что хлопнула парадная дверь, Джуниор встал и направился к встроенному в стену холодильнику.
— Не знал я, что ты решил его уволить, — с обидой произнес он.
— А почему это ты должен был знать? Сын протянул отцу бутылку пива и откупорил вторую — для себя.
— Разве необходимо его увольнять? Неужто нельзя было просто наорать на него, лишить кое-каких обязанностей, урезать зарплату? Господи, папа, ну куда такой старик теперь денется?
— Вот о чем ему стоило подумать до того, как запускать жеребчика в общий загон. Ладно, хватит об этом. Мне и самому тошно. Он же тут работает с незапамятных времен.
— Ну подумаешь, ошибся человек.
— Хуже: его на этом застукали! — взревел Ангус. — Если ты намерен тоже стать хозяином ранчо и концерна, сопли разводить нечего. Наше дело, знаешь ли, не из одних удовольствий состоит. Тут мало угощать клиентов изысканными обедами да любезничать с их женами и дочками. — Ангус сделал большой глоток пива. — А теперь поговорим о Селининой дочери.
Примирившись с мыслью, что Клейстер понесет жестокое, хотя и чрезмерное, как ему казалось, наказание, Джуниор опустился в мягкое кресло и глотнул из своей бутылки.
— Значит, она ходила к Джо, да?
— Да, и, заметь, времени зря не теряла. Джо перетрусил чертовски. Боится, что его незапятнанная судейская карьера пойдет псу под хвост.
— А что Александра от него хотела?
— Задавала вопросы о том, почему он ускорил слушание о неподсудности Придурка Бала. Рид пришел Джо на помощь — очень умно с его стороны.
— Рид пришел?
— Он-то ушами никогда не хлопает, верно? — Ангус стянул сапоги и повесил их на подлокотник своего кресла. Они с глухим стуком упали на пол. Ангус страдал подагрой, и большой палец на ноге причинял ему боль. Он стал массировать палец, задумчиво поглядывая на сына.
— Что ты думаешь об этой девице?
— Я склонен согласиться с Джо. Она опасна. Считает, что кто-то из нас убил Селину, и полна решимости выяснить, кто же именно.
— У меня тоже такое впечатление.
— Никаких улик против нас у нее, разумеется, нет.
— Разумеется.
Джуниор бросил настороженный взгляд на отца.
— Она умна.
— Как бестия.
— И с внешностью полный порядок. Отец с сыном понимающе хмыкнули.
— Да, хороша, — проронил Ангус. — Но ведь и мать была недурна.
Улыбка медленно сползла с лица Джуниора.
— Да уж.
— Все еще тоскуешь по ней? — Ангус внимательно посмотрел на сына.
— Иногда. Ангус вздохнул.
— Конечно, если теряешь такого близкого друга, боль, должно быть, проходит не скоро. Ты же все-таки человек. Но я считаю, глупо до сих пор оплакивать женщину, которая столько лет в могиле.
— Ну, оплакиванием это вряд ли можно назвать, — возразил Джуниор. — С того дня, когда я понял принцип действия этого прибора, — сказал он, поглаживая ширинку, — подолгу он у меня не простаивал.
— Да я не о том говорю, — Антус нахмурился. — Найти бабу, чтобы спать с ней, — дело нехитрое. Я говорю о твоей жизни. Пора посвятить себя чему-то. После смерти Седины ты долго был сам не свой. Далеко не сразу пришел в себя. Ладно, это можно понять.
Он оттолкнул скамеечку для ног от кресла, выпрямился и ткнул широким толстым пальцем в Джуниора.
— Но ты, парень, чересчур это дело затянул, полный ход так с тех пор и не развил. Посмотри на Рида. Он тоже тяжело переживал смерть Селины, но оклемался же.
— Откуда ты знаешь, что оклемался?
— А ты видел, чтобы он хандрил?
— Однако трижды женился я, а не Рид.
— Нашел чем гордиться! — рявкнул Ангус, потеряв терпение. — Рид живет толково, делает карьеру.
— Карьеру? — презрительно фыркнул Джуниор. — Шериф в этом занюханном городишке — тоже мне карьера! Кусок дерьма.
— А что же, по-твоему, карьера? Перетрахать за свою жизнь всех баб — членов городского клуба?
— Здесь, на ранчо, я тоже не баклуши бью, — возразил сын. — Все утро вел переговоры по телефону с тем скотоводом из Кентукки. Он уже почти готов купить жеребенка, которого кобыла Еще-Чуточку от Хитрого-Малого принесла.
— Ага, и что же он говорит?
— Что он серьезно подумывает о покупке.
Ангус вылез из кресла и одобрительно пророкотал:
— Отличная новость, дружок. Этот старикан — сукин сын почище многих. Я о нем всякого наслышался. Он кореш Хитреца Ханта. Когда они выигрывают забег, он кормит лошадей черной икрой, выпендривается как может.
Ангус хлопнул Джуниора по спине и взъерошил ему волосы, словно тому было годика три, а не сорок три.
— И тем не менее, — Ангус вновь нахмурился, — это лишь подчеркивает, сколько мы потеряем, если комиссия по азартным играм аннулирует нашу лицензию еще до того, как на ней высохнут чернила. Тут достаточно намека на скандал, и нам крышка. Так как же нам быть с Александрой?
— Что значит — как с ней быть?
Оберегая большой палец, Ангус осторожно заковылял к холодильнику за новой бутылкой пива.
— Она ведь по нашему хотению не провалится в тартарары. — Он ловко откупорил бутылку. — На мой взгляд, нам необходимо убедить ее в нашей полной невиновности. Мы — честные граждане. — Он нарочито пожал плечами. — А поскольку мы и есть честные граждане, убедить ее в этом не составит особого труда.
Джуниор увидел, что отцовская голова уже работает на полную мощность.
— И каким способом мы это сделаем?
— Не мы, а ты. Тем самым, которым ты владеешь в совершенстве.
— А именно?
— Обольсти ее.
— Обольстить ее?! — изумился Джуниор. — Мне кажется, она не очень-то подходит для обольщения. Она, я уверен, нас на дух не переносит.
— Стало быть, это и надо изменить в первую голову. И заняться этим должен ты. Для начала постарайся во что бы то ни стало ей понравиться. Я бы и сам взялся, будь я во всеоружии. — Он озорно улыбнулся сыну. — Как, справишься с таким неприятным заданием?
Джуниор усмехнулся в ответ.
— Я чертовски рад, что подвернулась возможность испытать свои силы.
Ворота были распахнуты. Алекс въехала на территорию кладбища. Она никогда еще не бывала на материнской могиле, но знала номер участка: нашла его в бумагах, которые разбирала после того, как отправила бабушку в лечебницу.
Холодное небо неприветливо хмурилось. Солнце зависло на западе над самым горизонтом, как огромный оранжевый диск с каким-то латунным отблеском. Длинные тени от надгробий падали на жухлую траву.
