недвусмысленно скрипнула.
— Осанка! — напомнила Соня и образцово расправила плечи.
— Да какой там! — в сердцах бросил папа и пихнул неповинную мышь. — Это чудо прогресса желает мне смерти!
Он взъерошил лохматые волосы. Растрепанный и растерянный, став похожим на хулигана, который, сам того не желая, сломал любимую игру.
— Я печатал себе, печатал, — он озабоченно ткнул в монитор, — И тут на тебе! Вместо букв какие-то буковки!
Глядя под ноги, она устремилась на зов. Папин кабинет, как государство в государстве, существовал в их доме обособленно. И царивший здесь хаос, по словам отца, назывался «рабочим процессом». Каждый угол просторной комнаты украшали коробки. В них, прослойками горной породы, залегая один над другим, умещались отцовские «нужности». По которым, как по метрике, можно было отследить всю его жизнь.
Школьные знаки отличия, награды со времен увлечения боксом. Многочисленные катушки так и не проявленных фотопленок. Тут был целый склад зажигалок и всевозможных брелков, старых компакт-дисков и музыкальных кассет, ассортимент канцтоваров и даже школьные дневники. Её, Сонины! С плохими оценками.
Старый принтер пыхтел, нанося на бумагу чернила. На полу островками нетронутой суши, возлежали тяжелые папки с огрызками образцов. Разновидности жидких обоев, нашинкованный плинтус для пола. Занимаясь отделкой, папа сам выбирал материалы. Их агентство «Под ключ» неустанно трудилось, создавая уют на пустом месте, превращая безликие стены в шедевр дизайнерской мысли.
Словно, корабль в центре комнаты, высился стол. На нем, в мешанине из стикеров и бумажных комочков, сиротливо стоял монитор. И, точно король, на своем комфортабельном троне, позади восседал отец.
Он отъехал, уступая ей место. Соня уперлась локтями в стол. Беглый осмотр «пострадавшего» выявил суть проблемы.
Она отобрала у папы мышку:
— Ты просто включил нижний регистр!
— Как я умудрился? — вскинул брови отец.
— Сочетанием клавиш, — пояснила она, с умным видом.
— Моя ты умняшка! — папин голос смягчился.
Он с укоризной взглянул на свои ладони. Словно те умудрились набедокурить за спиной у хозяина.
— Тебе нужна клавиатура с большими кнопками, — Соня взяла его руку и, расправив широкие пальцы, приложила с изнанки свою. — Клавиатура для Йетти!
— Согласен! А такие бывают? — улыбнулся отец, и второй рукой накрыл её узенькую ладошку.
Соня отбросила волосы за спину и вновь склонилась над монитором. Увлеченная настройками интерфейса, она не сразу заметила, как внимательно и напряженно глаза отца изучают её.
— А что это у тебя? — он осторожно заправил за ухо одну непослушную прядь.
— Где? — не отрываясь от дела, бросила Соня.
— А вот, — теплый палец коснулся щеки.
— Что там? Прыщ?
— Да нет, — встревожился папа, — Тут скорее… укус!
Соня хмыкнула и накрыла ладонью щеку:
— Комариный?
— Возможно, — проговорил он загадочно.
— Ладно, потом посмотрю! — она махнула рукой.
Колесики кресла жалобно скрипнули.
— Н-даааа! — озадаченно выдохнул папа. — Комары этим летом совсем распоясались!
— И не говори! Сама в шоке, — поддакнула Соня.
На экране компьютера появилось окошко. Отметив галочкой нужные пункты, она нажала «окей».
— Ну вот, так-то лучше! — закончив, Соня вернулась к отцу.
Тот сверлил её взглядом. И, словно желая нарушить безмолвие, его пальцы на подлокотниках кресла задвигались в ритме чечетки.
— Надеюсь, ты пользуешься…, — он кашлянул, прочищая горло, — Реппелентами?
Соня нахмурилась.
— Э… да, конечно! — поспешила она успокоить отца. Сомневаясь теперь, что они говорят об одном и том же…
В переполненной девичьей памяти ничего не держалось подолгу. И разговор мог отправиться в «топку». Если бы перед сном, начищая зубы, она не увидела это!
«Какое движение цвета», — думала Соня, изучая в туалетном зеркале любовную гематому. Чуть пониже линии скул, незаметный под волосами, красовался малиновый след поцелуя! Издали его можно было принять за родимое пятнышко. И только вблизи становились заметны алые крапинки лопнувших капилляров. Густая сердцевина взрывалась пунцово-красным, распыляя его по краям. Как кровавый цветок гибискуса, распускаясь, волнует изгибами жаждущий взор.
«Отругаю!», — подумала Соня, но взамен испытала желание. Острый приступ опять ощутить его губы на шее.
Нет! Она была слишком счастлива. Переполнена этими чувствами! В её вечно голодный мозг не могла просочиться мысль: а что будет, узнай отец правду? Если жаркий засос, как работа без авторства, неожиданно станет уликой.
Он сидел на софе, раскинув руки. Как падишах, в ожидании наложниц! Что-то опасное было в его первобытной мужской красоте. В размахе накачанных плеч, в покорности темных волос. В спокойствии, которым был щедро напоен любой его жест и любое, даже с виду тревожное, слово.
Сама по натуре невротик, рядом с ним Соня могла успокоиться, дать волю накопленным чувствам, не боясь показаться слегка «фриканутой». Он стал её силой, её неотъемлемой частью! Но Соня уже не пыталась бороться. Впадая в зависимость, она понимала, что ломка, уж если случится, помножит на ноль её тело и душу.
Они виделись только по пятницам. Один раз в неделю! Всего один вечер. Но этот короткий вечер… Пожалуй, он стоил всех прожитых порознь дней.
«Он мой! Только мой!», — с упоением думала Соня, пожирая глазами рельефные мышцы, дорожку из темных волос, и сильные руки, пронизанные сеточкой выпуклых вен.
— Обними его губками, — хрипло выдохнул он, зажав в кулаке свой горячий стояк.
— Нижними, или верхними? — кокетливо бросила Соня.
Её указательный пальчик уже пропитался любовными соками. Лаская себя у него на виду, она разгоралась как щепка, подброшенная в огонь.
— Ммммм, от таких слов я кончу! — он запрокинул голову.
Перед её затуманенным взглядом мелькнули бегущей строкой иероглифы.
— Не вздумай! У меня на тебя еще планы! — она опустила взгляд ниже, на его возбужденный член.
Никита убрал руку, но пенис остался стоять, глядя вверх набрякшей от крови головкой. Он сделал движение, и тот шевельнулся, почти прикасаясь пупка. Желание взять его в рот было сильным настолько, что Соня невольно сглотнула слюну.
— Я весь твой! Делай со мной, что захочешь, — капитулировал он.
Словно безвольный примат, идущий на зов всемогущего Каа, Соня двинулась к своему «повелителю».
Этот мужчина пленил её волю! Она позволяла ему делать все. Заранее зная, что будет приятно. Он брал её в разных позах. Просил, и она выполняла! Каждую встречу, они открывали что-нибудь новое. И теперь её прежде спокойные сны наводнили бесстыдные, жаркие образы, из категории 18+.
— Солнце, ты великолепна, — прошептал он надломлено, и обхватил рукой её затылок. Не нажимая, пока еще только придерживая.
Соня блаженно закрыла глаза.
— Мне идет? — игриво спросила она, потираясь о твердый конец.
— Иди ко мне, — позвал Никита.
Она взобралась на него верхом, обхватила ногами. Но быть сверху не значило — руководить! Ведь даже в такой позе он сохранял за собой верховенство. Миниатюрные
