Чтобы не начать самобичевание, Джули закрыла лицо полотенцем, но попытка скрыть стыд даже от самой себя не имела успеха. Сможет ли она снова смотреть на себя в зеркало?
Да, сможет. Должна. Что могут изменить сожаления?
Джули быстро вытерлась и надела пижаму. Она прошла на кухню, налила себе стакан апельсинового сока и отнесла его в спальню. Устроилась в постели, взяла телефон и набрала номер.
— Галерея «У Жана». Чем могу помочь?
— Хочешь произвести на меня впечатление, работая допоздна?
— О! Ты вернулась! Как съездила? Париж, как всегда, волшебный?
Для их клиентов эта женщина была Кэтрин Филдс. Для Джули она была просто Кейт. Когда мисс Филдс отвечала по телефону галереи, тот, кто ее слышал, был готов поклясться, что говорит с француженкой. Название их галереи — «Chez Jean», доставшееся по наследству от бывшего владельца, у которого Джули купила бизнес, она произносила идеально. Впрочем, разговаривая с подругой, Кейт всегда переходила на свой привычный акцент. Она была из Джорджии и, как многие выходцы из южных штатов, могла похвастаться жизнерадостностью, которая бурлила в ней, как пузырьки в шампанском.
В двадцать пять лет (она была почти на десять лет моложе Джули) Кейт имела две степени бакалавра — по французскому языку и по истории. Клиенты ее обожали, причем не только за чувство стиля и шарм, но и за знания, удивительно глубокие в столь молодые годы. Они всецело доверяли ее мнению.
— Да, я вернулась, — сказала Джули. — Почему вы так поздно открыты?
— Мы не открыты. Дверь заперта. Я прибираюсь на своем столе, но уже собралась уходить. Расскажи мне скорее о поездке! Как там Париж?
— Как всегда. Париж изумителен, хотя я мало что видела.
— Я же тебе говорила! Надо было задержаться там подольше.
— То, зачем ехала, я сделала.
— Купила картину?
Это была официальная версия ее поездки.
— Купила. И еще две картины этого художника. Мы будем первой галереей в Штатах, которая выставит его работы, так что он приезжал ко мне в гостиницу, чтобы лично меня поблагодарить. Покрыл мои руки поцелуями. Очень экспансивный. Очень француз.
— Милый?
— Немного изнеженный. Своего рода евромужчина.
— Гм-м. Не мой тип, — чуть подумав, решила Кейт.
— Картины сейчас плывут по океану. Должны причалить на следующей неделе.
— Я завтра же обзвоню всех.
— Хорошая мысль. Я приду с утра.
— Выспись сначала, — рассмеялась Кейт. — Ты так быстро обернулась! Наверняка мучаешься из-за разницы во времени. Ты хоть сколько-нибудь поспала в самолете на обратном пути?
Джули при воспоминании о том, чем она занималась на обратном пути, обмерла.
— Немного и неспокойно. Но я уже ложусь, так что завтра утром буду бодра и весела.
Немного поколебавшись, Кейт спросила:
— Как ты все-таки?
— Нормально.
— Я имею в виду Пола.
— Я поняла, что ты имела в виду, — Джули глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Справляюсь. Что я еще могу?
— Тебе не помешало бы сходить к психотерапевту.
— Я подумаю.
— Мало того что Пола больше нет, негодяй, который его убил, до сих пор на свободе.
— Я сегодня днем встречалась с детективами. Даже домой не заезжала. Пока я была во Франции, им не удалось узнать ничего нового.
— По телевизору такие загадки решаются быстро…
Джули слегка улыбнулась и поспешила попрощаться:
— Увидимся завтра.
— Хорошо тебе отдохнуть.
Молодая женщина положила телефон на тумбочку около кровати и взяла в руки телевизионный пульт. Она как раз успела на новости. Показывали, как на нее наседали репортеры, когда она выходила из здания полицейского управления после бесполезной встречи с детективами Сэнфордом и Кимбалл. Как показалось Джули, эти двое больше были расстроены ее неожиданным отъездом из страны, чем своим неумением поймать убийцу Пола.
— Не уезжайте в ближайшее время, — сурово предупредил ее Сэнфорд. — Мы узнали, что вы уехали, когда было уже поздно…
— Поздно для чего?
— Чтобы помешать вам уехать.
— Мне что, нужно спрашивать разрешение?
— Вы должны признать, что это плоховато выглядело, — заметила Кимбалл.
— Для кого плоховато?
Ответа на этот вопрос она не получила. Вместо этого Сэнфорд спросил:
— Что у вас за важные дела в Париже, которые нельзя было отложить?
Джули рассказала полицейским про художника, вокруг картин которого в последнее время был большой ажиотаж, и добавила:
— Я согласна, что время для поездки было не слишком подходящее. В принципе, я бы не поехала во время траура, но ведь появилась возможность обойти конкурентов, а мои конкуренты — это почти все галереи в стране.
Это было хорошее объяснение внезапного отъезда, и детективы приняли его без возражений, даже не догадываясь, что настоящей причиной была вовсе не встреча с французским художником. Ей нужно было попасть на определенный обратный рейс.
У самой Джули тоже накопилось много вопросов, и все они сводились к главному: есть ли хоть какие-нибудь сдвиги в ходе расследования? Уклончивый ответ полицейских сводился к одному: нет. Никаких сдвигов нет.
— Однако, — сказала Кимбалл, — наши эксперты сейчас просматривают видеозаписи с камер в холле отеля. Они делают снимок каждые четыре секунды.
— Как в банке.
Да, как в банке, подтвердили детективы.
— Но что это даст? Мы же не знаем, как выглядит преступник.
— Верно, мы этого не знаем, — опять согласился Сэнфорд. — Так что выборка предстоит долгая и утомительная.
— Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Мы ничего не добились от гостей и служащих отеля, — объяснил чернокожий детектив. — Их продолжают опрашивать, но пока ничего не вырисовывается. Мы почти уверены в том, что этот парень просто вошел, сделал свое дело и вышел.
Джули перевела взгляд на Роберту.
— Пока это только предположения, но вот что мы собираемся сделать, — начала Кимбалл.
Сэнфорд подхватил:
— Мы предположили, что, застрелив мистера Уиллера, преступник выбежал на лестничную клетку, где он заранее спрятал свою обувь и какую-то сумку. Саквояж, спортивную сумку, что-то такое, на что в холле не обратят внимания.
— Преступник снял маску, очки и спортивный костюм, — теперь говорила Кимбалл. — Под этим костюмом была другая одежда, так что надеть ему оставалось только ботинки. Он сунул свое маскарадное одеяние в сумку, или что там у него было, и покинул отель, прежде чем кто-нибудь сообразил, что произошло и охрана перекрыла все входы и выходы.
Джули не помнила, как лифт спустился в холл, но те несколько минут, когда двери открылись и люди, ожидавшие его внизу, увидели весь этот ужас внутри, ей запомнились. Она и сейчас словно видела себя, склонившуюся над Полом, растекающуюся все шире лужу крови на полу, перепуганные лица других пассажиров. В холле началась паника. Убийца вполне мог выскользнуть из отеля незамеченным. Но его обязательно должны были запечатлеть видеокамеры.
