– Посмотри мне в глаза и повтори!
Он приблизился едва ли не с угрожающим видом. Инстинктивно она шагнула назад и наткнулась на стену ангара. Да как он смеет? В Изабель всколыхнулся гнев. Она набрала в грудь побольше воздуха и стиснула кулачки. Это оскорбительно – сомневаться в ее чувствах! Она уйдет и будет ждать, пока он не извинится. Приняв горделивый вид дамы из высшего общества, то бишь расправив плечи и вздернув подбородок, Изабель повернулась на каблучках так стремительно, что юбки вспорхнули вокруг ее дрожащих от волнения ног, и пошла прочь. Но железная рука снова схватила ее за запястье. Мгновение – и она оказалась зажатой между стеной и напряженным телом Александера.
– Повтори свои слова!
На этот раз он говорил мягче. Она выдержала его взгляд, в котором сквозил страх. Весь ее гнев внезапно испарился.
– Я люблю тебя всем сердцем, душой и телом, Алекс! Как ты мог в этом усомниться?
– Кто тот мужчина, что приходил к вам в среду? – спросил он едва слышно.
Кровь застыла в жилах у Изабель. Внезапно все стало понятно: он увидел Пьера Ларю, когда тот входил в дом или же выходил из него, и встревожился. Причем не без причины… Но как объяснить ему? Не могла же она сказать: «Он ухаживает за мной с вполне определенной целью – хочет на мне жениться. Этого желает и моя мать, но тебе, Алекс, нечего волноваться…»
– Он наш… друг. Нотариус, распорядитель завещания моего отца.
– Друг?
В голосе Александера прозвучал неприкрытый скепсис.
– Ты лжешь!
– Но это правда!
– А мне показалось, что он тебе больше чем друг!
Изабель устремила взгляд на серебряный крестик у него на шее. Изабель подарила ему его на голубой ленте, но Александер заменил ее кожаным шнурком.
Александер отмахнулся от надоедавшего ему комара и рыкнул от ярости. К мускусному аромату его тела, усиленному жарой, примешивался запах спиртного. Он выпил, но впечатление пьяного не производил.
– Ты следил за мной? Но зачем? Разве я сделала что-то, что могло тебе не понравиться?
– В тот день я увидел у тебя на окошке ленту, а потом она пропала. Я захотел узнать почему и остался ждать у твоего дома.
Изабель вспомнила, что побежала снимать ленту, как только мать предупредила ее о вечернем визите нотариуса Ларю. Но ведь ленточка не успела провисеть и десяти минут! Девушка и подумать не могла, что Александер успел ее увидеть. Господи, как нелепо получилось! Но теперь она по меньшей мере поняла, какие выводы мог сделать Александер из увиденного… вне зависимости от того, что именно он увидел.
– И поэтому ты не приходил, да, Алекс?
Смягчившийся тон Изабель несколько успокоил тревогу Александера. Его рука перестала с силой сжимать руку девушки.
– Я… Пойми меня… Изабель, прости! Мне нужно было убедиться.
– И теперь ты спокоен? Если ты хотел увериться в моих чувствах, мог бы просто спросить, вместо того чтобы злиться и вести себя как грубиян!
Пристыженный Александер вздохнул. Неужели он будет набрасываться на каждого, кто подойдет к ней слишком близко? Никогда прежде он так не ревновал женщину, и это беспокоило шотландца. Но ревность оказалась сильнее его. Последние несколько дней он терзался страхом, что может ее потерять. Что ж, придется сдерживать свои порывы. Чувствуя себя глупым ослом, он закрыл глаза, отстранился и повернулся к девушке спиной.
– Можешь идти, я больше тебя не держу.
Она посмотрела на его фигуру, вырисовывавшуюся на фоне красно-сиреневого неба. Волосы Александер заплел в косу, но несколько прядок выбились из прически и развевались на легком ветру. Ей совсем не хотелось уходить. Неуверенным шагом она приблизилась, обняла его за талию и прижалась щекой к спине. Она была теплой, и изношенная влажная ткань сразу же прилипла к ее коже. Изабель почувствовала, как большие шершавые ладони накрывают ее руки и крепко прижимают к мужскому животу.
– Что бы ты себе ни вообразил, Александер, уверяю тебя, этот человек – знакомый, который пришел, чтобы объяснить моей матери, насколько печальна ситуация с наследством, оставленным нам отцом.
Если ложь, то лишь наполовину… Нотариус Ларю и вправду использовал этот предлог, чтобы нанести им визит. Но цель у него была иная. Весь вечер он бросал на Изабель красноречивые взгляды, старался, чтобы их руки как можно чаще соприкасались… Любезный кавалер, хорош собой, отлично сложен… Но ведь она, Изабель, любит Александера и желает видеть своим супругом только его! Как бы ни упорствовал Пьер в своих ухаживаниях, она никогда его не полюбит!
– Ваши дела настолько плохи? – спросил Александер после паузы, желая переменить тему разговора.
– Да.
Когда стало ясно, что в ближайшее время обмена так называемых «карточных денег» на обычные ожидать не приходится, ситуация стала катастрофической. Как только над семьей нависла угроза разорения, Жюстина заперлась в своей комнате и выходила только во время трапезы. Ночью Изабель часто слышала, как она плачет, но из страха оказаться отвергнутой она не решалась выказать матери свое сочувствие. Ти-Поль, догадываясь, что происходит что-то тревожное, стал задавать вопросы, на которые Изабель затруднялась ответить.
– Боюсь, отец оставил нам только долги. Конечно, у него тоже есть должники, но многие из них уехали во Францию или же разорились, а потому не могут выполнить свои обязательства. Король Луи перестал обменивать «карточные деньги»… Франция разорена. Склады отца пусты, товары с кораблей изъяты, а некоторые суда вообще пропали бесследно. Мы остались совсем без средств. В нашем распоряжении только дом на улице Сен-Жан, который отец записал на имя матери.
Александер медленно повернулся, и они с Изабель оказались лицом к лицу.
– Och! Изабель, прости меня. Я должен был сдержаться, не кричать на тебя…
Их окружали спокойствие и тишина, нарушаемая только пронзительными криками морских птиц, паривших у них над головами. Изабель почувствовала, как нарастает в душе ничем не оправданный страх, что Александер ее покинет. Нет, он не может, не должен… Только не теперь! Пальцы девушки сжались, и она всхлипнула.
Капля упала на тыльную сторону руки Александера. Молодой солдат поднял глаза. Небо было светлым, ярко светила окруженная молочно-белым гало луна. Еще одна слезинка упала ему на руку. Склонившись к Изабель, он провел пальцем по ее щеке. Она была теплой и влажной. Он развернул девушку так, чтобы она могла на него посмотреть. Им обоим было ужасно жарко, но никакие блага мира не заставили бы Александера от нее оторваться.
– Не плачь, mo chridh’ àghmhor. Я о тебе позабочусь.
Изабель вцепилась в рубашку у него на спине и разрыдалась, и странный огонек, который Александер разглядел у нее в глазах, угас так же стремительно, как и появился. Обезоруженный ее страданием, он зарылся лицом в ароматные волосы Изабель.
